Роберта выпустили через три часа.
Не зная об этом, я ехала на такси домой и, размышляя о том, что случилось, даже слегка жалела его.
Муж… в клетке… Как нелюдь какой-то… Наверно, его там будут бить… Сам виноват, дурак…
Целый и невредимый муж, покачиваясь, вышел из кустов возле подъезда и пошел на меня.
С криком «Помогите!» я бросилась прочь от дома, сбросив с ног неустойчивые босоножки.
Незнакомый сосед Димитрий был приятно удивлен, когда ему в объятия бросилась молодая перепуганная женщина и стала молить о помощи.
Внешне похожий на Робин Гуда, художник-краснодеревщик Димитрий сообщил, что давно мечтал кого-нибудь спасти, крепко взял меня за руку и, вдохновенно читая свои стихи, спокойно повел домой мимо ошалевшего Роберта…
В возбуждении уголовного дела мне отказали.
Соединить подмосковное избиение и нападение возле ресторана в одно дело оказалось нереально.
– У него в руках не было биты! – с сожалением сообщил мне следователь, указав на поправки в Уголовном кодексе. – Поэтому он нанес ущерб только страховой компании. И вот еще… Тут ваш муж приходил, написал заявление, что вы наехали на него машиной и повредили ему ребра. Сейчас он находится в больнице…
«Делом по машине», как мы его назвали, занялся уже мой третий по счету адвокат.
Тем временем подмосковная адвокатша сообщила, что на днях состоится очная ставка между мной, Робертом и няней. С первых же минут этой встречи по характеру вопросов следователя Вязьмы стало понятно, что уголовное дело будет закрыто.
Не особо напрягаясь, молодой жеребцеватого вида Вязьма аккуратно задавал Роберту наводящие вопросы и с удовольствием записывал бредовые ответы.
В итоге сценарий получился таким тривиальным и бездарным, что даже стало обидно за убогое воображение Роберта и его адвокатши со змеиным взглядом.
История получилась такая:
Двадцатого января вечером я приехала домой в подмосковный поселок Назарьево.
Трезвый Роберт (так и было написано) мыл в ванночке совместного сына Ивана.
Я зашла в ванную, но неожиданно поскользнулась на халате (!), лежавшем на полу (!), и упала. Из носа пошла кровь. Роберт попытался мне помочь, но я (почему-то) вырвалась из его нежных рук и побежала вверх по лестнице. Но вот беда! Не добежав до конца, я споткнулась (Колобок и тот более устойчив) и скатилась по ступеням вниз, поломав ребра и получив многочисленные гематомы в различных частях тела.
Пока я, как опытная «мостырщица», уродовала себя, Роберт понес вымытого ребенка наверх в спальню (няня, видимо, не любит этой ерундой заниматься и пока смотрит телевизор). Но добрый Роберт попросил ее спуститься вниз и помочь мне.
Именно в этот момент они услыхали, как внизу хлопнула входная дверь и кто-то зашел. Послышался шум потасовки, потом дверь опять хлопнула, и все затихло. (Наверно, вампиры забегали на запах крови.)
Обеспокоенный Роберт решился спуститься вниз и посмотреть, что же там у него в доме делается-то, в конце концов!
И тут он увидел, что все в крови, а меня нет. Ай-яй-яй!
Тогда он выбежал за ворота, нашел меня возле станции и на руках отнес обратно домой.
Все попытки остановить кровь не увенчались успехом, и тогда заботливый Роберт отвез меня в Одинцовский травмпункт.
Вот такая незамысловатая бытовуха.
Заключение судебно-медицинской экспертизы гласило, что закрытый перелом ключицы мог быть получен как в результате удара, так и в результате падения.
Закрытый перелом костей спинки носа также был образован в результате падения с высоты человеческого роста (а от удара не мог?).
Многочисленные же кровоподтеки могли образоваться как в результате удара твердым предметом, так и в результате удара о таковой, но дата их образования не известна – может, это я потом себя добила.
А ведь судебный эксперт города Красногорска час брызгал слюной, рассказывая, что является большим поклонником моего творчества. Даже диск с собой притащил для автографа. Хотя, может, на самом деле он и неплохой человек, просто денег у него мало. А у Роберта – много. И творчество тут ни при чем.
Внезапно обнаружилась амнезия у работников подмосковного травмпункта, куда Роберт привез меня в ту страшную ночь.
Они показали, что мужчина, сопровождавший меня, по внешнему виду был АБСОЛЮТНО трезв и проявлял ко мне большую заботу. А ведь их показания были нам так важны…
Таким образом, получалось, что:
соседи не видели и не слышали;
судмедэксперт плохо учился в институте;
травматолог ничего не заметил;
няня отдыхала у себя в комнате и никаких ссор не наблюдала.
И поскольку сам подследственный в содеянном не признается, остается одно – он НЕ ВИНОВЕН.
В финале пьесы оставалось выяснить последнее – для чего. Мотивы сего жестокого обращения певицы со своим лицом.
Ну, конечно! Материальные притязания. Что ж еще может сказать миллионер, разбивший жене лицо и переломавший кости.
Попечительский совет из района «Царицыно» на заседание не явился. Видимо, не знали или не успели. Какая разница?
После пяти минут выяснения, кто явился, кто не явился, было вынесено решение перенести вопрос об определении места жительства несовершенного Ивана… на май.
Я закрыла лицо руками, впившись ногтями в лоб…
Судья сочувствующе посмотрела в мою сторону и сказала:
– Мне уже самой хочется скорее закончить все это… Сердце кровью обливается…
И тогда я поняла, что надо действовать.
Любой ценой, любыми путями…
Капля за каплей из меня высасывают жизнь. А я, как покорная овца, сижу и жду справедливости.
А ее – нет.
Но есть – сила и власть.
Значит, надо найти того, кто сильней и у кого Власть.
Я знала, кто мне нужен.
Человек мужественный, смелый, с огромной силой воли.
Тоже познавший несправедливость, но сумевший не только защитить себя, но и выйти победителем.
Человек известный и влиятельный во всех сферах.
Могучий, спортивный – он всем своим видом располагал к доверию. Мы не были знакомы, но я не сомневалась, что он мне поможет.
Узнать его телефон не составило труда – он и не прятался.
– Здравствуйте, вы Михаил Андреевич?
– Да. С кем я говорю? – спокойный мягкий баритон.
Я представилась.
– Мне нужна ваша помощь, – прямо сказала я.
