баллистических ракет? – скептически уточнил Вольский. – Надеюсь, что вы просто пошутили. Жаль потраченные на билет деньги.
– Не надо никуда ехать! – предельно серьезно предупредил Ашраф. – Мы не шутим! Это и есть ваше задание. Шахта находится в Москве. И мы знаем где.
– Шахта в Москве? – переспросил Вольский и посмотрел на арабов, как на полных идиотов. Его желанием было подняться и немедленно покинуть этот гостиничный номер с двумя или пятью пациентами психбольницы. – Вы опять шутите, но, по-моему, это не тот юмор?
– Отнюдь, – сосредоточился араб. – У нас есть точные данные. Шахта принадлежала КГБ и находится в Западном округе Москвы. Вас это устраивает?
Вольский пытался определить – разыгрывают его арабы или это такой вид проверки на вшивость – откажется нет? Однако в любом случае мысль о ядерной ракете в Западном округе столицы звучала совершенно дико и резала слух. Обнадеживало лишь то, что эти люди не склонны к розыгрышам и, потратив немалые деньги на перелет, вряд ли захотят шутить.
– Что у вас есть? – включился в странную игру Вольский.
Арабы выложили на стол несколько листов бумаги и две одинаковые карты Москвы. Примерно в одном месте на обеих были нанесены неровные кружочки – все, что удалось выбить из взятых в плен пенсионеров.
Информация озадачила бывшего десантника, имевшего, кроме собственного имени, еще пару кличек. Представленные арабами данные заставляли принимать возможность существования ракеты всерьез. Даже одноколейная железная дорога, пересекающая Мичуринский проспект, нанесенная на карту чьей-то нетвердой рукой, говорила за это. Очень похоже, что «железка» предназначалась для подвоза замаскированного «Изделия», Но Вольский задал неожиданный вопрос:
– Чекистов убили?
– Конечно! – усмехнулся Насер, считая это само собой разумеющимся. – Но остался третий, которого можно использовать по нашему усмотрению. Он знает детали, порядок доступа и запуска. Он знает, где найти необходимых людей. А почему вас это беспокоит? Жалеете?
Вольский усмехнулся:
– Я жалею? Шутите! Беспокоюсь в плане безопасности: надежно ли спрятаны трупы. Если их найдут, то можете считать, что первую серьезную ошибку вы уже совершили.
– Какая вам разница, спрятаны ли трупы? – потребовал пояснений Ашраф. Он много времени провел в воюющей Чечне, и там подобные проблемы на первый план не вставали.
– Одна дает, а другая дразнится! Вот в чем разница! – по-русски ответил Вольский. – Пропавшие без вести люди – это просто статистика. Но трупы чекистов с пулями в голове образуют систему, которая станет первым звонком для контрразведки. Вам это должно быть понятно.
Вольский попал в точку, хотя его умозаключения являли собой лишь теоретические предположения.
Ашраф что-то шепнул Насеру по-арабски, и тот вышел из номера. Через минуту он вернулся и ответил хозяину на том же языке.
Араб помрачнел. Замечание русского показалось ему важным. Ашраф подумал, что недооценивал его. Этот парень вовсе не глуп.
– Вы правы, – сказал он. – Но не поздно все исправить.
– Это ваши проблемы, – заметил Вольский. – Вопрос в другом. Кто-нибудь, кроме меня, знает о вашей идее?
Арабы переглянулись, что не ускользнуло от русского.
– Если вы мне не доверяете, то лучше расстаться друзьями, – сказал он, поднимаясь со стула.
– Не горячитесь! – осадил его Насер. – Кроме вас, мы встречались еще с двумя людьми. Хамид и Азамат, если вам о чем-то говорят имена. Это надежные люди.
