катит. Одну площадку очистим, соседние завалим. Надо менять всю технологию уборки ледового щита с рабочей площади.
— Надо — так заменим. У нас что — энергии не хватит?
— Энергии хватит, — уже спокойнее возразил Спиид. — Но по новой схеме надо убрать ледяной щит из круга в триста километров. Растопить сорок пять тысяч кубических километров льда. Это уже общепланетарные процессы. Изменится климат, повысится уровень мирового океана…
— … На десять сантиметров, — встряла Джоанна.
— Но на это же время надо! — взвыл Спиид. — Я не могу полтора месяца за штурвалом сидеть!
— Томми, ну не сердись, пожалуйста. Мы тебе такую программу рассчитаем, что локальный парниковый эффект получится. Ты за месяц управишься.
— Стоп! — поднял руку Лэн. Нас здесь четыре человека. Это четыре смены по шесть часов.
— Как?! Чтоб я за штурвал села? — возмутилась Джоанна. — Ни за что! И не говорите! Вас там не было!
— Джон, теперь все будет по-другому. Мы с Фафиком обучим автопилот, управлять будет проще, чем вертолетом, — решительно заявил Спиид.
— Разумные! Тихо! Минуту внимания! — тщетно призывал к порядку Лэн. — О чем мы спорим? Варианта всего два. Или убираем лед, или бросаем все, летим на Землю.
Наступила тишина.
— И действительно, было бы из-за чего спорить, — хихикнула Джоанна. — Ладно, решайте, а я спать пойду. Как ни решите — я согласная. Поднялась, чмокнула Лэна в щеку и вышла. Парни проводили ее взглядом.
— Она очень испугалась, когда я Моби Дика завалил на спину, — сообщил Спиид. — Я сам чуть не обосрался. Но я за штурвалом, у меня хоть руки делом заняты, а она пассажиром сидела.
— Свиньи вы, мальчики, — рассердилась Эльвира. — Первая нештатка, а вы Джоанну чуть до слез не довели.
И побежала утешать подругу.
— Приближается, — сообщил Глеб, взглянув на экран. — Кон, как договорились, занимайся делом и не обращай на нас внимания. Этот парень — монстр, с ним напрямую нельзя, только вскользь. Тогда он, может, занервничает.
— Пока нервничаешь ты, — резонно заметил Константин. Покосился на фигурку, печатающую шаг по взлетному полю. Переключил изображение на большой панорамный экран, поиграл с настройками видеокамеры, увеличив изображение человека до натуральной величины.
До синевы выбрит, слегка пьян, — всплыло в памяти забытое выражение. Нет, синевы не было, не тот цвет. Светлые волосы и безукоризненный пробор почему-то создавали впечатление короткого ежика, столь любимого космодесантниками. Да и одет Максим был не по форме. Черные кожаные брюки, и кожаная жилетка под цвет брюк непонятным образом гармонировали со светло-серой рубашкой и высоким накрахмаленным воротничком. Все вместе создавало впечатление собранности и деловой энергичности.
— Аррртист, — удивился Константин.
Загудел лифт. Глеб хотел что-то сказать, но тут раздался вежливый стук в дверь.
— Не заперто!
— Курсант Карельский по вашему…
— Садись, Карельский, — Глеб, не отрываясь от экрана кивнул на кресло. — Рассказывай.
— Э-э… О чем рассказывать?
— Все о том же. О своих подвигах, о ребятах на борту, о том, во сколько ты оцениваешь их шансы. Мы ведь отлично понимаем, что это твоя работа, — Глеб на секунду отвлекся от текста на экране и взглянул на юношу. — Кстати, я не давал разрешения на запись разговора, — добавил он, заметив, что Макс вертит в пальцах коробочку диктофона.
— Аналогично, — Макс бросил на пульт выколупнутую из стенки каюты бусинку микрокамеры с обрывком волоконного кабеля.
— Не отклоняйся от темы.
— Шансы ребят я оцениваю очень высоко. В остальном — прошу уточнить вопрос. Что вы считаете моей работой?
