натуженно или вовсе не идет. Объяснений тому немало, нет смысла на всех останавливаться подробно (не подумай, что мною руководит желание чеховского дьячка броситься к стопе бумаг с надписью 'За упокой'). Но одно несомненно: то, что материки и океаны ? разные миры, что в них многое (в том числе и движения) должно происходить по-разному, что континенты до сих пор изучались с иных позиций, а потому 'притереться' на континентах к мобилистическим воззрениям не успели. Мне сейчас пришла бредовая мысль (и говорю о том не столько тебе ? киношнику, сколько себе ? геологу): а что, если планетка наша начала жить по правилам мобилизма с того момента, когда произошел великий скол субматерика, а до того жизнь шла по законам иным, скажем тем, кои еще здравствуют на материках? Ведь вот и человеку прежде, чем изобрести колесо, пришлось изрядно помытарствовать 'на своих двоих'? А что, если нынешние 'вояжи' гигантских плит на океанах ? начало зрелости Земли, к коей она шла долго и мучительно сквозь хаос случайностей, постепенно упорядочивая свое 'бытие'? И что, если в конечном счете правы и фиксисты и мобилисты? Что истина лежит где-то в середине? И последнее. Объективности ради. Да, сейчас сторонников мобилизма становится все больше. Но нередко и обратное. Пример? Пожалуйста. Недавно отрекся от мобилизма один из его корифеев ? океанолог, стоявший у истоков новой концепции...
Впрочем, тогда, в канун памятного семинара, мобилизм только-только начинал обретать себя...
А вот семинар.
Председательствует руководитель лаборатории. Он зачитывает программу, объявляет имя докладчика, усаживается среди слушателей.
За несколько минут до начала я увидел группу незнакомых ребят ? гости топтались у дверей, видимо, приглядывая места, затем решительно двинулись в середину зала, к передним рядам. Пришел и битый недавно соискатель-мобилист. На одной руке у него лежало пальто, на голове поверх пышной копны волос торчала финская шапочка с длинным квадратным козырьком ? все это свидетельствовало об ином. 'Спешил так, что не захотел постоять и минуту у пустого гардероба, ? подумал я,? и этот семинар называют рядовым'. А когда 'мобилист', оглядевшись, направился в глубь помещения, я переферийным зрением увидел, как обернулись в его сторону некоторые из сидящих в зале.
'Никаких комментариев!'? приказал я себе еще и еще, стараясь всячески придерживаться намеченного плана. Выступление мое было испещрено словечками вроде: 'они думают', 'они полагают', 'если им верить, то выглядит так', ? далее в том же духе. Не мудрствуя, я изложил материал в исторической последовательности: гипотеза Альфреда Вегенера ? бум-крах первого этапа истории гипотезы ? начало второго... Но следовало обнажить и фиксистские зубы': 'метеоролог Вегенер...' (не геолог, не геофизик), 'модное направление...', 'увлечение модной гипотезой...', нужно было хотя бы намеком, интонацией в голосе показать неодобрение ? и все. Но дернуло! Где-то уже посередине обзора намеченные границы в запале рухнули. Я не заметил, как зубы обратились в клыки, а намеки ? в поток критики мобилизма...
Опомнился, на секунду-другую почувствовал себя премерзко. 'Но почему?! ? шибануло вдруг в голову. ? Ведь в действительности ничего антипатичного в концепции нет! Почему должны непременно мы обрушиваться на новое?' Я увидел себя в роли марионетки: дернули за веревочку ? и понеслось, понеслось...
Взглянул зачем-то на руководителя... мобилиста-соискателя ? у этого снова заходил на длинной шее кадык. 'Зачем? Зачем?! Из-за благополучия диссертации?! Шутовство! Я шут, шут!..' Еще секунда-другая, и случается то, что может произойти только со мной. Я замечаю: руководитель, наклонившись к соседу, шепчет тому на ухо что-то явно имеющее отношение к моему выступлению ? оба улыбаются. Не знаю, что уж сказал руководитель такого, что я вдруг, вспыхнув, сделал то, что на моем месте, пожалуй, совершил бы абсолютно ненормальный мореход. Я кручу на полном ходу штурвал на все сто восемьдесят градусов, и, конечно, переворачиваясь, лечу в бездну ? после паузы резко меняю тон рассказа о концепции мобилистов, подтверждаю сказанное на прошлом заседании; иду глубже, отлично понимая, что пути назад отрезаны, отдаю отчет в том, что, хваля мобилистические пункты, я критикую основные положения... своей же диссертации, сокрушаю и ниспровергаю свое же...
Всё.