– Боюсь, нам не о чем больше разговаривать, – помрачнел Вольский. – Хамид обычный бандит и террорист, хоть и полевой командир. Его работа – заложники и взрывы, Азамат – просто подонок. Не хочу показаться грубы, но это не те люди, которые вам нужны. С большой натяжкой могу предположить, что Хамид сможет напасть на объект и взорвать его. Но он не запустит ракету. А Азамат… Я вообще не знаю, кто мог его вам рекомендовать! Это мелкий уголовник, одно время промышлявший кражами и торговлей наркотиками. Он может взорвать в людном месте начиненную взрывчаткой машину. Но не более того. Но то, о чем вы говорите, требует сложного планирования и применения специальных знаний, которых ни у Хамида, ни у Азамата… ни, извините, у вас самих нет. Когда-то я служил в спецотряде ВДВ й имею представление о таких делах. Нас готовили к захвату пусковых шахт, только не своих, а чужих. К тому же я у себя дома, и, если мне потребуется помощь – я ее легко получу.
– Сколько времени понадобится на разработку плана? – спросил Ашраф, выслушав аргументы собеседника.
– Не стоит забегать вперед, – предостерег от поспешности Вольский. – Ведь вам нужно выполнение задачи, реально работающий план, а не просто строчки, схемы и стрелочки на бумаге, за которые придется отвалить немалые бабки. За них кто-то отдаст жизни.
– Хорошо, – согласился Ашраф, подводя итог встречи. – Будем считать, что вы нам подходите. Когда вы представите ваши соображения?
– Есть одно условие, выполнение которого вами определит мое согласие или отказ от сотрудничества. Оно железное и необсуждаемое.
– Что за условие? – насторожился Ашраф, предполагая, что речь идет о пороге суммы, от которой русский согласен «плясать». Других условий он ставить не смеет. Но араб ошибся. Вольский имел в виду не деньги.
Пока.
– Я соглашусь работать, лишь когда узнаю о смерти Хамида и Азамата, – жестким голосом сказал наемник.
– Вы с ума сошли?! – раздраженно прикрикнул Ашраф. – Хамид известный полевой командир! Его уважает Басаев! С ним советуются в Чечне! И потом…
– Залог успеха – полная секретность, и вам придется исправить допущенные вами же ошибки, – стоял на своем русский.– Встретимся через два дня после того, как я узнаю из новостей или Интернета об этих двух людях.
– Вы не думали, что по тем же правилам сами можете стать лишним? В том случае, если мы откажемся от ваших услуг? – пригрозил Насер.
– Не следует угрожать малознакомым людям. Это может навлечь неприятности, – заметил Вольский и, подойдя к окну, пошире открыл створку. – Может, выпьем? – улыбнулся он и, взяв бутылку коньяка, поставил ее на тумбочку.
…Глаза снайпера совсем привыкли к полумраку комнаты. Он слился с оружием и теперь только ждал. В оптике прицела появилась голова Ашрафа. Араб что-то горячо обсуждал, а смертельная метка ползла по его лицу, словно черный ядовитый паук.
Укусить он мог в любое мгновение.
Словно на круглом экране телевизора в окуляре прицела двинулись и медленно поползли стены комнаты. Ашраф скрылся за черным полем. Теперь в центре нитей появился Насер. Тонкие губы араба шевелились, как у мультяшного героя. Тонкие пальцы подрагивали. На одном – большой перстень. Вероятно, дорого стоит. Насер жестикулировал и… исчез.
Постоялец отстранил винтовку и несколько раз глубоко вдохнул. Время «Ч» подходило.
Вспотевший палец сдвинул предохранитель.
…Вольский встает. Движется через комнату к окну. Его лицо спокойно, взгляд сосредоточен. Вот он открывает створку, и поле зрения снайпера расширяется. Теперь сам он на прицеле, как на тарелочке.
Снайпер поднял ствол и… задержался на голове.
Вольский взглянул на улицу, но что он мог там увидеть, кроме несущихся мимо машин и бегущих по тротуарам людей? До них нет дела никому.
Наемник поставил бутылку на тумбочку.
Снайпер ловил каждый взгляд, движение, жест. Три смертельные галочки прицела вились
