внимание.
– Скоропостижный сон, так?
Геннадий утвердительно качнул головой.
– На ночь ему дают димедрол, и спит он действтельно спокойно, а вот днем обычно читает журналы либо слушает радио.
– Ага, а тут неожиданно заснул. И как нарочно – именно тогда, когда в палату доставили упакованного в бинты страдальца. – Денис Трофимович взглянул на Захара. – Ну-с, а что у тебя? Выяснил ты, с кем мы имеем дело?
– Это он! – Колдун неопределенно махнул рукой. – Тут и думать нечего. В операционной след едва ощущается, а вот в палате он начал входить в силу по-настоящему. Вероятно, ему помогла и операция. Меньше рутинной работы, одна лишь глубинная регенерация тканей.
– Ну? Есть еще какие-то сомнения? – На этот раз взор Дениса Трофимовича обратился к Сергею и Потапу. – Добавлю еще один любопытный нюанс. На улице возле той злосчастной будки оказалась целая куча детишек. Так вот из двадцати с лишним душ, включая перепуганных воспитательниц не пострадал никто. Это в десятке-то метров от эпицентра – забавно, правда? Ни контузий, ни осколков. А ведь крохотулям пяти лет от роду хватило бы одной взрывной волны.
– Тем более, что те трое находились гораздо дальше, – добавил Геннадий.
– И не просто дальше. Они сидели в машинах! – Денис Трофимович со значением поднял указательный пралец. – Однако у всех троих поражение мозга. Обширное кровоизлияние – или как там у вас это называется… Таким образом, получаем одного сбежавшего раненного, три трупа, и двадцать с лишних чудом уцелевших детишек. По-моему, картина более чем ясная.
– Допустим, – Сергей Миронов хмуро взглянул на низкорослого начальника. – Однако не ясен вывод, к которому вы нас подводите.
– А вывод, дорогие мои, свидетельствует о том, что ваш подзащитный и мой клиент – одно и то же лицо. А для того, чтобы вы окончательно в этом убедились, полистайте эти документики. Уверен, информация покажется вам интересной. – Денис Трофимович протянул милиционерам папку, мельком кивнул все еще стоящему рядом врачу. – Спасибо, вы свободны.
Глядя в спину удаляющемуся доктору, Потап качнул папкой.
– Что здесь?
– А вы сами поглядите. Вы же мне не верите. Между тем, это не я, – ваши здешние коллеги сочинили. То есть сначала сочинили, а потом, не мудрствуя лукаво, припрятали под сукно.
– Это протокол задержания, – словоохотливо разъяснил Геннадий. – Плюс показания свидетелей, заявления потерпевших. Иначе говоря, около трех лет назад против вашего Дымова некие влиятельные шишки из областного минздрава организовали уголовное дело.
– Это на кого же он так наехал?
– На господ фармацевтов. А точнее – на фирмачей, торгующих, по его мнению, липовыми лекарствами. Но это сфера, сами понимаете, такая, что сравнивать ее можно разве что с минатомом. И деньги огромные, и возможности. Словом, церемониться с ним не стали и скоренько склепали обвинение в шарлатанстве и незаконном хранении наркотиков. Судя по всему, обстряпано все было мастерски, прокуратура дала делу должный ход, и очень скоро Дымов угодил за решетку.
– И вот тут-то началось то, что не поддается никакому объяснению! – Азартно вмешался Денис Трофимович. – Я бы еще понял, если в защиту задержанного Дымова поднялась возмущенная общественность, так сказать, вся его бывшая клиентура. Но нет, все вышло чуточку иначе. Дело развалилось само собой – без особого давления извнее и даже, подозреваю, без каких-либо взяток. Просто следователи вдруг осознали, что творят непотребное и показали всем заявителям жирный кукиш. Более того, ряд фактов, характеризующих Дымова не с самой лучезарной стороны, откровенным образом вымарали из дела.
– И наш угодивший в переплет больной вновь пошел на поправку, – поддакнул Геннадий. – Спустя четверо суток ему принесли извинения и выпустили на свободу.
– Хорошо, хоть не сам сбежал. – Денис Трофимович фыркнул. – Добавлю что камера, в которую его сунули, была из особенных.
