приходилось довольствоваться противоречивыми сводками наблюдателей, отчего сразу началась путаница, разобраться в которой не было никакой возможности. Мотаясь по батарее, Щеголь надрывался от крика, не подозревая, что худшее еще впереди.
– Попали! Попали во второй вагон! – один из наводчиков радостно замахал над головой телефонной трубкой. – Горит, тварь!..
Кто-то хрипло заорал «ура», но на этом короткой их радости суждено было завершиться. Тягостно взвыло вдали, и небо над артиллеристами содрогнулось от дробного грохота. Роняя листву и ветви, кусты живыми созданиями пригнулись к земле. Щеголь бросился ниц, но этим только ускорил свой конец. Смерть била не по горизонтали, а сверху, щедро засевая поляны кусочками раскаленного металла, молотя по людям с изуверской силой. Так или иначе, но именно распластавшимся на земле – убитым, живым и раненым достались самые обильные порции. Стискивая зубы от режущей боли, Щеголь чуть пошевелился, и в ту же секунду небо над головой лопнуло повторно. Еще один залп прошелся смерчем по артиллерийским позициям, кромсая влажную почву, уродуя без того мертвые тела.
В сущности эффективность вражеского огня уже никто не мог оценить по достоинству. Батареи Щеголя более не существовало.
Ожив, электронный мозг «адского бронепоезда» в несколько мгновений просканировал пространство, выдав недвусмысленное резюме о наличии двух противников – первого на дистанции в триста с небольшим метров и второго, устроившего позиции на расстоянии семи тысяч восьмисот пятидесяти метров. Сигнал тревоги пошел гулять по схемам, замыкая контакты реле, заводя электродвигатели и лопасти вентиляционных систем. Все орудия левого яруса в дополнение к главным башням автоматически поделили цели, в считанные секунды задав стволам нужный угол, заряжающие автоматы привели казенную часть пушек в полную боеготовность.
Бронепоезд, охраняющий подступы к Бункеру, в самом деле представлял собой мощную огневую единицу. Скорострельность большинства орудий превышала тридцать выстрелов в минуту, и в любую цель серией сливающихся залпов бронепоезд мог без промедления отправить несколько сотен фосфорных, бронебойных, осколочных и газовых снарядов.
Разумеется, первое что сделал электронный мозг после пробуждения, это задействовал артиллерийские семиствольные комплексы «Голкипер». Без них не проходило ни одно сражение. С жужжанием завертелись барабанные стволы, пришли в движение антенны поиска. Специализированные ЭВМ, сопряженные с пушками и системами наведения, обрабатывая получаемую информацию, начали выдавать команды на поражение летящих в бронепоезд целей, с помощью сервоприводов разворачивая защитные комплексы под нужным углом и в нужном направлении. Шестьдесят снарядов в секунду – такова была скорострельность одного-единственного «Голкипера». На бронепоезде их размещалось четыре, и весь этот огненный шквал обрушился сейчас на снаряды противника, дробя их в воздухе, создавая вокруг состава подобие огненного экрана. Немудрено, что Артур с Лили не понимали в чем дело. Более семидесяти процентов пущенных в противника гостинцев не достигало цели. «Голкиперы» работали с ужасающей скоростью, то и дело подменяя друг дружку, останавливаясь только затем, чтобы охладить вскипающие стволы.
Люди – не электроны, и в жилах у них – ток иной природы и иной скорости. Именно поэтому мозг робота продолжал опережать действия соперников. Батарея Щеголя была идентифицирована, как наземная ЖИВАЯ цель, и в орудия, обращенные в сторону засевших у леса пушкарей, заряжающие автоматы вставили кассеты с шариковыми снарядами. Калибр семьдесят шесть миллиметров, задержка на разрыв чуть больше секунды и две тысячи восемьсот осколков в одном-единственном снаряде. Инфракрасные дальномеры приняли поправку на туман и, спустя всего пару секунд небесная шрапнель с убийственной плотностью накрыла батарею, разом лишив противника ударной группировки. Залп на поражение, еще один залп – контрольный, на добивание. Справившись с задачей, орудия вновь пришли в движение, возвращаясь к первой цели, по которой ни на мгновение не прекращался огонь главной батареи.
