стремлений
Чураюсь, как вредных пустых вожделений.
Я курс постоянно по Солнцу сверяю
И воли в себе не даю разгильдяю.
Бессилен во мне ветр случайных эмоций,
Плыву я по курсу пророческих лоций,
Ведь многие ветры наполнены злобой,
Иль жадностью, похотью, подлой утробой,
В лицо мне кидаются с шумным размахом,
Да слепят глаза мои вздымленным прахом.
Но крепкий фундамент духовной породы
Бессильны сдуть ветреные сумасброды.
Я досуха выжал остатки чудачеств,
Всё пусто во мне, кроме Божеских качеств,
Вражда наша канула в эти пустоты.
Где я, а где ты? Разбирать нет охоты.
В меня ты вошёл через это смиренье,
И дерзость твоя была лучше почтенья.
Тебя одарю, как Аллах иноверца:
Бери свою жизнь и бери моё сердце!
Нас дружба своим озарила восходом,
Отрава плевка стала дружеским мёдом!'
____________________________
* Али (596 – 661 Р.Х.) – кузен, воспитанник и зять Мухаммеда, четвёртый праведный халиф (656 – 661 Р.Х.). Один из первых мусульман, выдающийся воин и учёный, автор первой грамматики арабского языка и учебника ораторского искусства. – Прим. перев. на англ.
** Лев Божий – прозвище, данное Али самим Мухаммедом. – Прим. перев. на русск.
*** Зульфикар (араб.) – букв. 'бороздчатый' - булатный меч Али, подаренный ему Мухаммедом. – Прим. перев. на русск.
Meснави (1, 3721 – 3750, 3764 – 3771, 3773 – 3782, 3787 – 3889, 3896 – 3898; 3825 – 3830, 3832, 3841, 3844)
ГЛАВА 21, 'НАЧАЛО И КОНЕЦ'
'Обрамление Меснави'
О РАМКАХ
Как все творения искусства, рождённые духовным импульсом, Меснави разрушает собственную форму и выходит за свои пределы. Вместе с тем, две длинные поэмы – одна из начала Книги Первой и другая из окончания Книги Шестой - служат своего рода обрамлением этого шедевра.
Обе поэмы о любви. В каждой из них влюбленный переживает драматическую трансформацию романтической вначале любви в экстатическую, духовную форму. И в каждой поэме описан возмущающий читателя, логически необъяснимый акт насилия, направленный против влюблённого (отравление ювелира и расстрел одного из принцев), столь характерный для легенд о Хызре.
Но ведь все книги Меснави – это сплошная любовная история, описывающая трудную и неудобную истину - уничтожение влюблённых. Ибо, как написал Руми о любви - 'Мне человечий образ не ищи вотще.' (Диван Шамса Тебризи, # 1145)
Почему вожделение к китайской принцессе приводит к мистерии 'смерти до наступления смерти'? Почему картина, образ, впечатление так влияют на нас? Что привело трёх принцев на путь бестелесного брака?
Безусловно, утверждение, что эта пара поэм 'обрамляет' Меснави – преувеличение. Ибо там, где звучит рефрен 'Нет этому конца', жёсткие ограничения неадекватны.
СУЛТАН, ДЕВУШКА И ЛЕКАРЬ
Частенько не ведает глупое тело,
Что зеркало духа его запотело,
Но телу порой не хватает сноровки
Подвергнуть запачканый дух полировке.
Опишем любовное здесь увлеченье,
Что зеркала духа покажет значенье.
* * *
Жил в старое время султан, кто по счастью,
Два мира мог править надёжною властью,
Духовное царство и царство мирское
При нём наслаждались плодами покоя.
Мир длился, покуда во время охоты,
Султан не заметил у тихого грота
Красавицы нежной и был красотою
На месте сражён, словно тигр стрелою.
Её полюбив, не нарушил приличий
Властитель и выполнил древний обычай,
Родители щедрый калым запросили,
И чадо отдали без всяких насилий ...
* * *
Войдя во дворец, заболела девица,
Румянец исчез и худа, бледнолица,
Слегла в лихорадке красотка в постели,
И руки и ноги аж заледенели,
А сердце, как птичка свободная с ветки,
Забилось, попав в золочёную клетку!
Султан предвкушавший все радости рая,
Что может лишь гурия дать молодая,
Почувствовал вдруг, как хозяин кобылы,
Чью сбрую с седлом потерял, тупорылый.
А после, как новую выправил сбрую,
Так волки задрали кобылу младую.
Иль как бедуин, заплутавший в пустыне,
С кувшином пустым, где ни капли в помине,
Нашедший внезапно колодец глубокий,
Да сдуру разбивший кувшин крутобокий.
* * *
Сбирает султан всех врачей государства
И просит их: 'Лекари! Дайте лекарство
От этой внезапной болезни тяжёлой!
Тому, кто сумеет девицу весёлой
Мне сделать, я не пожалею награды!
Кораллы и жемчуг, меха и наряды,
Что прячут запоры моих подземелий,
Получит создатель целительных зелий!
Я вам доверяю две жизни сегодня –
Mнe жизнь без неё, хуже чем преисподня!'
- 'Мы сделаем всё что возможно, правитель,
Ведь каждый из нас – знаменитый целитель
Каких-то болезней. Свою экспертизу
Проверили делом, не будет сюрприза,
Раз нету во всей медицинской науке
Такого, что наши не делали б руки!
Поэтому нет никакого сомненья,
Что вместе отыщем мы деве леченье!'
* * *
Врачи восхваляли былые заслуги,
Но зряшными были любые потуги,
Поскольку забыли они бестолково
Иншалла* промолвить - волшебное слово!
Прошу вас заметить, я сам не считаю,
Что те, кто 'иншалла' как попки болтают,
За это получат от Бога награду,
Не станет Господь награждать клоунаду!
Врачей похвальба поражала гордыней,
Привычкой к вранью, непризнаньем святыни
Души человечьей, бессмертной, свободной,
Типичным для них бессердечьем холодным!
Такое к больному врачей отношенье
Бессмысленным делает часто леченье,
И слабость их методов усугубляет ...
Порой, оговорка случайной бывает,
Бывает и так,
