представитель может оказаться смертельно опасным.
Сигналы об этом партийное руководство получало давно. Так, в 1929 году ЦККрассматривало дело некоего коммуниста, который жаловался: «У меня, в угоду антисоветским элементам, как у буйно- помешанного, было отобрано огнестрельное и холодное оружие, причем соответствующий врач, очевидно за взятки, дал соответствующую справкуБ ОГПУпочему-то оказывалось слепым орудием в руках указанного антисоветского элементаБ Право на оружие (я) заслужил своим активным участием в гражданской войне, в которой потерял свое здоровьеБ На меня очевидно смотрят как на отработанное пушечное мясоБ»41 Пока «герой гражданской войны», которого «незаслуженно» объявили буйно- помешанным, нападает на своих соседей и медицинских работников. Но уже критикует ОГПУи ЦКК. Акого он возненавидит завтра, когда его требования не будут удовлетворены? Это - разоруженный Николаев, слишком темпераментный. Асколько было не разоруженных, «не раскрытых».
Маленькие люди - герои Гражданской войны. Пользуясь связями среди товарищей по партии, они могут преодолеть заслоны охраны и выстрелить в кого угодно - в Сталина и его ближайших единомышленников. Вычистить таких людей из партии, из правящей элиты- это не значит решить проблему, а только обострить ее. Вероятно, к этому времени в голове Сталина сложился план уничтожения не только оппозиции, а целых социальных слоев,
которые не нашли своего места в новой системе отношений. Всо-циалистическом обществе не должно быть маргиналов, людей обочины - питательной среды оппозиционных движений.
По прибытии Сталина в Ленинград ему сообщили, что незадолго до 1 декабря в НКВД поступил сигнал о подготовке покушения на Кирова организацией «Зеленая лампа». Источником была осведомительница М. Волкова, отличавшаяся страстью к повсеместному разоблачению «врагов народа». Сигнал проверялся, не подтвердился, после чего Волкову отправили в психлечебницу. Сталин отнесся к сигналу Волковой серьезно, ее вызволили из дома скорби и представили пред очи вождя. Показания Волковой были снова проверены, и потом снова не подтвердились. Но на какое-то время версия заговора против Кирова получила подтверждение. Сталин соответствующим образом ориентировал следствие. Отъезжая в Москву 3декабря, Сталин снял с постов руководителей Ленинградского НКВД как за сам факт провала, так и на случай, если они причастны к организации покушения.
Организация была нужна и НКВД, чтобы доказать - не такие уж мы «шляпы». Если убийство готовил не «маленький человек», а разветвленная организация, провал не так позорен.
Если Сталин в дальнейшем доказывал, что Киров пал жертвой заговора троцкистов, то Троцкий сразу же стал намекать, что тут не обошлось без заговора Сталина. Эту версию затем принял Хрущев. Причем версия Троцкого обосновывалась теперь с помощью аргументов Сталина - охрана Кирова была так плохо поставлена, что тут явно не обошлось без сознательного попустительства убийце. Была бы террористическая организация, а заказчик найдется.
Решающим аргументом стало действительно загадочное событие: «Крайне подозрительным является то обстоятельство, что, когда прикрепленного к Кирову чекиста Борисова 2 декабря везли на допрос, он оказался убитым при «аварии» автомашины, причем никто из сопровождающих его лиц при этом не пострадал»42.
Гибель охранника Борисова является главным аргументом в пользу версии широкого заговора с целью убийства Кирова. Это событие тщательно исследовалось Комиссией Политбюро в 60-е годы. Верховный Суд вернулся к этой проблеме в 1991 году. Научный анализ этого инцидента провела А. Кирилина. Выводы неутешительны для версии заговора: Борисов сидел у борта полутор-
ки, когда сломалась рессора. Машину бросило в сторону, она ударилась о стену дома. О нее же ударилась голова Борисова43. Убить Борисова, чтобы замести следы, было бы самоубийством - гибель охранника подтверждала почти неопровержимо, что за спиной Николаева стоит разветвленный заговор, проникший даже в НКВД. И если сейчас доступные факты позволяют склоняться к версии о трагической случайности, то в декабре 1934 года поверить в нее Сталин не мог. И не поверил.
