активное неприятие друг друга, знавшие наперечет конфликты между ними, на секунду-другую усомнились в убеждениях: что, если братская сердечность, которую продемонстрировали председательствующий и юбиляр, искренна, исходит из природы их взаимоотношений, значит конфликты ? маска! Что, если в действительности они друзья, маскировавшие дружбу?!
Соседка-профессорша рассказывала ? я в деталях старался вообразить юбилейные празднества. Конечно, они произошли помимо воли юбиляра, возможно, вообще никто не организовывал ? образовались они стихийно ? разве невозможно такое? Конечно, конечно, профессор не намекнул в кругу коллег о грядущей круглой дате, не вырвалось с его уст случайное 'Как напирает время, не успеешь опомниться ? уже 60...', а значит, естественно, не последовало в ответ удивленное: 'Вам шестьдесят? Да-а-а... ведь вам шестьдесят...'
Нет, не ходил он зондировать почву касательно организации юбилейных торжеств в профком, в ректорат ? ничего подобного, конечно, он не мог позволить ? не мог! Он не принял участия в составлении и рассылке пригласительных открыток с портретом и подобной информацией о себе! Список организаций, учреждений, лиц, конечно, определился не им ? нет, ни с кем из приславших приветствия, из участников торжества ни намеком, ни в прямую, ни по телефону, ни в личной беседе он не заводил речь о круглой дате.
Нет! Нет!
За месяц-другой до торжества ? не более! ? его пригласили в профком,
? Профессор, ? сказали ему в профкоме, ? вам в нынешнем году исполняется 60 лет...
? Да, ? удивился профессор, ? 60. Но что должно следовать из этого?
? А то, ? ответили ему, ? что мы намерены отметить славную дату.
? Кто намерен, простите?
? Вуз, если не возражаете...
Конечно, профессор колебался: торжества в институтском масштабе! Конечно, он весьма скромного мнения о значимости своей персоны, однако свое мнение ? каким бы ни было ? ой как субъективно. Объективно... Если начистоту, какие только юбилейные торжества не закатывали в институте! И по поводу шестидесятилетий и пятидесятилетий коллег-филологов! Чем же, спрашивается, предшествовавшие юбилеи значимее его? Разве его педагогическая деятельность отмечена печатью менее значительных достоинств?! Словом, профессор не намекал, не просил, не настаивал.
Около пятидесяти адресов вручили юбиляру. С золотым тиснением на краснокожем переплете ? 60 лет, со словами 'глубокоуважаемый', 'уважаемый', 'дорогой', 'мы знаем вас как ученого-педагога... чуткого... отзывчивого товарища...'. Около 20 человек поднимались на кафедру и зачитывали приветствия, папок на столе сложились две огромные стопы ? по двадцать пять в каждой стопе. А букеты цветов? Улыбки? Поцелуи?..
КОТ!
После того, как аудитория опустела, цветы были разбросаны, стопы краснокожих папок унесены, стакан с охлажденным чаем ? к нему никто так и не прикоснулся ? убран, празднества перенеслись в столовую. Юбиляр с родичами не пали лицом в грязь (как можно!), закололи лошадь, шесть темношерстных баранов, закупили туши индюшек, куриц... Стол ломился от земных даров, холодных закусок ? колбасы из конины и жареной птицы, салатов и винегретов, фунчозы и сыра, варенья и джемов, в вазах из чешского стекла ? отборные апорт и виноград, кишмиш и сушеный урюк, нават и сахар, мед и пирожки из мяса, боорсоки и свежие, румяные, будто только что извлеченные из тандыра, лепешки, напитки, расставленные батарейками (шампанское, коньяк, водка, бутылка дефицитного сухого вина, минеральная вода, лимонад) ? казалось, на столах некуда положить и палец, не задев при этом какого-либо яства. А ведь впереди, где-то в финале, ожидались еще и горячие закуски! Достаточно было одного взгляда на стол, чтобы вхолостую заработали органы пищеварения, замутило от желания насытить желудок... Празднества длились на протяжении двух недель, приглашались гости группами: отдельно родственники, друзья, коллеги, знакомые; что ни гость ? имя, известные деятели в сфере культуры. Соседка с супругом попали в группу именитых: она, 'записывая на магнитофон' застолье, пила сухое венгерское. К сожалению, 'запись' оказалась обрывочной, многое не удалось записать по простой технической причине: запись-то велась с одной точки. Соседка охотно, с удовольствием представила 'видеозапись', и я увидел длинный стол, уставленный яствами, ? заработал, обманутый воображением, мой желудок, я уставился на 'экран', увидел панораму сидящих доцентов и профессоров за столом, увидел... себя. Да, да: ведь теоретически среди приглашенных мог быть и я в качестве бывшего воспитанника юбиляра... Я сидел, с трудом сдерживая работу желудка, готового ко всесокрушающей работе. Я слушал шутливые перепалки по поводу выборов тамады. Тамада ? традиция недавняя, но пустившая такие корни, которые не выкорчевать и сверхмощному бульдозеру. Вступительная речь тамады, как и ожидалось, блистательная и длинная, заканчивается замечательной здравицей в честь юбиляра ? опустошаются бокалы, руки тянутся к закуске, включаются на полную мощность желудки, в моих руках оказывается заранее облюбованная ножка курицы. Дружно и весело задвигались челюсти ? славное пиршество! Замечательный юбилей!
КОТ!
Соседка-профессорша, сообщив столько действительно интересного, поучительного, полезного, покинула нас. Захлопнулись двери и будто автоматически затем выключился 'видеомагнитофон' ? юбилейное и околоюбилейное, эпизоды чествования и детали пиршества, лица аплодирующих, улыбающихся, жующих и пьющих, обрывки фраз, жесты, запахи жареного, вареного и пареного ? все начинает отступать, исчезает вовсе. Телефонный звонок застает в раздумьях об ином...
КОТ!
Звонил Азимов. Он сообщил подробности проводов Жунковского. Конечно, проводы прошли нормально. Если не считать небольшой закавыки...
? Что случилось, Турсун?
? Задала работы дыня ? намаялись мы с ней.
? А что?
? Поставили на весы ? она больше десяти килограммов потянула.
? О!
? Потянула, и все...
? Дальше. ('...Память у Азимова не забита мусором ? наверняка помнит Рябую...')
? Считай: 'дипломат', арбуз килограммов на десять и эта дыня ? помнишь, такая... бухарская?
Конечно. ('...Кота может и запамятовать...')
? Трехразовое превышение нормы ? не ручная кладь, а...
? Представляю.
? Гостинцы на вес золота.
? Турсун, твой звонок кстати.
? Да?
? Есть вопрос.
? Я не досказал ? не интересно, что ли? ? в голосе Азимова послышалась обида.
? Ради Бога, продолжай.
? Забавная картина: он с дипломаткой и арбузом по ту сторону контроля, я с дыней ? по эту, ? после небольшой паузы продолжал Азимов. ? Ну, думаю, не вышло, придется возвращаться с дыней. Только подумал... Ты слышишь?
? Слушаю, Турсун.
? Гляжу, подбегают трое. Двое мужчин и женщина. Один из мужчин, очкастый, солидный, достал билет, паспорт, в руках у него ? тощая папочка. Я ? к нему. Прошу, говорю, дыньку пронести вон тому
