Рахманов перебирал на столике, перед проигрывателем, стопку пластинок.
Приковывал внимание книжный шкаф, конечно, не столько шкаф, сколько его содержимое ? книги, подобранные, скорее всего, по достоинствам полиграфическим ? это разодетые в роскошные переплеты тома Толстого, Достоевского, Майна Рида, Лескова, Пушкина ? книжный шкаф будто силился сказать, что здесь чтится и духовное.
За дверями послышался голос лоточницы; вначале громкий, отчетливо слышимый, он тут же затих. И почти одновременно за спиной ? я продолжал разглядывать библиотеку ? грянула музыка. Рахманов заговорщически, скосив взгляд на дверь, приставил палец к губам: мол, не станем подслушивать чужие секреты. Пластинка содержала запись эстрадной музыки тридцатых годов. Мы расположились по обе стороны стола. Вот так, лицом к лицу, сидели мы с Рахмановым, тогда молодым учителем физкультуры, в карповском 'ресторане'. А за окном, грохоча по колдобистому шоссе, проносились юркие полуторки и массивные с обликом доисторических рептилий ЗИСы. Также наяривала музыка ? на возвышении, в углу 'ресторана', приезжий, завязший в эвакуации аккордеонист играл жалостливое вперемежку с песнями военных лет. Орлиный профиль Рахманова вырисовывался контрастнее нынешнего, а в юноше напротив трудно было бы, пожалуй, представить располневшего с брюшком мужчину ? меня. В 'ресторан' затащил меня Рахманов. Конечно, приглашение поужинать накануне моего отъезда на учебу, с Рахмановым, кумиром местной молодежи, что-то значило! Рахманов был в хорошем настроении: заказал 'фирменный бефрахманов', оказавшийся обыкновенным гуляшом, 'грогу', то есть кружку пенистого бочкового пива. Запивая 'бефрахманов' кружкой 'грога', он вспомнил давнишнюю,успевшую порасти быльем, историю о лягушках. Обрушился шквал вопросов: почему лягушки? Почему зеленые лягушки? Кому пришла в голову идея о лягушках ? мне или Жунковскому? Кто надумал насолить физичке ? я или Жунковский? Почему физичке? Кто осуществил идею? Говорят, что взвалил вину на себя Жунковский. Кстати, где он? Где Жунковские вообще? Захмелев чуточку от 'грога', отвечал я подробно. И лишь серия вопросов о Жунковских ставила в тупик. Дело в том, что после того дня, когда полуторка с Жунковскими в последний раз пронеслась по карповскому шоссе, от тех не поступало почти никаких вестей. 'Почти' ? несколько толстых писем в год отъезда с подробным рассказом о приключениях, потерях и обретениях в пути, семейной фотографией, запечатлевшей Жунковских на фоне железнодорожного вокзала... Рахманов, интересуясь историей о лягушках, таким образом подступал к беспокоившей его теме. Он постеснялся спросить напрямую о Виолетте Жунковской, он старался выжать нужную информацию о ней, не выдавая сокровенное. Но, если бы я знал тогда сам, где Жунковские... Рахманов в избытке нахлынувших чувств тут же в 'ресторане', перемигнувшись с аккордеонистом, затянул застольную. 'Налей, Бетси, грогу стакан, последний в дорогу...' ? пел Рахманов, пел уверенно, здорово, настолько, что внимание в 'ресторане' вмиг сфокусировалось на нем: люди дружно повернули головы в нашу сторону ? спросить напрямую о Виолетте не осмелился, а за песню принялся без тени робости! И где! В людном 'ресторане'. В здравом уме ? не мог же, право, захмелеть от кружки пива? Казалось, Рахманова и аккордеониста подхватила стихия песни и понесла, понесла вперед... 'Бездельник, кто с нами не пьет?..' ? вдохновенно импровизировал Рахманов, и, пожалуй, не смог бы предположить кто- то тогда, что судьба его сложится иначе, что ему не суждено выйти в артисты, если бы волею чуда из 'ресторана' тогда я перенесся в сегодняшний день, увидев Рахманова в регалиях майора милиции ? не поверил бы, счел бы такое противоречащим естественному порядку вещей.
Ситуация в 'ресторане' и в квартире лоточницы, а между ними спрессованы почти тридцать лет!
Рахманов сидел, не то слушая музыку, не то погрузившись в свое. Зевнул. Похлопал ладонью о краешек рта ? нет, между тем учителем физкультуры и сегодняшним Рахмановым было мало общего.
Я отвлекся, не заметил, как вошла лоточница.
? Переговорила ли с мужем? Пока не удалось. Но муж позвонит сам. Скоро. Вот-вот. Через десять- пятнадцать минут.
? Пятнадцать минут? ? уточнил Рахманов.
? Так велел он сказать, ? подтвердила женщина.
? Время терпит, ? повторил Рахманов, ? подождем.
