Он кивнул и с нежностью посмотрел на нее.
– Не могу передать, как я счастлив, что ты наконец все рассказала. Мне стало намного легче. А тебе?
Марк улыбнулся, но Хэлли было не так весело. Внутри нее все сжалось.
– Да, – сказала она, хотя это было правдой лишь отчасти. – Мне стало значительно легче.
Что-то теплое и мягкое защекотало щеку, Хэлли прижала плечо к уху, чтобы поймать это тепло.
– Хэлли, – позвал ее низкий мужской голос. – Проснись, Хэлли. Мы уже дома.
– Что? – сквозь сон пробормотала она, раскрыла глаза и попыталась понять, где находится.
Хэлли сидела в машине Марка, сам он был рядом и улыбался ей. Его рука, теплая и нежная, гладила ее щеку.
Она провела рукой по лицу и облизала губы.
– Должно быть, я заснула.
– Да, как только мы выехали из ресторана. Похоже, тебе давно уже нужен был хороший сон.
Хэлли закрыла рукой рот.
– О боже, я не разговаривала во сне?
Марк усмехнулся.
– Нет. Ты просто спала и выглядела такой умиротворенной, что я не хотел тебя будить.
– Что ж, спасибо, – вздохнула она с облегчением. – Ты прав, мне было просто необходимо поспать.
– Похоже на то. – Он еще раз провел пальцем по ее щеке, потом, прежде чем она успела что-то сказать, открыл дверцу, выбрался наружу и подошел к ее дверце.
– Зачем же ты вышел? – запротестовала она. – Ты ведь промокнешь.
– Настоящий мужчина не боится промокнуть, – ответил он с улыбкой. – У меня здесь где-то в машине должен быть зонтик. Давай я его достану для тебя.
Крупные капли падали на его густые черные волосы и катились по лицу, но он не обращал на них внимания.
– Не надо. Я люблю дождь. – Хэлли вылезла на обочину, закрыла глаза и подставила лицо к небу. После глубокого сна прохладные капли приятно освежали. – Обед был просто восхитительный. Спасибо большое.
– Не стоит благодарности. Мне он тоже доставил удовольствие. Может, лучше нам зайти под крышу, пока ты не промокла?
Он взял ее за руку, и они пробежали по дорожке, ведущей к дому. На крыльце они остановились и повернулись друг к другу. Хэлли не хотелось расставаться с ним. И что-то подсказывало ей, что он тоже не торопится проститься.
Словно в подтверждение ее догадки, Марк скривил губы в слабом подобии улыбки и нехотя проговорил:
– Ну, мне пора идти. Нужно побыстрее отвезти подсвечники в лабораторию. Но ведь мы еще увидимся сегодня, правда?
– Сегодня? Когда?.. Боже мой, я совсем забыла.
– Значит, хорошо, что я заговорил об этом. Ведь в приглашении было сказано, что ты – одна из организаторов.
– Это не совсем так. Я на самом деле ничего не делаю. Моя задача в том, чтобы явиться. Организаторами считаются все потомки семей-основателей. Придешь?
– Чтобы я пропустил сто двадцатый юбилей в честь образования города Промис? Да никогда в жизни! Пообещай, что ты станцуешь со мной танец-другой.
Его предложение немного смутило ее. Но было очень приятно.
– Да, конечно. Хорошо. Увидимся. Спасибо еще раз, – сказала она, махнула на прощание рукой и скрылась в доме.
Телефон надрывался на столике. Хэлли схватила трубку.
– Алло?
– Хэлли?
– Трейси?! С тобой все в порядке?
В трубке раздались громкие рыдания, но Трейси удалось-таки сказать «да».
В изнеможении Хэлли опустилась в кресло, пытаясь взять себя в руки и утихомирить разыгравшиеся противоречивые чувства – гнев и облегчение.
– Я так за тебя волновалась. Где ты? Что случилось?
– Все нормально, – всхлипывая, ответила Трейси, – но я так глупо вела себя.
– Значит, ты все-таки причастна ко всей этой истории с ограблением?
– Нет. То есть, не совсем. Только частично. Понимаешь, – снова всхлипнула она, – я рассказала этому парню про деньги, и про то, как я хочу их получить, и про то, как злюсь на тебя, что ты мне не даешь этих денег. А он спросил: «Почему бы нам не взять кое-что, чтобы преподать урок твоей сестре?» И тогда это показалось мне неплохой идеей.
У Хэлли заныло сердце. Это показалось хорошей идеей? Причинить ей боль, испугать и так расстроить?
Трейси, словно читая ее мысли, робко добавила:
– Но я была неправа. Мне так жаль, Хэлли. Я не знаю, что нашло на меня, мне просто было так гадко, что ты обращаешься со мной как с маленьким ребенком, который не может сам распоряжаться своими деньгами.
– И тогда ты решила совершить какой-нибудь по-настоящему взрослый, зрелый поступок ограбить музей собственной семьи.
– О, Хэлли, – в трубке снова раздались рыдания, – я себя ненавижу!
Обычно, когда Трейси корила себя за то, что сделала, Хэлли принимала на себя роль утешителя и успокаивала сестру. Но не сейчас. Ее чувства были слишком глубоко уязвлены, чтобы играть роль всепрощающей кузины. Вздохнув, Хэлли откинулась на спинку кресла.
– По крайней мере, ты жива-здорова. Но кто этот твой сообщник?
– Да так, один парень, – загадочно ответила Трейси.
– Что значит «один парень»? Ты его не знаешь? Познакомилась в баре?
– Нет, нет, конечно же, нет. Он мой... был моим... в общем, он мой приятель.
– А как его зовут?
– Не думаю, что это так важно. В любом случае, все будет в порядке, я обещаю. Мы вернем все, что взяли.
– Ты уверена?
– Абсолютно, – с жаром заверила ее Трейси.
– Сегодня, например, подсвечник кузена Фэя был найден в Санта-Круз.
– Такого больше не повторится, я обещаю.
Трейси и ее вечные обещания! Хэлли знала, что ей нельзя доверять. Сейчас она обещает, а через минуту забывает о данном слове.
– Когда вы все вернете?
– Правда же, скоро. Не переживай, ладно? – И на этих словах повесила трубку.
Хэлли тут же нажала кнопку, чтобы соединиться снова с только что отключенным номером, но телефон, с которого звонила Трейси, был заблокирован.
Хорошенькое дело, думала Хэлли. Она понятия не имеет, где сейчас ее сестра, когда в музей будет возвращено все имущество, но переживать ей при этом не положено. Хэлли только и могла, что покачать головой, думая о безответственности Трейси, отсутствии уважения и сострадания к чувствам других людей.
Но, повторила себе Хэлли, ее кузина жива, а не лежит где-нибудь в канаве мертвая. Трейси еще нужно вырасти и многое понять.