В наличии появились первые повреждения, и аварийные сигналы все чаще и чаще вводили в программу робота необходимые поправки. Перегрев одного из «Голкиперов», очаги пожаров в первом и третьем вагоне, выход из строя семи орудий и две поломки в периферийных узлах бронепоезда. Некоторые из этих напастей внушали существенную тревогу, однако мозг принадлежал не человеку, а всего-навсего боевому роботу, и сообщения о повреждениях ничуть не повлияли на его тактику. О собственном спасении речь даже не заходила, – работала одна из основных программ – защита Бункера от внешнего вторжения, защита любой ценой. Нужное решение было принято, и, чуть отъехав по железнодорожной дуге от противника, робот отчасти восполнил потерю огневой мощи, подключив к истребительной работе часть артиллерии правого яруса. Пожарные системы принялись гасить пламя, и совсем иное пламя плеснуло из бойниц, добивая полыхающего противника. Ни в покое, ни в движении пушки «адского бронепоезда» не замолкали на ни минуту.
Вертолетная рация отчаянно хрипела, выплевывая ругань сразу нескольких людей. На миг Вадим представил себе, что там, должно быть, происходит, и поежился от мысли, что скоро и они окажутся в этой мясорубке. Время от времени поглядывая на хронометр, он прислушивался к несущимся из эфира перепалкам, стараясь не проморгать что-либо важное. И Пульхен, и Артур, и Лили единодушно сошлись в не слишком обнадеживающем выводе: если операции суждено завершится успехом, то на все про все понадобится пятнадцать-двадцать минут. В противном случае мощь Бункера попросту сокрушит их, потому что уже через пять минут после первых сигналов тревоги дежурные займут боевые посты, еще через десять командование подземной крепости пинками и матом поднимет с кроватей всех оставшихся лежебок, из земли выползут оптические и локационные системы наблюдения, с зенитно-ракетных комплексов сорвут чехлы и сдуют пыль, а дежурные радисты-операторы, заняв свои места, немедленно вычислят – кто, откуда и в каком количестве посмел посягнуть на покой подземного царства.
– Вадим, слышишь меня? Откликнись!.. Вызываю вертолеты, вызываю вертолеты…
– Дьявол! – Вадим сорвал с себя наушники. – Ни черта они не слышат. Может, это из-за глушилок?
Пилот покачал головой.
– Уровень помех вполне терпимый. Наш частотный коридор по-прежнему чист.
– Тогда почему они нас не слышат?
– У них проблемы с рацией, – пилот хмуро покосился в боковое стекло. – И немудрено. Вон как их поджаривают. Жуть!..
Вадим подался вперед, с содроганием впитывая в себя открывшуюся картину сражения. Острые всплески пламени продолжали бить с обеих сторон, но в бронепоезде Лили горели практически все вагоны, и было абсолютно непонятно, кто в этом пекле живет, двигается и умудряется оказывать бронированному роботу сопротивление.
– Сколько у нас ракет? – отрывисто спросил Вадим.
– У меня четыре и еще три у соседей, – пилот тоже не тратил слов впустую. – Может и получиться, но не уверен. Это вертушка, а не тачанка.
– Командуй! – Вадим глазами поискал следы батареи Щеголя, но ничего не увидел. Один дым и огонь, дым и огонь…
– Как бы то ни было, это наш последний шанс.
Пилот кивнул и тут же забубнил в микрофон рации позывные:
– Второй и третий! Приготовить для пуска ракеты. Лазерный луч наводить на вагон с двумя башнями. Все, что есть – залпом! – оглянувшись на Вадима, он шепнул. – Судя по тому, что говорил твой приятель, у них противоракетные пушки. А у нас всего семь ракет. Чепуха, если вдуматься…
Он не стал развивать мысли, но Вадим и сам все понял. Ракеты, подвешенные к пилонам, предназначались для поражения танков, с наведением по лазерному лучу. Контроль за положением ракеты относительно оси лазерного луча осуществлял непосредственно сам пилот. Именно такие ракеты, имеющие относительно невысокую скорость, проще простого сбивались обычными зенитными системами. Во всяком случае многобашенный монстр вполне мог справиться с подобной задачей. Пилот прав, – не так уж это и много – семь ракет. Оставалось полагаться только на удачу. На удачу и на опыт летящего рядом человека.
Бронепоезд отреагировал на появление летающего противника с ошеломляющей скоростью. Движение его стальных стволов они, конечно же, не сумели зафиксировать, но оторвавшиеся от пилонов ракеты опередили встречные залпы лишь на долю секунды. Вспышкой высверкнуло слева, и нечто дымное,