– Пресс-хата, что ли? – Поморщился капитан.
– Вроде того. Так вот, наш подопечный самым преспокойным образом отсидел в ней все четверо суток.
– И никаких эксцессов?
– Представьте себе! Если не считать того, что неделей позже один из сидельцев этой камеры пытался покончить с собой. В самый последний момент успели вынуть из петли. Знакомая картинка, не правда ли? Для особо умных уточняю: сиделец был не просто матерым рецидивистом, но и насильником. Любил, охальник такой, побезобразничать втайне от братвы. – Денис Трофимович перевел взгляд с Потапа на Миронова. – Ну что, все еще не верите? По-прежнему, полагаете, что ваш друг обычный человек?!
Капитан отвел глаза в сторону, Миронов угрюмо набычился.
– Что мы должны делать?
– Для начала мы должны его найти! Чем скорее, тем лучше, пока он не пришел в себя полностью.
– А потом?
– Потом – суп с котом! – Денис Трофимович постучал по часам. – Ноги в руки – и на поиски! В больницу, домой – словом, всюду, где он только может сейчас находиться!..
Дымов сидел в парке на скамье. Место было достаточно безлюдным, а от бинтов, окутававших его словно человека-невидимку из уэлсовского романа, он успел уже смотать. Больничный халат, позаимствованный у соседа по палате, был не самой подходящей одежкой, но этот недостаток в собственном одеянии он очень скоро исправил. В первом же частном магазинчике сердобольный менеджер с необъятной талией, искрясь сахарной улыбкой, объявил Вадиму, что он тысячный посетитель их заведения, а посему фирма преподносит юбилейному гостю совершенно бесплатный подарок – добротный английский костюм с рубашкой, туфлями, плащом и галстуком. На выходе в довесок ко всему Дымову вручили германский зонтик и пожелали счастливого пути. Мероприятие было явно непривычным для служащих магазина, однако, судя по сияющим лицам продавцов и охранников, все было воспринято самым наилучшим образом. Что там ни говори, а добрые дела всегда доставляют удовольствие, и даже если когда-нибудь господин менеджер вдруг усомнится в искренности своего неожиданного порыва, то и тогда смекалистый ум успокоит своего хозяина, объяснив, что так следовало поступить во имя репутации заведения.
Вадим по спирали увел зрение в сторону, взглянул на себя со стороны. Последний из осколков – пожалуй, самый крупный из всех – медленно выходил из спины. Удалять этого металлического гиганта хирурги по понятным причинам не решились, а потому приходилось доделывать их работу самому. Область вокруг инородного тела так и пылала багровыми цветами. Очерченная жесткими границами, боль металась, тщетно выискивая брешь. С подобной анестезией да при полном энергозаряде Дымов справлялся мастерски. Но самое главное, давным-давно он научился эксплуатировать энергию боли, направляя ее на «сваривание» поврежденных сосудов, на форсированную регенерацию тканей. В сущности, ребус – из самых простеньких. Любую – даже самую злую энергию – можно обратить во благо. Важно лишь вовремя оседлать ее и обуздать, направив в должное русло. Злых детей не бывает, бывают темпераментные дети при глупых родителях, не понимающих, сколь просто из громогласного капризного чада сотворить отважного и неутомимого рыцаря.
Еще парочка томительных минут, и зазубренная железяка вылезла из спины, оставив после себе розовый рубец. Подчиняясь мысленной команде, тело Дымова поднялось со скамьи, расстегнув плащ и расправив рубаху, вытряхнуло осколок на тротуар. Движение было совершенно детским, – точно так же вытрясают детсадовцы из своих рубашонок и маечек набившийся во время игры песок. Печень, еще недавно рассеченная чуть ли не пополам, более не саднила, мозжечок полностью восстановился, с гематомами он справился и того раньше. Спасибо господам хирургам! Без них поработать пришлось бы втрое дольше. И замечательно, что хватило тогда сил на то, чтобы внушить врачам зыбкую надежду и взяться за покалеченного пациента с похвальным пылом.
Вернувшись в собственное тело, Вадим склонил голову, носком туфли отбросил осколок в сторону.
