Суть Руми

И хитростей выбрасывая снасти,

Признаюсь Императору о страсти!'

Пытались попусту меньшие братья

Его от смертного отвадить риска,

Но смерти гибельней – любви заклятье!

Принц вышел, поклонившись братьям низко.

* * *

Китайский Император знал заранье

Всё, что в империи его творилось,

Но, по-традиции, хранил молчание,

Пока деяние не совершилось.

Мог изнутри увидеть Император

При помощи своей волшебной силы

Реальный мир любого человека,

Но принца распознав, не подал вида.

Бывает, что не видим мы реальность,

Хоть внешнее заметно проявленье,

При солнце, под котлом огонь не виден,

Но видны пар и кипятка бурленье.

Так и в любви – легко увидеть форму

Наружную, в которой обитает

Любимая, считая это нормой,

Она же в венах кровью протекает!

Принц, к трону подойдя, пал на колени,

И, как китайский ритуал диктует,

Он туфли императорской губами

Коснувшись, замер в этой позе молча.

На юношу любуясь, Император

Подумал: 'Этот отрок благородный

Молчит красноречиво! Тишь – оратор

Громов сильней, оратор превосходный!

Он должен получить всё, что попросит,

Вознагражу его я многократно,

За всё, что на пути в Китай он бросил,

Раз с жизнью он простился безвозвратно.

Сей принц – посол Любви Немилосердной,

И службу исполняет он усердно!'

* * *

Принц Императора услышал сердцем,

Любовь дала чутьё, забрав дар речи.

И мусульманин начал с иноверцем

Душ диалог при самой первой встрече.

Принц думал: 'Что со мною происходит?

Душа проснулась, тихо тает тело ...

Я чувствую, как из меня уходит

Всё лишнее, что к сердцу прикипело.'

Так долго простоял он на коленях

Пред мудрым Императором Китая,

Душою к небу поднимаясь по ступеням,

Как мясо на угольях, созревая.

Он думал: 'Казнь – вот моя реальность!

Меня казнят тут каждую секунду!

Я принимаю это, как фатальность,

И на судьбу свою пенять не буду!

Деньгами беден я, хотя не нищий –

Количеством своих убитых жизней

Богат несметно! Их я отдал тыщи

Для казней этих, я же не капризный!

В любви не обыграешь чародея,

Имея лишь главу на тонкой шее!'

Счастливого союза предвкушенье

Влюблённого вдруг сладко поглотило.

Любимой в замке виденая форма

Покинула его потухший разум.

И сразу же союз он обнаружил,

Успев перед слиянием подумать:

- 'Хоть сладостнее шёлка кожа бела,

Но духа нагота мне слаще тела!'

* * *

Я больше не могу на эту тему

Произнести единого словечка,

Всё остальное здесь пребудет тайной!

Неважно, прискакал ты к океану,

Или пешком к нему один приплёлся,

Молчания мистического дальше

Тебя помчать конь должен деревянный

По океана трепетного волнам.

А если деревянный конь утонет,

Ты станешь рыбой – бессловесным чудом,

Что ни молчит, ни говорит... Об этом

Я тоже больше говорить не буду.

* * *

Так умер старший принц, сольясь с Любимой!

На похороны средний брат явился.

- 'Улов чудесный мне принёс незримый

Любовный невод!' - Император изумился.

Тут объявил его дворецкий звонко:

- 'Явился брат покойного пред троном,

Воспитаны отцом их три ребёнка,

Мы провожаем старшего со стоном!'

Подумал Император: 'Знать, покойный

Мне дарит сувенир живой на память.

И если этот брат его достоин,

Он должен выдержать проверки пламя.'

Вновь опустилась благодать незримо

И облаком покрыла двор приёмов.

Вдруг принцу показалось, что расколот

Двор Императора, как плод граната.

И, хохоча, все формы, в мире сущи,

Своих шатров пологи распахнули,

И в диком танце новые создания

Рождали все они ежесекундно!

Читал об этом принц в старинных книгах,

Но пережить не доводилось лично

Ему такое прежде состоянье!

И он забормотал: 'А что же дальше?

Неужто в мире есть другое чудо,

Которое чудесней этой сцены?'

Так, Императора огнём согретый,

Он ощутил глубокое довольство,

Которого до сей поры не ведал.

Увы, была разбужена гордыня

Его глубоким сим переживаньем,

И вот что он, собой гордясь, подумал:

- 'Ну разве я не принц? Не сын ли Шаха?

Так почему ж китайский Император

Мной помыкает, как рабом-феллахом?

Противен иностранный мне диктатор!'

А Император, эту мысль слыша,

Обиделся, подумав:'Ах, негодник!

Я свет тебе послал, а ты, мальчишка,

Мне грязь в ответ метнул неблагородно!'

Принц Императора услышал тоже

И осознал утрату роковую:

То, что ценил он сам всего дороже –

Души величье, потерял впустую!

Пред ним – неразрешимая проблема!

Исчезло сходство всякое с павлином –

Адам он, пашущий вдали Эдема,

И одинокая сова в пустыне!

Принц углубился в собственное сердце,

И стал вымаливать себе прощенье,

Но раскаянье лишь открыло дверцу

Для осознания невозвращенья!

Его пожрал огонь душевной муки –

От безнадёжной вечности разлуки!

* * *

Пора мне закругляться с этой притчей ...

Когда из транса самоустраненья

Китайский Император годом позже

Избавился, одной стрелы в колчане

Не досчитался он. А слуги доложили,

Что средний принц убит стрелою в горло ...

И зарыдал несчастный Император –

Так плакальщиком сделался убийца!

Но средний принц желанного добился –

В духовном браке состоит поныне.

С Любимой, как и брат, соединился,

Убийца лишь убил его гордыню.

* * *

А младший брат, болевший в это время,

Поправившись, заполучил невесту,

Хотя не нёс совсем искуса бремя,

И не заслуживал ничем себе