трактор с разобранным движком. Автомобильный прицеп, нагруженный дровами. Живут всё-таки люди. Или жили?
— Ну что, коллега, — кивнув на избу, спросил Айвар, — пойдём, пообщаемся с крестьянством?
— Пойдём. Только не нравится мне здесь.
— Что именно?
— Посмотри, окно в доме открыто. Видишь? На левой стороне.
— Тебе нигде не нравится. Хотя да, странно как-то. Ладно, идём глянем.
Огляделись вокруг, покричали, в надежде, что отзовётся кто-нибудь. Тихо. Как на кладбище, не к ночи будь помянуто. Сейчас главное — слушать. Слушать и не торопиться, на тот свет всегда успеем. Подходим к крыльцу — не заперто. Убираю Сайгу за спину, пистолет в тесноте избы поудобнее будет. Медленно открываю дверь, с левой стороны меня страхует Айвар. Ну вот, теперь очень осторожно. Чёрт, ну и запах! Никогда к этому запаху не привыкну. Сладковатый запах разложения словно висел в воздухе. Приторно-тягучий, словно патока; тьфу ты, гадость какая! Я быстро оглянулся на Айвара и, резанув большим пальцем по горлу, указал на дверь. Он кивает в ответ и натягивает на лицо шахидку. Мысленно ругнувшись, делаю шаг внутрь.
— Вот с этого и отожрались, — выдавил из себя коллега, который вошёл в комнату следом за мной. За период эпидемии мы уже насмотрелись на смерть, причём в самых разных ипостасях, но каждый раз она вызывала вполне понятные эмоции. Если бросить в блендер кусок парного мяса... Ну, в общем, вы, наверное, поняли. Перевёрнутая мебель, шкаф светлого дерева, даже потолок — все было покрыто бурыми пятнами. А уж запах стоял — казалось его можно резать ножом. То, что некогда было людьми, теперь разбросано по всей комнате в виде костей и огрызков плоти, на которых белесыми пятнами шевелились личинки червей. Айвар тронул меня за плечо и кивнул.
— Уходим...
Когда мы вышли на улицу, я сдернул шахидку с лица и несколько раз глубоко вдохнул. Оглянулся вокруг и пошёл к колодцу. Вода была чистая; перед тем, как пить, мы посветили в колодец — ещё не хватало, чтобы там что-нибудь дохлое плавало. Как и везде в округе, колодец был неглубокий, водяные жилы залегали вблизи поверхности. Вытащив ведро холодной воды, нагнулся и вылил половину себе на голову. После комнаты у меня было ощущение, что этот запах въелся намертво, даже в лёгкие.
— Робби!
Я обернулся на крик Айвара и увидел, что он держит под прицелом ворота сарая.
— Что там?
— Морф. Но какой-то странный. Слишком худой и длинный. На богомола похож. Он так быстро промелькнул.
— Понял.
Первая мысль, которая мне пришла в голову — сжечь к чёртовой матери и этот дом, и сарай, и всё, что там в этом сарае поселилось. В памяти промелькнула фотография времён Вьетнамской войны — горящие дома и на их фоне солдат с М14. Ну к чёрту, нельзя, эдак можно и лес поджечь.
— Валим?
— А что с ним делать? — сквозь зубы процедил я. — Смотреть на него? Надо его наружу выманить. Прикрой.
— Может, подождём, сам выползет?
— Скоро темнеть начнёт, на «подождать» время нет. Прикрой, дверь пошире распахну, — я обошёл Айвара, чтобы не перекрывать ему сектор стрельбы, и приблизился ко входу в сарай. Там явно держали скот — на пороге видны ошметья навоза, перемешанные с соломой. Взялся рукой за обрывок верёвки, привязанный к ржавой скобе, и потянул скрипнувшую дверь на себя...
Меня спас жилет. А точнее, магазины к Сайге, которые лежали в нагрудных карманах жилета. Когда створка дверей начала открываться, в неё что-то сильно ударило, и прямо на меня выпрыгнул морф. Я таких ни разу не видел и, сильно надеюсь, что больше не придётся. Маленькое тело, размером с хорошую овчарку, и не по размеру длинные, тонкие руки. Это даже не морф, это скорее паук на четырех длинных лапах!
