– Догадываюсь. – Дюгонь коротко кивнул. – Потому и не дал ходу полученной информации. Но именно тогда я положил на тебя глаз.
– И до сих пор не разочаровался,
– Представь себе, нет. Ты, конечно, аутсайдер, однако и аутсайдеры стране нужны.
– Что ж, спасибо.
– Пожалуйста! – Дюгонь поежился. – И все равно, этих молодцев, что грабили киоск, следовало отдать ментам. Майор, с которым я беседовал, был очень на нас обижен.
– Ничего, переживет.
– А если завтра эти архаровцы снова кому-нибудь голову проломят?
– Очень сомневаюсь. – Вадим с ухмылкой взглянул на соседа. – Сеанс был, конечно, ускоренный, но результаты он даст неплохие, можешь мне поверить. Лет пять эти ребятки к наркоте точно не притронутся, да и старика-киоскера будут боготворить.
– Это еще почему?
– Да так, найдется причина…
Набычившись, Дюгонь ждал некоторое время продолжения, так и не дождавшись, шумно вздохнул:
– Ладно, не хочешь говорить – не говори. Но я давно хотел тебя спросить…
– Не надо, Афанасий. О своем прошлом я предпочитаю не распространяться.
– Есть хвосты или чего-то боишься?
– Нет, не боюсь, просто тебе это ни к чему. Это мое прошлое, понимаешь? И ни тебя, ни Потапа с Сергеем оно не касается.
– А глонов?
Вадим косо взглянул на генерал.
– Их тоже не касается, но они, к сожалению, о нем знают. Потому и стараются держаться от меня подальше.
– Видишь ли… – Дюгонь снова поежился. – Это не праздное любопытство. Я просто подумал…
– Подумал, что глоны, мой прошлый мир и технический взлет Томусидо могут быть как-то связаны?
– Верно.
– Я тоже держу это в голове. Если что-то подобное всплывет наружу, обязательно дам тебе знать.
– Что ж, и на том спасибо. – Дюгонь машинально потер подбородок, но отсутствия бородавки не заметил. – Нам просто нет нужды что-либо скрывать друг от друга. Тем более, что наши коллеги из европейского содружества снова сплоховали.
– Это как?
– А так. Отправили в Томусидо опытного резидента и сели в галошу.
– Он погиб?
– В том-то и дело, что нет. Границу, судя по всему, пересек благополучно, даже на связь в положенное время вышел, но вот незадача: тамошние специалисты в один голос уверяют, что с ними беседовал кто-то чужой.
– Не очень понимаю?
– Да я и сам не очень-то пойму… Только видишь ли, есть у них специальная служба идентификации. Возникла сразу после возвращения первой партии пленных. Видимо, возникли определенные подозрения, вот и стали практиковать усиленную проверку. Словом, процедуру переговоров они взяли под особый контроль и теперь дружно уверяют, что на связь с ними выходил не резидент, а кто-то другой. – Заговорив чуть тише, Дюгонь со значением повторил: – Некто, завладевший его голосом, интонациями и памятью.
– Любопытно… И что же из этого следует?
– Только то, что СИСТЕМА потеряла еще одного агента.
– Следующими, надо полагать, будем мы?
Генерал от СИСТЕМЫ сокрушенно вздохнул:
– Хотелось бы, чтобы на этот раз обошлось без потерь.
– Что ж, спорить не буду… – покосившись в сторону генерала, Дымов рассудил про себя, что без бородавки Афанасий Николаевич выглядит значительно симпатичнее.
