– Подъезжайте в офис вечером после десяти, – ничуть не удивившись, сказал мужчина.
Оставив Ляльку в Театре оперетты досматривать «Нотр Дам де Пари», я прямиком со второго акта рванула на другой конец Москвы.
В его офисе, состоявшем из нескольких комнат, не было ничего лишнего. Очень просто, по-деловому. Без золотых лестниц, статуй и антиквариата.
Правда, поражало количество охранников. Они были на каждом шагу – здоровенные и строгие.
На стене в коридоре – грамоты о присвоении различных званий, благодарности, фотографии с известными людьми, награды за достижения в разных областях, в общем вся жизнь как на ладони.
И везде – иконы.
– Проходите сюда, пожалуйста. – Он прошел впереди меня в переговорную и сел за стол.
Я села напротив и придвинула пепельницу.
– Вы не курите? – спросила я.
– Нет. Я занимаюсь спортом. Да и не курил никогда… Какой у вас вопрос? – спросил он, внимательно меня изучая. – Юридический.
Он встал, подошел к двери и, приоткрыв ее, сказал:
– Юриста пригласите ко мне.
Создалось впечатление, что в соседней комнате у него штат специалистов на любые случаи жизни. Хочешь гинеколога – на тебе гинеколога, хочешь рожать – пожалуйста – вот тебе бригада акушеров.
Юрист, он же опытный адвокат по уголовным делам, сразу расставил все точки над «i».
– Ну, с уголовным делом вы вряд ли чего-нибудь добьетесь. Он, наверно, уже давно всех проплатил…
– Да, похоже. Новый следователь явно собирается прекратить уголовное преследование по делу. Муж спьяну сам признался мне, что дал ему три тыщи.
– А вы чего раньше не дали – не успели? – рассмеялся юрист.
– Пусть платит тот, кто виноват, – рассудила я.
Михаил Андреич слушал и молчал.
– Но я пришла к вам не за тем, чтобы посадить мужа, – это было бы смешно…
Михаил Андреевич иронично улыбнулся.
– Вот уже скоро пять месяцев, как муж не отдает мне сына. Решение суда затягивается по непонятным причинам. Мальчику только год… хотя нет – уже год и четыре…
Лицо Михаила Андреевича стало серьезным.
– На каком основании?! – удивился он.
– Он так хочет. Вот и все основание.
– А он – кто? – на всякий случай спросил юрист.
– Никто, – ответила я.
– Понятно.
Михаил Андреевич подошел к стеллажу и снял с полки икону Казанской Божией Матери.
– Возьмите. Будет легче.
Адвокат сказал:
– Вообще-то я – «уголовник». По гражданскому делу тут, я понял, вам кое-что другое нужно. Если ваш муж заинтересован – решение по ребенку может тянуться еще долго…
Адвокат вопросительно посмотрел на Михаила Андреевича.
– Если нужны материалы дела, они у меня с собой, – я взяла в руки папку.
– Не надо. Я все понял, – задумчиво произнес Михаил Андреевич.
Адвокат попрощался и вышел.
– Хотите выпить что-нибудь? – предложил он.
– Да, – уверенно ответила я. – Я надеюсь, если вы не курите, то хотя бы выпьете со мной?
Мы перешли в другую комнату.
Секретарша быстро накрыла типично русский стол. Колбасные нарезки, селедочка, горячая картошка, семужка и большая плошка черной икры. Бутылку серебряной «Текилы» оперативно доставила охрана, и мы вдвоем сели за стол.
Михаил Андреевич был немногословен.
– Давайте на «ты». Не возражаете? – спросил он, продолжая внимательно меня разглядывать.
– Конечно, Михаил, – с готовностью согласилась я, ища глазами большую ложку для икры.
– Ты сама-то что хочешь? – спросил он напрямик.
Он сразу догадался, что не за советом я сюда пришла. У меня было три адвоката, и работали они хорошо.
– А как вы думаете, что я могу хотеть, если у меня отнимают самое дорогое, а те, от кого зависит восстановление справедливости, попросту глумятся надо мной и сыном? Я не могу сидеть и ждать, когда отберут ребенка, а заряженное ружье в конце концов выстрелит. Безнаказанность – это прямой путь к новым «подвигам». Он знает, что всегда сможет откупиться. Его никто не остановил. Избил? Пожалуйста, с вас пятьсот долларов. Бегает с ружьем? Ну так ведь пока еще никого не убил… Раньше он боялся закона – теперь убедился, что с законом можно договориться.
Жестокость порождает жестокость…
Я хочу, чтобы он сдох.
Михаил молчал.
Я залпом выпила рюмку текилы. Все. Самое главное я сказала. Теперь жизнь Роберта зависит от этого человека. Как он решит, так и будет.
– Я слушал тебя и вдруг четко так увидел его. Поверь: он того не стоит, – спокойно произнес Михаил.
– Стоит, стоит! – кровожадно заверила я, подбодренная мексиканской водкой.
– Нет, – коротко ответил он. – Ты нарисовала образ страшного врага, а он на самом деле слабый и зависимый человек. К тому же – это я тоже ясно вижу – он любит тебя и страдает. Поверь, он уже наказан тем, что остался без тебя. И все его действия направлены лишь на то, чтобы или вернуть, или отомстить. Закройся. Не поддавайся на провокации. Получай удовольствие, живи полноценной жизнью. А о ребенке не волнуйся. Он будет с тобой.
Михаил закончил говорить и, щелкнув пультом, включил телевизор.
В комнату ворвалась фоновая музыка канала МУЗ-ТВ.
Лучезарная пустота заполнила пространство.
Неожиданно для себя я встала и пошла танцевать.
– У тебя есть самая любимая песня в репертуаре? – перевел разговор на другую тему Михаил.
– Да. На стихи Леонида Дербенева.
И сразу же запела:
– Послушай, кажется, я понял, кто нам может помочь, – внезапно сказал Михаил. – Как мне это раньше не пришло в голову!
