– Это значит, что для начала я нарисую Веронике ряд симпатичных картинок и внушу ей, что жизнь значительно интереснее смерти. Пусть полюбуется египетскими пирамидами, полетает над горами Тянь- Шаня, поплавает в океане. А для наглядности – это уже в последних сеансах – попробую нарисовать девочке и смерть.
– То есть?
– Проще говоря, напугаю до коликов и заставлю понять, что смерть – штука мерзкая и страшная. – Вадим невесело улыбнулся. – Иными словами, вволю попутешествовав по горам и морям, она у меня очутится по ту сторону, возможно, мученически умрет, получив прекрасную возможность взглянуть на жизнь с той стороны.
Сергея невольно передернуло.
– А ты сам-то знаешь, как она выглядит жизнь по ту сторону?
Ответ Вадима прозвучал бесстрастно:
– Представь себе, знаю…
– Эй, любители танатологии, кончай дискуссию! – Шматов заозирался по сторонам. – Кажись, приехали на место. Коляныч, тормозни-ка возле того знака.
На осмотр инкассаторского броневика Дымов затратил не более получаса. Особое внимание уделил темным пятнам на потолке и дверцах. Даже потер их пальцем. Вызванный из банка сопровождающий, чуть прихрамывая, следовал за ним, скучно и заученно (наверное, уже в двадцатый раз!) рассказывал об ограблении. Как ехали с напарником по маршруту, как начали сворачивать на перекрестке, как неожиданно сверкнула по глазам вспышка…
– Точечная? – переспросил Вадим.
– Что?
– Я спрашиваю, вспышка была точечная? Что вы видели сразу после ослепления? Дугу или спираль?
– Так ведь как я мог видеть… – охранник споткнулся. – Ах, вон вы о чем.
– О том самом. Когда по глазам бьет фотовспышка, сетчатка еще секунд пять-десять сохраняет изображение источника света. Вот я и интересуюсь, что вы видели?
– Хмм… На нас ведь тогда сразу накинулись, хотя… Пожалуй, и впрямь что-то вроде спирали я разглядел. Только не кривой, а вытянутой. Что-то вроде палочки.
– Понятно, – Вадим забрался в кабину, огладил пальцами баранку руля. Все равно как пианист – клавиатуру. – Машиной управлял ваш товарищ, а вы сидели справа от него, верно?
– Ну да, это мое обычное место.
Поерзав, Вадим выбрал какое-то особое положение, на некоторое время замер.
– Если вы думаете…
– Тихо!
Голос Дымова ожег подобием плети, и охраник испуганно смолк. Экстрасенс сидел в салоне, зажмурившись, и трое людей напряженно следили за его лицом.
– Так, забавно… А теперь дайте мне вашу руку.
– Зачем?
– Не бойтесь, не откушу.
Охранник замороженно приблизился к машине, поднял правую руку. Не раскрывая глаз, Вадим безошибочно поймал его кисть, как-то по-особенному стиснул.
– Вспоминайте, дорогой, вспоминайте!..
От внимания Миронова не укрылось, как дрогнули колени инкассатора. Лицо охранника покрыла смертельная бледность.
– Да не бойтесь вы так. – Дымов открыл глаза, устало взглянул на своего подопечного. – Вас вполне можно было понять.
– О чем вы?
– Все о том же. Не хотите объяснить, почему вы хромаете?
– Так это… Зашиб колено.
– Могли бы сразу показать. Я ведь врач, в суставах кое-что понимаю.
Резким движением инкассатор вырвал руку у Дымова.
– Не надо. У меня все уже прошло.
– Быстро однако! – Вадим выбрался из салона, спрыгнул на асфальт. – И все же я вам помогу.
– Еще чего! – охранник отшатнулся от него, но экстрасенс поднял правую ладонь, и мужчина остановился.
– Вот так. Не волнуйтесь и не сердитесь. Думаю, это в ваших же интересах. – Дымов сделал шаг вперед, медленно опустился на корточки. Рука его, скользнув по бедру инкассатора, остановилась на уровне колена.
– Расслабьтесь. Я действительно не кусаюсь…
Ладонь его начала выписывать замысловатые фигуры. Движением ваятеля, работающего с глиной, Вадим переместил руку чуть выше и вновь вернулся вниз.
– Ну вот. Теперь ваша легенда будет выглядеть более убедительно. И предупредите своего напарника. Похоже, он настоящий друг. За таких следует держаться двумя руками.
Инкассатор ошеломленно кивнул.
– Пожалуй, нам пора, – Вадим, не оглядываясь, направился к милицейским жигуленку.
– Эй! Я что-то не понял! – Миронов нагнал его уже возле машины. – Ты можешь нам что-нибудь объяснить?
– Могу. Только для начала давайте заберемся в кабину.
Недовольно сопя, офицеры забрались в тесный салон. Водитель Николай, опять по обыкновению что-то жующий, привычно завел движок.
– Ну?
– Так вот, уважаемые мои пинкертоны, туфта этот ваш броневик.
– Как это туфта?
– А так. Кто-то сработал под Палача, и надо признать – довольно неплохо. Из этого следует, что в вашем отделе имеется утечка. Некие ренегаты сдают вас вашим же противникам.
– Да где их нет-то! Ренегатов этих!
– Я только хотел сказать, что никакой мистикой здесь не пахнет. Сначала охранников ослепили мощной галогенкой, потом отравили сонным газом, наставили пятен из копоти и сажи, а после забрали деньги.
– Да как забрали-то? Как?! Тут ведь замки, коды!
Вадим сумрачно вздохнул.
– Не все ли вам равно?
– Конечно, не все равно! Что ты такое городишь!
– Ну, хорошо, объясню более популярно. Этих ребяток заманили в ловушку и вынудили подыграть бандитам. Устраивает такой ответ?
– Нет. Нам нужны подробности!
– Главная подробность заключается в том, что этот охранник сам выскочил из машины.
– Сам?
– Да, сам. Бедолага ринулся выручать похищенную супругу. А вместо этого схлопотал в бедро пулю. И коды ваши ему пришлось выложить. Иначе расстреляли бы и жену, и напарника. – Дымов повернул голову, взглянул в глаза Шматову. – Знаешь, капитан, формально он виновен, а чисто по-человечески – вроде как и нет. И хотели бы вам все рассказать, да боятся. Вы же разбираться не станете – посадите к чертовой матери – и все дела. А начальник охраны у них – тот еще зверь. Поставит на счетчик и спишет похищенное, как долг. Квартиры заберет, имущество опишет. А они тоже люди. И жить им как-то нужно, и семью кормить.
– Погоди, погоди! – Миронов потрясенно взлохматил шевелюру. – И ты все это узнал, посидев немного в машине?
– Я узнал это, взяв его за руку. Когда человек чего-то боится, все его страхи сами рвутся наружу. Так что при непосредственном контакте подобная телепатия не столь уж сложна. Ну, а этот парень боялся – да