Но Николаев сообщников и руководителей не выдавал. Следователи столкнулись с человеком, находившимся в тяжелом психическом состоянии: «Он буквально каждые пять минут впадал в истерику, а вслед за этим наступало какое-то отупение, и он молча сидел, глядя куда-то в одну точку»44. Николаев кричал в тюрьме, что его мучают. Это, однако, еще не означало пыток, особенно если учесть психический склад заключенного. Пока Сталин предпочитал тактику «пряника», которая не исключала последующего «кнута»: «кормите его, чтобы он окреп, а потом расскажет, кто им руководил, а не будет говорить, засыпем ему - все расскажет и покажет»45. Сталин, таким образом, заинтересован в выяснении истины (что было бы опасно, если Сталин инсценировал убийство), но не требует «выбивать» из Николаева фамилии зиновьевцев (в дальнейшем - главных обвиняемых). Однако в области агитации выбор уже был сделан. Раз за Николаевым стояла организация, лучше всего на эту роль подходили именно зи- новьевцы. Николаев во многом повторял лозунги левой оппозиции, которая в Ленинграде была представлена в первую очередь зиновьевцами. Конечно, Николаев мог и сам дойти до тех же несложных выводов, что и левые. Но логичнее было бы предположить, что его идейная эволюция происходила под влиянием оппозиционных взглядов, циркулировавших в северной столице. Пока Николаев был доволен жизнью, он, как и большинство партактива, поддерживал генеральную линию. Но теперь, когда наступило похмелье, Николаев начал повторять аргументы оппозиции. После первой пятилетки такую эволюцию прошли миллионы людей. Даже если террористической организации нет, есть оппозиционно организованная среда, которая вырастила фанатика-террориста. Такой вариант развития событий обсуждался в партийном руководстве с 1927 года и с возмущением отвергался оппозицией.
17 декабря «Правда» утверждала, что убийца подослан «подонками» из бывшей зиновьевской оппозиции. Следствие приступило к арестам знакомых Николаева. Естественно, среди них было немало зиновьевцев - недовольных ленинградских коммунистов. Вдневнике Николаева упоминался известный зиновьевец И. Ко-толынов и троцкист Н. Шатский. По иронии судьбы НКВД планировало арестовать их за оппозиционную пропаганду еще в октябре, но Киров отклонил это предложение.
По утверждению сотрудника НКВД, подсаженного к Николаеву, в полусне-полубреду он сказал: «Если арестуют Котолынова, беспокоиться не надо, он человек волевой, а вот если арестуют Шатского - это милюзга. Он все выдаст»46. Если эти слова действительно принадлежали Николаеву, то он и здесь ошибся.
Перемежая признания с попытками самоубийства, Николаев 6 декабря подтвердил участие в заговоре Котолынова и Шат-ского.
Следствие разрабатывало и другие версии, в том числе «зарубежную» и «белогвардейскую». Вскоре после убийства были расстреляны 103«белогвардейца»- этот «материал» не понадобился. Это вызвало недовольство Сталина. Секретарь ЦКН. Ежов рассказывал: «т. Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и Косарева и говорит: «Ищите убийц среди зиновьевцев». Ядолжен сказать, что в это не верили чекисты и на всякий случай страховали себя еще кое-где и по другой линии, по линии иностранной, возможно, там что- нибудь выскочитБ Первое время довольно туго налаживались наши взаимоотношения с чекистами, взаимоотношения чекистов с нашим контролем. Следствие не очень хотели нам показывать, как это делается и вообще. Пришлось вмешаться в это дело т. Сталину. Товарищ Сталин позвонил Ягоде и сказал: «Смотрите, морду набьемБ»
Ведомственные соображения говорили: впервые в органы ЧК вдруг ЦК назначает контроль. Люди не могли никак переварить этогоБ»47
Ежов Николай Иванович (1895-1940).
Шестого декабря схема следствия под давлением «сверху» выстроилась таким образом: существует два центра - в Ленинграде и Москве; во главе «Московского центра» стоят Зиновьев и Каменев.
Следственной группе во главе с заместителем наркома внутренних дел Я. Аграновым удалось убедить