Я попросил у хозяйки разрешения позвонить. Телефон находился не в коридоре, как показалось вначале, а в смежной комнате. Неважная слышимость ? глухие шумы на втором плане ? заставляли по обе стороны провода напрячь голоса. Я успокоил жену, прокричав в трубку о сложившейся ситуации. И, спохватившись, осекся. Показалось: кто-то за дверьми прислушивается. Не помню, что произошло за дверью ? то ли зашебуршило, то ли метнулось в плотной матовости рифленого стекла. Не исключено, что ничего не происходило, а была мгновенная догадка, порожденная логикой: ведь с лоточницей мы вышли вместе из гостиной и не похоже, чтобы она поспешила назад, к Рахманову: находилась она здесь, неподалеку, или на кухне, или в соседней комнате, или в коридоре ? если так, то почему бы ей не подслушивать? Секунда-другая ? и я почти не сомневаюсь: да, подслушивает! Затаясь за дверью! И все- таки? Я проделываю такой фокус: беззвучно кладу трубку на рычажок, далее, громко имитируя продолжение разговора, медленно приближаюсь к двери, резко открываю и... ? лоточница отшатнулась, но, видимо, сообразив, что это ни к чему, замерла, на глазах обращаясь в розовое существо. Она произнесла что-то обрывистое, несвязное, вроде 'извините... поговорили? а я... тут... жду...', краснея и волнуясь еще пуще ? словом, держалась она так, как ведут себя пойманные с поличным: трепыханье, изворачивание ~ и все в гипертрофированном виде.
Но судьбе угодно сделать частью жалкого зрелища и меня: женщина ретируется ? я хватаю ее за руку и, волнуясь, предлагаю выслушать.
? Впрочем, пройдемте в комнату ? поговорим тет-а-тет, ? говорю, кивая почему-то на дверь, откуда только что вышел. ? Нам есть, ей-богу, есть о чем поговорить с глазу на глаз.
И вот что странно: чем больше я горячился, тем спокойнее становилась женщина ? такое впечатление, что я, волнуясь, суетясь, таким образом как бы приводил в норму ее душевное состояние. Я видел неблагоприятную перемену, но сила инерции толкала вперед и вперед ? минуту спустя, когда мы устроились наподалеку от тумбочки с телефоном, я говорил уже не с жалкой, растерявшейся бабой, а с уверенным в себя человеком, предвкушающим нечто такое, что должно обеспечить неожиданный успех. 'Я слушаю', ? сказала лоточница, и по тому, как сказала, стало ясно, что передо мной другой человек. Я понес ахинею: к чему де тянуть волынку, если есть шанс решить проблему единым махом? Не сомневаясь, что путь этот наикратчайший, я всучил ей плотно набитый конверт.
? Что это? ? удивилась лоточница.
? Не трудитесь пересчитывать ? двести двадцать р., ? сказал я, по-рахмановски нажимая на 'р'. ? Вы забираете назад свое заявление, и ? никаких ~ ни нам, ни вам ? хлопот.
Мысли, одна за другой убедительнее, слетались отовсюду, решение принималось без оглядки. Но я знал обманчивое нутро такого рода опьянения, знал, что в девяносто пяти процентах затем наступает горькое похмелье, проступают настоящие зрение и слух, и то, что казалось розовым, оказывается окрашенным в мрачное, а мелодичное ? бессистемным набором удручающих звуков. Сущность эйфории ? так вернее назвать мое состояние ? в том, что, пьянея от кажущейся легкости задачи, попросту теряешь голову. Собираясь с Рахмановым к лоточнице, я прихватил деньги. С запасом. На 'вдруг'. Я положил в конверт еще двести рублей ? стоимость якобы похищенных подростками вещей. Я верил Рахманову, доверял его логике, доводам, верил и подросткам, не сомневался в неправдоподобности размера кражи, названного 'пострадавшей', однако искоркой металось во мне и 'вдруг'. Исчезало и появлялось ? это оно, 'вдруг', заставило запастись деньгами, 'вдруг' плюс случай с подслушиванием женщины родили бредовую идею уладить дело окольным путем. 'Что деньги! Важно выйти из треклятой истории! И чем быстрее, тем лучше', ? металось у меня в голове: я, кажется, еще и еще пытался поймать ее руку ? ладонь женщины юркой, энергичной рыбкой выскользнула из моих рук.
? Хорошо, подумаю, ? произнесла она, ставя конверт с деньгами на тумбочку рядом с телефонным аппаратом. Конверт краем задел черный бок телефона ? тот разразился звонком. Будто муж лоточницы ? а звонил он ? владел некими телепатическими свойствами, будто он все это время на расстоянии следил за нами и теперь, когда в поле его зрения появился конверт с деньгами, спешил проинструктировать, высказать свое 'да' или 'нет'.
Роли поменялись.