Глава 11
Как обычно он открыл замок мысленным импульсом, даже чуть придержал металлический язычок, чтобы избежать громкого щелчка. Устройства замка он, разумеется, уже не помнил, но в этом не было и нужды, – гиперчувствительность метатела в равной степени позволяла совершать хирургические операции и слесарные работы любого уровня. При желании он мог и приварить тот же язычок к стальному пазику косяка, а мог и вовсе превратить весь замок в единую спекшуюся болванку. Собственно, один раз он такое уже вытворял – все в том же Крыму, когда понадобилось обезвредить группу затаившихся в подвале боевиков. Отказавшись от идеи жесткого столкновения, Дымов попросту перекрыл единственное оконце бетонной плитой, а металлические двери намертво приварил к дверному косяку. В итоге ребятишки так и не сумели выбраться наружу, благополучно дождавшись прибытия машины с бойцами ОМОНа…
В прихожей Вадим стянул туфли, не включая света, осторожными шажками прошел в гостиную.
Аллочка уже спала – прямо на диване, свернувшись калачиком, руками обняв пухлую подушку. Неважная, замена мужчины, но все-таки лучше, чем ничего. Горел на тумбочке ночничок, раскрытую книжку прижимало женское зеркальце, и ровно гудел установленный на рабочем столе компьютер. Как многие красивые девушки, Аллочка была чрезвычайно рассеянной. Забыть на прилавке сдачу или не выключить компьютер – для нее было самым обычным делом. Впрочем, девушек любят не за хорошую память и даже не за ум. Как детям требуются домашние животные, так и мужчине нужна своя родная половинка – существо, которое можно погладить и приласкать, которому можно пожаловаться на головную боль и тупого начальника, которое любило бы подарки, сделанные не кем-нибудь, а тобой.
Сунув купленный букет в фарфоровую вазу, Вадим туда же плеснул воды, покосившись в сторону спящей подруги, подумал, что надо обязательно купить ей что-нибудь плюшевое и большое. Например, австралийского мишку или кота. И чтобы обязательно была шкодливая мордашка. Такое ей должно понравиться.
А вообще его однокомнатная берлога здорово переменилась за последние полгода. На подоконнике появились горшочки с цветами, кактусами и разлапистыми растениями, на книжной полке с некоторых пор поселились фарфоровые куколки, миниатюрные матрешки и забавные фигурки из литого стекла. И, разумеется, всюду теперь были салфеточки и скатерки, коврики и самодельные подушечки. Даже на главном компьютерном блоке он неожиданно обнаружил керамическую бутылочку с засушенной веткой. Надо понимать – что-то вроде местной экибаны. Как ни крути, а женское присутствие не заметить было невозможно.
Присев за стол, Вадим усталым взором окинул свою комнатку. Почему-то сейчас она показалась ему особенно маленькой, приплюснутой сереньким потолком, до предела загруженной мебелью. Наверное, так оно и было в действительности, хотя раньше он подобных изъянов не замечал. Это другим можно внушать все, что угодно, а себя не обманешь. Да и как обманешь, если собственное метатело по кубометрам ничуть не меньше, чем эта конуренка. Зато ни одного глона. Попробовали бы они сюда сунутся – в этакую теснотищу! Так что определенные плюсы здесь все же имелись. Это было не чье-нибудь, а его собственное жизненное пространство – в буквальном смысле слова. И проникновение в квартиру кого-либо постороннего представлялось абсолютно невозможным.
Впрочем… Оставались и на его территории очажки злостной оппозиции. К примеру, вон тот легкий полевой вихрь возле люстры. Этакий энергетический смерч в детскую руку толщиной, берущий начало в земной глуби и уходящий в небесную высь. Само собой, квартира Дымова не входила в список его целей, – она лишь случайно оказалась на пути электромагнитного вихря. Лишенный разума, энергетический волчок не желал никому зла, но совершал его ежедневно. Потому и лампы, что регулярно вворачивались во второй от окна плафон, с удивительной регулярностью перегорали. Происходило это раз в неделю, а то и чаще. При этом совершенно не имело значение качество ламп – хоть российскую ставь, хоть европейскую, – волчок с одинаковым аппетитом пережевывал любую нить накаливания, ломал стекло, заставлял испаряться инертный газ…
Подняв голову, Дымов прищурился. Так и есть, неутомимый волчок никуда не пропал – оставался все на том же месте, задевая одним краешком бирюзовый плафон, вершиной же вворачиваясь в потолок,
