был рад. Теперь Марк не сомневался, что она не обманывает его, и чувствовал такую легкость, как будто весил на пару десятков килограммов меньше и был лет на двадцать моложе.
– Странно, что он больше не связался с тобой, – рассуждал Марк вслух, скорее для себя, чем для Хэлли.
Выехав на Первую авеню, Марк обратил внимание, что темные тучи быстро приближаются к ним. Он взглянул на часы.
– Может, остановимся где-нибудь и пообедаем? – предложил он.
– Я не могу, – отказалась Хэлли. – Мне нужно ехать в музей.
– Да, но тебе и питаться надо. Я тебя всего неделю знаю, но мне кажется, что ты похудела. – Он передал ей сотовый телефон. – Позвони кому-нибудь, пусть откроют музей.
– Но дело в том, что только я провожу экскурсии.
– А что случается, когда ты болеешь?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Может, люди ходят по музею, читают брошюры.
– Ну и отлично. Пусть этим и займутся.
Хэлли молчала. Марк вздохнул.
– Послушай, просто посиди со мной, пока я буду есть, ладно? Я умираю с голоду.
– Это для меня не новость, – засмеялась она и набрала номер Кэрри.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Туман сгущался с такой скоростью, что уже через несколько минут Марк ничего не видел перед собой.
– Вот она, знаменитая калифорнийская погода. Даже не заметишь, как врежешься в дерево.
Наконец Марку удалось разглядеть какой-то плакат. Он указывал на ресторан справа от дороги. Осторожно проехав по узкой извивающейся дороге вверх, Марк припарковал машину на маленькой стоянке, и они с Хэлли успели забежать в ресторан, прежде чем хлынул дождь. Внутри они остановились, разглядывая интерьер.
Помещение было круглым, с высокими потолками, а стенами ему служили огромные окна, поднимавшиеся футов на двадцать вверх. Ясным днем здесь можно было любоваться на океан, но сейчас за окном стояла пелена сплошного тумана, поэтому создавалось впечатление, будто ресторан парит в облаках.
В разных частях зала располагались уютные столики, настоящие произведения искусства, сплетенные из металла и покрытые серо-зелеными скатертями. У каждого столика стояло по два удобных сиденья с толстыми подушками.
– Кажется, это дорогое место, – прошептала Хэлли.
– Ну и ладно. Пойдем.
Не дожидаясь ответа, он провел ее к одному из столиков у окна. Хэлли села рядом с огромным стеклом, Марк устроился напротив нее. Для начала он заказал кофе, суп и хлеб для обоих.
Дождь тем временем становился все сильнее, тяжелые капли барабанили по стеклу. От резких порывов ветра окна дрожали. Хэлли и Марк пили горячий кофе и молча смотрели на разыгравшуюся бурю.
Через некоторое время Хэлли наклонила голову и с загадочным блеском в глазах проговорила:
– Прямо как в сказке. Как будто мы ушли из реальности в другой мир. Согласен?
Она выжидательно посмотрела на него, но Марк только улыбнулся ей в ответ. Его завораживала игра света на ее лице: свет и тень перемежались, и по лицу Хэлли пробегали светлые отблески капель за окном.
Теперь, когда Марк знал, что она не замешана в этом преступлении, чувства, роившиеся внутри него, беспрепятственно вырывались на волю. Его обуревала целая гамма эмоций. Всепоглощающее желание защитить ее, разделить ее беды и проблемы, помочь.
– Марк?
– Да.
– Почему ты так внимательно смотришь на меня?
– Ты прекрасна.
Она забавно сморщила носик.
– Ты ошибаешься, но все равно спасибо за комплимент.
Марк не удержался и прикоснулся к волосам Хэлли, накрутил один локон на палец. Ее волосы привлекали его с самой первой встречи.
– Разреши, я задам вопрос. Личный.
Она замерла, насторожившись.
– Задавай.
– Помнишь, я зашел к тебе в тот день, после экскурсии. Ты плакала. Почему?
Хэлли заметно расслабилась.
– Я смотрела на фотографию. Там мои родители и я. Родителей уже больше нет в живых, они погибли в автокатастрофе, когда я была еще совсем маленькая. Меня вырастили бабушка и дедушка, и иногда... – Хэлли замялась, и Марк понял, что она пытается совладать с собой.
Он отпустил локон девушки и взял ее руку в свою, большую, сильную.
– Ну же, продолжай, – мягко произнес он.
– Не хочу преувеличивать или делать из этого трагедию, но иногда мне бывает очень тяжело. Кажется, что ноша непомерно тяжела – музей, дом, все семейное наследство на мне. Хочется, чтобы они, родители, были здесь. – Хэлли неловко пожала плечами. – Я, конечно, уже слишком взрослая для того, чтобы постоянно обращаться к маме и папе, но все же это так.
Он пожал ее руку.
– Я не думаю, что человек может выйти из того возраста, когда ему нужны утешение и поддержка.
Хэлли почувствовала, насколько Марк силен духовно. Она вдруг ощутила такую безопасность, такое спокойствие, что ей захотелось прижаться к нему и свернуться у него на груди. Когда Хэлли находилась рядом с ним, ей казалось, что он – ствол большого дерева, который был здесь всегда и будет всегда, и не нужно бояться, что он упадет или разрушится.
С Фредом она никогда не испытывала подобных чувств. Ей нравилась компания ее бывшего жениха, но вместе с тем она всегда сохраняла независимость от него, можно сказать, отстраненность.
– А когда тебе нужна поддержка и утешение, к кому обращаешься ты? – спросила она у Марка.
Ее вопрос, казалось, поверг его в глубокое удивление. Он нахмурил густые черные брови.
– Мне не нужно утешение.
– Никогда? – Марк пожал плечами в ответ, а она улыбнулась. – Это, наверное, синдром настоящего мужчины? Настоящие мужчины ни в чем не нуждаются, и все в таком духе?
Марк задумался.
– Возможно. Если что-то не ладится, я занимаюсь спортом или хожу в бар, чтобы отвлечься от проблем за кружкой пива. Мужчины и женщины по-разному подходят к решению проблем.
– Я согласна, что проблемы мы, конечно, решаем по-разному. Но все мы – люди, а я считаю, что все люди, независимо от их пола, испытывают одинаковые чувства.
Он легонько сжал ей руку и пробормотал:
– Когда ты рядом, я испытываю много чувств.
Хэлли задержала дыхание. Она могла поклясться, что слышит, как ее сердце колотится в груди.
– Правда?
