Суть Руми

мойщик трупов мерзкой,

Услышишь песню ты опять

Из мёртвой тишины мертвецкой.

Диван Шамса Тебризи, # 2083

ВЗГЛЯД

Кто сущее зрит в пустоте?

И видит мириад мистерий,

Соткавших ткань мирских материй,

Где разум воет в темноте?

Коль видишь мир Его глазами,

Твоими зрит и Он очами!

Рубайат, # 0497

НЕПРЕРЫВНЫЙ РАЗГОВОР

Рокочет тамбурина медь:

- «Свирель тебя целует в губы,

Пока её ты учишь петь ...

А разве мы Тебе не любы?»

Из сахарного тростника

Все таковы они, свирели!

Любуются на облака,

Лишь об одном мечтая деле!

Они с рождения в своём,

Шурша, шатаются болоте,

Целуясь с солнышком гольём,

Балуясь с ветерком в полёте.

Но, Мастер добрый, без Тебя

Погибнут эти инструменты,

Коль не касаешься, любя ...

Им не нужны аплодисменты.

Ржавеют от тоски кимвал,

Что под Твоим метался взглядом.

Свирель, что в губы целовал,

Канун, что восседает рядом.

Вновь страстно молит тамбурин:

- «Коснись моей блестящей кожи!

Я без Тебя умру один!»,

Повизгивая ото дрожи.

И молит жалобно свирель:

- «Согрей, мои замёрзли пальцы!

Меня покинул Ты ужель?»

Увы, свирели все страдальцы!

Я не хочу такую жизнь -

Предощущение упадка!

Предпочитаю миражи!

Нытьё свирели - мне загадка!

Дай мне упиться допьяна,

Или оставь меня в покое!

Нет расставанья ни хрена,

Я знаю, что это такое!

С Тобою буду пребывать

Я в непрерывном разговоре.

Вкусив однажды благодать,

Её не позабудешь вскоре!

Диван Шамса Тебризи, # 0007

ПОЛУНОЧНЫЙ КОСТЁР

Из комнаты моей, где прожил заточенье,

Раздался крик.

Воспрянув, после смертных ожил искушений,

Я - не старик!

Узнал я, нету отчужденья, способны вновь

Мы жить с тобой.

И понял, мне дано прощенье, твоя любовь -

Вот якорь мой!

Ты снова крутишься, готовишь, напевая,

Всем нам еду.

Как будто песенкою отведешь, родная,

От нас беду!

Под солнцем лез на берег жаркий, змей-океан ...

Горит душа.

Горит она, но пламень яркий, не жжёт туман

Мой ни шиша!

Я вижу машущие руки, бьёт барабан

В моих ушах.

Ночной костёр и нет разлуки, мы - стан цыган.

Ночь хороша!

Диван Шамса Тебризи # 2110

ПАУЗА МЕЖДУ РАССКАЗАМИ

Довольно о море, посмотрим на сушу ...

Играясь с детьми – не забудь про игрушку,

Детишки идут к пониманью, играя.

Игра для ребёнка – натура вторая.

Когда подрастут, интерес их к игрушкам

Уйдёт. Но не это врождённое чувство -

Стремление к целостной мира картине,

Оно ведь присуще тебе и поныне.

А если б детишки совсем не играли,

То выросло бы поколение швали.

Заметь, не играют одни идиоты,

А глупый ребёнок - большие хлопOты.

* * *

Ты слышишь, как просит искатель сокровищ,

Чтоб я про зеркальных поведал чудовищ?

Ведь это искателя личная байка!

Ты слышал начало? Нет? Что за незнайка!

А впрочем, возможно, мой внутренний голос

Орал. Только звук поглотила та полость,

Что в сущности, в теле у нас - сердцевина.

Орал он: «Глядите, какая картина!»

Искатель сокровищ твоим был знакомым,

Ведь сам он являлся предметом искомым.

С кем может на свете ещё быть влюбленный,

Помимо Возлюбленной им соблазнённой?

Он кланялся, как попугай пред зерцалом,

Свой образ в нём путая с оригиналом.

Но если бы мог он на долю мгновенья

Единого атома видеть свеченье,

А не отражение там, в зазеркальи,

Взорвался бы он, поминайте как звали!

Исчез бы он сам, вместе с воображеньем

И знанием ложным. Второе рожденье

Искатель сокровищ прошел бы душою

Со зрением ясным и волей стальною!

И голосом, твёрдо «Я есть!»* говорящим,

Тем Голосом вечным и животворящим,

- «Адама почтить!» приказавшего джиннам**,

Хотя они дети огня, а не глины,

Поскольку Адаму душой идентичны.

Тот Голос поведавший афористично,

Что: «Нет ничего в свете, кроме Аллаха!»*

Потомкам Адама - творениям праха.

* * *

Хусам*** отвлекает и шепчет на ухо:

- «Закрой-ка свой рот! Проповедуешь глухо,

Болтая темно о вещах непонятных,

Суть не проясняешь, и слушать отвратно!

Ты истину скрыл от учащихся, точно.

Поэтому, притчу закончи досрочно.

Народу нужны лишь страшилки, да басни,

Сенсацией лучше беседу украсим.

Поведай про цену златого кумира ...

Зачем ты твердишь про творение мира?

Ты льёшь им кристальную воду фонтана,

А им только грязи лишь нужно, болванам!

Живут они в мире дурацких фантазий,

И все их фонтаны забиты от грязи!

Твой чистый фонтанчик, за воду в награду,

Заляпают грязью и будут лишь рады!»

* * *

Мы оба с Хусамом свидетели тайны.

Кто хочет войти в члены нашей компании?

______________________

* Коран (20 : 14) «Аз есмь Бог. Нету ничего кроме Меня.» Прим. перев. на русск.

** Коран (7 : 11) «Потом Мы велели джиннам: 'Поклонитесь Адаму!'» Прим. перев. на русск.

*** Хусам – Хусамэддин Челеби, любимый ученик и личный секретарь Руми, ставший главой суфийского Ордена Мевлевия, после смерти учителя. Именно Хусам уговорил Руми начать «Меснави» и лично записал все 6 книг. Руми говорил, что Хусам «был источником моих слов», себя называл флейтой, Хусама – и флейтистом и дыханием флейтиста, а «Меснави» - песней. Как и Руми, Хусам был учеником Шамса. Именно Хусаму мы обязаны тем, что можем услышать не только голос Руми – «влюблённого» ученика, но и голос Шамса – «возлюбленного» учителя. Руми сказал, что Хусам относится к тому разряду святых, которые не довольствуются молчаливой медитацией, но чувствуют себя обязанными выразить свои познания. Прим. перев. на англ.

Меснави (6, 2252 - 2277)

ФИЛОСОФСКИЙ ВОПРОС

Спросили шейха пожилого:

- «Как, ты, учитель, видишь Бога?»

- «Его я видеть неспособен,

Ведь Божий образ бесподобен.

Пора нам отдохнуть с дороги,

Садитесь, слушайте о Боге ...

* * *

Бог прямо тут. Он перед вами -

В костре играет язычками,