Надо ли говорить, с каким настроением вернулся домой! Открыл дверь своим ключом. Лида, стоя спиной ко мне, утюжила белье. Незамеченным прошел на кухню, налил в кружку молока, стал пить. Вскоре послышались шаги в коридоре ? это на кухню направилась Лида. Она дернула дверь к себе и замерла, побледнев с лоскутком марли в руках ? такой неожиданной оказалась для нее встреча со мной!
? Как напугал! Ты возник, как джин из недоброй сказки, ? произнесла она и, спустя секунду-другую, придя в себя и внимательно посмотрев мне в глаза, добавила: ? Разумеется, итоги печальные ? значит, все?
Мы прошли в комнату, она продолжала работу.
? Ты убил себя? ? спросила она и сама же, не отрываясь от работы, ответила: ? Ты самоубийца. Впрочем, иного и не следовало ожидать.,.
Я положил руку на ее плечо, Лида мягко, но решительно убрала руку, от нее повеяло жестким, чего я никогда не замечал: быстро заработала утюгом, неожиданно прервала работу, сказала:
? Не обращай на меня внимания.
И снова воцарилось глупое, потому и нескончаемое молчание.
? Ты полагаешь, ? сказал я, ? диссертация ? начало и конец мира?
? Она что-то значила бы для нас, ? сказала она. ? Я не права?
? Почему же, сказано точно: что-то действительно значила бы.
? Хорошо, значила бы много, ? отчеканила тогда она.
Назревал взрыв.
? Слушай, ? сказал я, сдерживая с трудом раздражение, ? мне жаль, прости... Но и попробуй понять, вникни, наконец, ? с трудом подбирал я слова. ? Не мог я иначе. Поступи не так ? то было бы равнозначно... ? Я хотел сказать 'равнозначно катастрофе' и выпалил: ? Тогда я бы презирал себя!
Всплыла накипь мелких обид. А ее командировки в прошлом году, цикл из трех поездок в одно лето? И все ? с Лутцевым. Три поездки, одна за другой, особенно последняя, в Ереван, по поводу обмена опытом по градостроительству. Поездка накануне неотвратимого разрыва Лутцева с женой: командировка, которую и сама-то Лида не могла ни предвидеть, ни обосновать; мол, кому хочется упускать шанс бесплатно посмотреть Ереван! ? согласись: все это может взволновать и морковное сердце.
Она продолжала гладить. Я прокручивал в голове происшедшее на семинаре, мысли метались, беспокоили воспоминания о прошлом, густо сдобренные обидой... Вот Лутцев увлеченно рассказывает об участии в любительской экспедиции аквалангистов. Об опасных щелях, гротах. 'Пацаны, доложу вам...' ? говорил он, выдавая большими порциями демократичность. Его прервали грубовато-ласково: 'Рем, кончай!', на что последовало в том же духе: 'Братцы! Терпение! Кислорода осталось на два вдоха!..' И 'бурят' Равиль набрасывал шарж-сиюминутку: батискаф… Перед иллюминатором сидит с разинутым от удивления ртом акванавт ? по ту сторону проплывает аквалангист с лицом Лутцева, Лутцев будто хочет сказать: 'Кислорода на два вдоха!' Лида захвачена рассказом Лутцева... 'А что, если?!' ? думал я тогда, глядя на нее, мысленно становился рядом с Ремом и видел себя померкшим, унылым. Лутцев ? человек, претендовавший на одну из премий! Играючи, казалось, без напряжения обретший место под солнцем! Тогда я подавил в зародыше подозрение. Теперь же оно, проклюнувшись, смутило сознание, я произнес что-то скотское в связи с циклом прошлогодних командировок. Лида побледнела, произнесла:
? Спасибо. Наконец-то прорвалось ? но это к лучшему.
А я вдруг испугался, не дожидаясь ее объяснений, поспешно вышел.
Буря в тот день бушевала долго. Оставшуюся ярость я выплеснул на соседку по лестничной площадке, на особу, у которой нездоровое любопытство сочеталось со страстью и умением втискиваться в чужие дела, особенно те, что попахивали гарью конфликта. Увидев скользнувшую тень в глазке смежной двери, я позвонил ? соседка, сияя, уточкой выплыла на площадку. Тогда я демонстративно стал зашнуривать ботинки: возился со шнурками долго, молча, не обращая внимания на ее радостное, растерянное и недоуменное: 'Здрасьте... это вы?.. нынче... как же так?..' Закончив возню с ботинками, угрюмо отвел ее назад, втолкнул в квартиру, хлопнул дверью и под выкрик ругательств подъездной мегеры зашагал вниз...