Он ударил меня в грудь, отчего я отлетел назад и упал на спину, больно ударившись о какой-то твёрдый предмет, не успев даже выстрелить. Айвар что-то матерно кричит, два быстрых выстрела, а морф уже вот, рядом, почти нависает надо мной, скаля челюсти. Почти не целясь, стреляю в него — мимо! Скребу по скользкой земле ногами, по горлу прокатывает холод, падая куском льда в желудок. Позади меня опять хлопают выстрелы Айвара, всё чаще и чаще, словно ему некогда целиться, но на теле морфа я не вижу попаданий! Куда же он стреляет, мазила!!!
Морф прогибает горбатую спину и резким, почти неуловимым движением хватает меня за жилет. Ну, с-с-сука, хватаю его левой рукой за запястье, чтобы удержать, и резко откидываясь назад, тяну на себя, выбрасывая навстречу руку с пистолетом. Выстрел! В голове морфа появляется аккуратная дырка. Стреляю ещё несколько раз, невольно прищуриваясь, когда вижу, как из головы морфа брызжет чёрная слизь. Морф замер и покачнулся. Но покачнулся уже мертво, словно подрубленное дерево. Лапы подгибаются, и валится набок, чувствую, как последним движением он сжимает на моём жилете свои длинные пальцы.
Всё ещё лежу на земле, не в силах оторвать взгляд от рухнувшей рядом нежити, когда слышу ещё несколько выстрелов. Они выводят меня из ступора, и я оглядываюсь. Метрах в десяти стоит Айвар, привалившись спиной к трактору, и затейливо матерится по-русски. Перед ним на земле ещё два морфа. Они похожи на того, который напал на меня, разве что размером немного помельче.
Сажусь на земле, вытираю рукавом мокрое лицо и сплевываю на землю кровь — прикусил губу, когда падал. Вяло отпихиваю ногой морфа, перезаряжаю пистолет и поднимаюсь на ноги, надо еще сарай проверить. Внутри нахожу останки коровы, голова телёнка и ещё каких-то животных, опознать которых уже не получится — одни кости. На подгибающихся ногах подхожу к Айвару и, опираясь на колесо, медленно достаю из кармана две сигареты. Прикуриваю, одну передаю ему.
— Славно постреляли...
— Да, — от глубоко затягивается и устало кивает, — что это за твари?
— Это? — переспрашиваю я. — Так понимаю, что это были дети... А в комнате их родители, на которых они и отожрались до такого вот состояния.
— Выросли детки. С помощью дедки и бабки. Хотя нет, там четыре головы. Наверняка ещё и папку с мамкой сожрали. А в сарае что?
— Была корова.
— Вот, — кивает он, — а корова пошла на закуску...
— В лесу ещё морфы есть, — напоминаю я. — Наверное, тётя.
— Или дядя, — соглашается Айвар, — родственнички, мать их так...
Роберт. 29 апреля, вечер, часом позже.
Осмотрели хутор, кое-что решили забрать с собой. Автомобильный прицеп с чурками дров прицепили к машине. Туда же загрузили несколько канистр, с соляркой, которые нашли в сарае.
— Смотри! — Айвар махнул в сторону загона.
Я поднял голову — в дальней части загона виднелся силуэт лошади. Загон был приличных размеров, и вдобавок уже начинало темнеть.
— Вроде живая, — Айвар посмотрел на меня.
— А ты что, лошадей-зомби видел?
— Я вообще давно лошадей не видел. Напуганная какая-то.
— Пожил бы ты несколько дней в окружении нежити — ещё не так бы дёргался. Попробуй с нашими связаться, а? — я смотрел на лошадь и прикидывал шансы её отловить.
— Не дотягивает, лес мешает. Ты что, ловить её собрался?
— Предлагаешь бросить на съедение морфам? Жалко живую тварь бросать.
Ладно, пойду гляну на лошадку. По виду, крупный жемайтукас[97],
