прошлый раз, Хэлли видела, каких усилий ему стоило справиться с вспышкой гнева, но ему это удалось. И хотя она была расстроена, все же не могла не восхититься его самообладанием.
Он подошел к пассажирской дверце и распахнул ее.
– Забирайся.
Хэлли чувствовала себя нашкодившим ребенком. Когда они оба уселись в машину, Марк, не заводя мотор, повернулся к ней. Одна его рука лежала на руле.
– Скажи же, что ты скрываешь.
Хэлли молчала.
– Я спрашиваю, потому что переживаю за тебя, разве ты не понимаешь? И если говорить по совести, мне уже давно надо было арестовать тебя для допроса.
При этих словах Хэлли не смогла сдержать изумление.
– Что?!
– Очевидно, что ты связана с этим делом. Но как? Начнем с того, что ты сама могла спланировать ограбление.
Хэлли возмутилась.
– Я не имею с этим ничего общего! – негодующе воскликнула она. – Как ты мог такое подумать!
Марк не сдавался:
– А как я мог такое не подумать? – Оторвав руку от руля, он начал загибать пальцы. – Первое. Ты одна из немногих, кто имеет доступ к музею, у кого находятся ключи, кто знает код сигнализации. Второе. Ты говоришь, что не слышала никаких машин рядом со своим домом ни в субботу вечером, ни в воскресенье утром; но кто знает, может, ты просто скрываешь правду. Третье. На следующий день после ограбления ты получаешь какой-то таинственный звонок. Неизвестный звонит не домой, где его вызов могли бы с легкостью определить, а на платный уличный телефон. Вполне возможно, что это звонок от сообщника. Четвертое. Каждый раз, когда я задаю тебе вопрос, связанный с ограблением, ты замыкаешься и начинаешь сочинять небылицы, которым и ребенок не поверил бы. И пятое. Ты только что сказала: «Он их продает», как будто знаешь, кто этот «он» есть, но отказываешься назвать его. Может, у тебя есть сообщник. Ты могла все спланировать, он – исполнить. И скоро вы начнете подсчитывать денежки от страховой компании, в то время как мы будем выглядеть одураченными любителями-следопытами.
Хэлли смотрела на него неверящими глазами. Она была шокирована до глубины души его обвинениями.
– Но это все неправда! Я клянусь памятью своих родителей.
– Что же тогда это был за звонок? – парировал Марк.
Хэлли мучительно раздумывала над ответом. Ей претила мысль о том, что Марк думает о ней так гнусно... хотя, если честно, она понимала, каким подозрительным выглядело ее поведение со стороны. Хэлли хотелось рассказать ему всю правду. Он заслуживал честности и полного объяснения.
Но могла ли она рассказать ему все? Шли дни, а таинственный похититель уже давно не звонил. Теперь выяснилось, что он начал распродавать вещи. Вряд ли можно сказать, что между ними сохранилась какая-то договоренность, если она вообще была.
Могу ли я сказать Марку правду?
– Да, – произнес он. – Можешь.
О боже! Неужели она снова сказала это вслух? Хотя, может, это и к лучшему. Теперь уже нет смысла отпираться.
Решившись, Хэлли подняла глаза, посмотрела на него и проговорила:
– Мне звонил похититель и требовал выкуп. – Что?
Хэлли протянула к нему руку. Он был напряжен, и Хэлли чувствовала твердые бугры его мускулов.
– Ты должен поверить мне. До этого звонка я ничего не знала и даже предположить не могла, кто это сделал и где сейчас мой вещи. Когда этот человек объявился, я была просто захвачена врасплох.
Некоторое время Марк молча смотрел на нее, пытаясь оценить ее слова и понять, правду она говорит или лжет. Потом он кивнул, и Хэлли поняла, что он ей поверил. При этом она испытала такое невероятное облегчение, словно камень свалился с души.
– Продолжай, – велел Марк.
– Это случилось на следующий день после ограбления. Какой-то неизвестный мужчина позвонил мне и потребовал, чтобы я заплатила ему двадцать пять тысяч долларов, и тогда он вернет украденное. Но он сказал, что если я свяжусь с полицией, мне никогда больше не видать музейных ценностей. – Марк снова кивнул, и она продолжала: – В следующий раз он позвонил во вторник и спросил, достала ли я деньги. Я потребовала доказательств, ведь я не знаю, действительно ли у него есть то, о чем он говорит. Тогда он описал мне одну из кукол.
И я попросила, чтобы Трейси позвонила мне вечером.
Хэлли чуть было не сказала Марку все, но передумала. Она не могла выдать Трейси, пока сама точно не будет знать, каким образом ее кузина замешана в этом деле.
Она откинулась на спинку кресла и устало потерла глаза.
– Я не знаю, что случилось потом. Он повесил трубку, и с тех пор я от него ничего не слышала. Теперь обнаружились эти подсвечники, и я не понимаю, что вообще происходит.
Марк снова внимательно посмотрел на нее. В этот раз в его глазах не было подозрительности – он смотрел на нее с участием, и ей стало не по себе. Совесть упрекала ее в том, что она утаила от него немаловажную деталь.
Но Хэлли не могла поступить иначе.
– Значит, вот почему ты молчала о телефонном звонке, – Марк повернул ключ зажигания, и мотор заработал.
– Да. Я боялась, что никогда больше не получу обратно украденное. Но мне хотелось поделиться с тобой, поверь.
– Ты не узнала голос?
– Нет.
– А как он связывался с тобой?
– Он написал записку. К сожалению, я не сохранила ни одной.
– Ни одной?
– Первую, я так думаю, он просунул под дверь вечером в воскресенье. В понедельник утром я ее увидела. Там было сказано, чтобы я пришла к платному телефону на центральной площади перед магазином бытовой техники. В десять часов ровно.
– Еще бы, я помню, – усмехнулся Марк.
– Вторую записку он передал, когда я была на работе во вторник. Там было сказано: «То же время, то же место».
– Так ты видела его?
– Нет. Он передал записку через Робби, нашего повара. Судя по описанию, это тот же человек, который продал подсвечники в ломбарде.
– Слава богу, хоть что-то проясняется.
Марк достал сотовый телефон, набрал какой-то номер и велел, чтобы и Робби, и владельца магазина вызвали для составления фоторобота. Также он сказал, чтобы им показали фотографии тех, кто уже состоит на учете. И к его приезду должны подготовить лабораторию, чтобы снять отпечатки пальцев с подсвечников.
Хэлли наблюдала за ним и восхищалась его умением вести дела, разговаривать с людьми, организовывать работу. Его поведение шло вразрез с ее представлением об офицерах морской пехоты – грубых, прямолинейных, накаченных тестостероном и всегда готовых драться. Хотя все свои знания она почерпнула из голливудских фильмов.
Марк отключил наконец телефон и выехал с парковки на трассу.
– Эти записки, – вернулся он к разговору. – Ты выбросила их?
– Да. Вчера приезжала мусороуборочная машина. Думаю, теперь их уже не найти.
Марк рассеянно кивнул. В голове крутились мысли, связанные с ее признанием. Что ни говори, он