Несколько секунд Глеб тупо листал какой-то файл, подыскивая наилучший ход. Такого не нашлось. Решил просто давить.
— Я, дорогой мой, позвал тебя, чтоб узнать из первых рук, что ты там сделал. Может, тебя на километр нельзя к космодрому подпускать? Очень уж ты манипулировать людьми любишь.
И понял, что взял неверный тон. Курсант успокоился. Не расслабился, а именно успокоился и сосредоточился. Как шахматист перед первым ходом, как солдат перед боем.
— Куратор, вы сейчас сказали страшную глупость, — Макс заложил ногу на ногу, небрежно подбрасывая на ладони диктофон. — Определитесь сначала, кого вы послали в космос. Быдло с улицы, детей- несмышленышей, или надежду нации, будущую элиту космофлота. Если быдло, то ему нужен вожак. Если детей, то им нужен воспитатель. Иначе они натворят дел. И что плохого, что я взял контроль в свои руки и вернул всех, кроме четверых? Но если там, — он ткнул пальцем вверх, — будущее космофлота, то простите, они сами способны решать и отвечать за свои поступки. На каком варианте остановимся?
— Свободны, курсант.
— Еще нет. Вы хотели эксперимент. Думаете, он пошел не по плану? А какой, к черту, план может быть у эксперимента? По плану дома строят! Каждый кирпич на своем месте. Эксперимент — это поиск нового и неизвестность. Вы получили эксперимент. Страшно стало?
— Свободны, курсант!!!
— Есть! — отрапортовал Макс, небрежно бросил диктофон на стол и вышел.
— Каков фрукт! — восхищенно произнес Кон. Поиграл кнопочками на диктофоне — А машинка-то выключена! Парнишка тебя на испуг взял.
— Акселерат! Воспитатель чертов. — Глеб подергал себя за мочку уха. Вот вам и собеседование…
— На главный вопрос он ответил, так что собеседование можно считать удачным, — возразил Кон. — Теперь надо проинструктировать остальных, чтоб родителей оставшихся навещать не забывали, лишнего не болтали… И набрать волонтеров нам в помощь.
— Волонтеры — это хорошо, — одобрил Глеб. — Но Карельский… По-евоному выходит, что я не только дурак, но еще трус и подлец. А он весь в белом…
— Не принимай близко к сердцу.
— Не приму. Если скажешь, в чем он неправ!
Корабль, стоя на факеле пламени, утюжил площадку. За бортом бушевал непрекращающийся ураган. Кипящие тучи поднялись до двенадцати километров, видимость за бортом не превышала десяти метров. Но это не имело значения: система позиционирования выдавала текущие координаты корабля с точностью плюс-минус три метра. Кажется, грубо? Напротив, совсем неплохо, если учесть длину самого корабля — четыреста восемьдесят метров.
Внутри уже неделю шла странная жизнь. Коридоры превратились в бездонные колодцы, стены стали полом. Все переселились в рубку. Здесь спали, здесь ели и работали. Научились не спотыкаться об поручни на стене, ставшей полом, обходить голографические экраны, не наступать на выключатель света у двери. В кресла пилотов, торчащие из стены на высоте трех метров, поднимались по самодельным веревочным лестницам.
Управлять кораблем теперь мог и ребенок. Спиид с Фафиком подготовили программу автопилота, оставалось только ввести маршрут на сутки вперед и наблюдать. В первые дни донимало оледенение. Несколько раз Спиид поднимал корабль в стратосферу и разгонял до трех-четырех М, избавляясь от ледяной корки. Но постепенно парниковый эффект сплошной облачности набирал силу, температура за бортом колебалась от тридцати до семидесяти по Цельсию.
Эля удобно свернулась калачиком на широкой спинке кресла пилота и читала журнал. Время от времени поднимала взгляд к потолку и обозревала приборы. Все шло нормально. Но журнал кончился. Эля ослабила привязной ремень, изогнулась и посмотрела вниз. Спиид и Джоанна спали. Капитан, высунувшись по пояс из спального мешка, что-то читал с экрана планшетного компа.
