Но я всегда был ловким, сноровистым парнем.
А потому все вышло так, как вышло.
39. «…стратегически важный, потому что стены города со стороны Золотого Рога более уязвимы – но каким образом турецкие корабли переправить в залив? Ведь устье по-прежнему на цепи и охраняется греческим флотом!
Тогда-то у султана и возник новый план.
Решено было перетащить корабли из Босфора в залив по суше в обход противника. Скорее всего план предложил кто-то из итальянских наемников султана. Он-то и посоветовал воспользоваться опытом венецианцев. Те в ломбардийскую компанию перетащили корабли на колесных платформах от реки По до озера Гарда.
Берег Босфора и ставку султана в Долине Ручьев соединяла узкая дорога. Ее проложили турецкие инженеры накануне осады. Если представить себе современный Стамбул, то эта дорога шла наверх от Топхане к площади Таксим, затем уходила по проспекту Иштикляль вниз, в сторону Британского консульства, за которым окончательно спускалась во впадину района Касымпаша.
По этому пути и решили перетаскивать корабли.
Из вырубленного на склонах леса выстроили платформы, уложили на дороге специальные рельсы. Сотни мулов потребовалось согнать на берег, чтобы запрячь повозки. Наконец 22 апреля все было готово к отправке. Турецкая артиллерия в ставке открыла беглый огонь по заливу, чтобы отвлечь внимание врага. Клубы порохового дыма, повисшие над Пера, застилали вид на Босфор.
О маневре турков в Константинополе не догадывались.
Тем временем по дну Босфора платформы подвели под корабли и мулы стали вытягивать груз на берег. Гребцы махали веслами по воздуху. Паруса были подняты. Играла музыка, развивались знамена. Зрелище напоминало грандиозное карнавальное шествие.
Первыми в городе странную кавалькаду увидели стражники. Последние триремы спускались на воду в бухте у Долины Ручьев, когда к императору донесли о случившемся.
Тогда же во дворце Константина состоялся военный совет. Действовать нужно немедленно, считали венецианский адмиралы. Но как? Можно ударить общим флотом из числа кораблей Пера и Константинополя. Но Пера сохраняла нейтралитет и скорее всего не согласилась бы участвовать в военных действиях против султана.
Можно высадить ночной десант и сжечь корабли. Но для такой атаки требовалось почти все боеспособное население столицы.
Разумно ли оставлять город без прикрытия?
Наконец, третье предложение поступило от венецианца Джакомо Коко. Вариант был одобрен советом, но генуэзцам в Пера решили не говорить ни слова.
План заключался в следующем. Два больших венецианских транспорта, защищенных от пушечных ядер тюками шерсти, подходят ночью к кораблям противника. Под их прикрытием следуют два галеона и несколько мелких лодок на веслах. Подобравшись к турецкому флоту, лодки выходят из прикрытия. Моряки обрубают на вражеских кораблях якорные цепи и забрасывают палубы зажигательной смесью. Артиллерия на галеонах открывает огонь по береговой полосе.
Действовать решили через день, однако генуэзцы в Пера, узнавшие о планах императора и движимые ревностью к венецианцам, тоже предложили услуги в военной операции. Их предложение было принято. Но из-за проволочки операция откладывалась еще на несколько дней.
Работы по снаряжению кораблей велись в строжайшем секрете. Но сведения об операции дошли до султана, который хорошо оплачивал работу шпионов из числа христиан. В Долину Ручьев стали ускоренно прибывать новые силы с берегов Босфора.
Наконец 28 апреля в субботу, когда тьма опустилась на воды залива, из-под прикрытия городских стен Пера медленно отчалили два гигантских транспорта: венецианский и генуэзский. Под их прикрытием шли два венецианских галеона в сопровождении трех лодок на веслах.
Не успели они выйти на середину Золотого Рога, как на одной из башен Пера вспыхнул и тут же погас яркий свет. Чтобы не значила вспышка, решено было продолжить путь.
Во тьме скользили корабли навстречу своей гибели, когда же до турецкого флота оставалось рукой подать, на берегу в Долине Ручьев зажглись сотни огней, а в воздух взлетели осветительные ракеты. Раздался оглушительный залп артиллерии.
Турки знали о нападении и готовились к отпору. Точным попаданием несколько лодок в ту же минуту были потоплены. На одной из них плыл сам Джакомо Коко, пропавший в сражении без вести. Когда пробоину получил галеон, венецианцы спешно пересели в лодки и стали отступать под стены Константинополя. Турецкие корабли бросились в погоню, и посреди Золотого Рога завязалось настоящее морское сражение.
Оно продолжалось около часа с переменным успехом, после чего турецкий флот победоносно вернулся в залив.
В ходе сражения был потоплен один галеон и несколько лодок. Около сорока христиан попали в плен. Утром следующего дня их казнили на виду у жителей Константинополя. В ответ император приказал обезглавить турецких военнопленных, которые находились в городе. Экзекуция состоялась на городской стене, которая хорошо просматривалась из турецкого лагеря.
В городе воцарилось уныние. Теперь, когда Золотой Рог находился в руках врага, Константинополь стал куда более уязвимым. Многие вспоминали, что именно со стороны залива столицу захватили крестоносцы в 1204 году. Отныне город был отрезан от Пера, которая активно торговала с горожанами, обеспечивая их провизией и оружием. Оттуда же, из Пера, в город прибывали лазутчики, приносившие императору свежие данные из стана противника.
После ночного сражения Пера, как и столица, оказалась полностью изолированной.
Тем временем Мехмед приступил к наведению понтонного моста через залив к северо- западной части стен Константинополя как раз напротив Влахернского дворца. На постройку пошли огромные винные бочки, конфискованные по монастырям на берегах Босфора. Бочки крепились парами и спускались на воду, а сверху укладывали настил, по которому в пять рядов могла пройти пехота и пушки.
Установленные на понтоне, турецкие пушки начали бомбардировать город с удвоенной силой. Новый угол обстрела позволял поражать в Константинополе все новые и новые районы. Безопасных мест в городе почти не осталось.
Корабли императора еще контролировали вход в залив, не позволяя соединиться частям турецкого флота. Но после поражения в ту злосчастную ночь стало ясно, что Золотой Рог не принадлежит более одному Константинополю».
40. Чем дальше я продвигался с моим архитектором, тем больше моя жизнь зависела от его судьбы.
Вот уже много лет я не встречал Новый год в Москве. Лиссабон, Прага, Баку – где я только не побывал за последние годы.
В ту зиму я осваивал военный период карьеры моего архитектора. Это были времена походов Сулеймана на Восточную Европу. К тому времени Синана уже посвятили в янычары и он служил в инженерных войсках. Наводил мосты, минировал стены, проектировал и сооружал осадные машины.
В 1526 году случилось самое блистательное сражение за всю историю Османской армии. В битве при деревне Мохач, на раскидистых дунайских полях, турки наголову разгромили мадьяров и вошли в Будапешт. Оккупация продолжалась сто с лишним лет и я решил увидеть город своими глазами.
Тем паче, что Синан наверняка вел в Будапеште строительные работы.
Новый год я всегда встречал с девушкой. К моим географическим метаниям она давно привыкла. Узнав