— Хозяин вообще мало кому доверяет, — прогудел Сатурн.
— Он, случаем, не параноик? — поинтересовался Коллекционер, чем вызвал гневное сокращение мускулов на физиономии Старшего брата. — Да ты не пыжься. Подумай лучше — нас отправляют через дикую пустошь, не только без ведома бригадиров, но всячески скрывая принадлежность транспорта, в результате он подвергается нападению, и мы едва не подыхаем. То есть, Хозяин скорее готов сбросить козыря, нежели отдать его партнёру, в паре с которым играет. Если это не паранойя, то что же?
Стас невольно улыбнулся, наблюдая за великаном, сопоставляющим факты и даже не пытающимся отрицать озвученной наугад связь Легиона с бригадами.
— Это объяснимо, — наконец, заключил Сатурн. — Навашинские мародёры — ненадёжные союзники. Я не знаю, что за груз нам поручено забрать, но понимаю — он не должен оказаться в их руках. Если Хозяин так решил, я не сомневаюсь в правильности решения, — он нахмурился, будто обдумывая собственные слова, и безапелляционно кивнул.
— Как интересно, — Коллекционер налил в стальную кружку воды из фляги и поставил к огню. — Ты действительно ничего не знаешь о грузе?
— Он весит около ста килограмм. Это всё.
— Хозяин даже тебе не доверяет?
Физиономия Сатурна, освещаемая снизу пламенем костра, вдруг странным образом изменилась. Расчерченный морщинами лоб сделался гладким, плотно сжатые губы разомкнулись, прищур исчез без следа, мощные рельефно проступающие из-под кожи желваки потеряли каменную твёрдость. Всё лицо его будто оттаяло, слегка вытянулось и стало мягким как у ребёнка. Громадного четвертьтонного ребёнка, которому только что сказали: «Извини, сынок. Деда Мороза нет». Но это длилось лишь мгновение. В следующую секунду брови вновь сошлись к переносице, мускулы, приводящие в движение ковшеобразную челюсть, вздулись, ноздри расширились, засасывая кубометры воздуха в могучие лёгкие.
— Я знаю ровно столько, сколько требуется для успешного завершения операции! — проревел великан. — Если Хозяин не посчитал нужным проинформировать меня о содержимом контейнера, значит, так будет лучше для Легиона. Что хорошо Легиону, хорошо и мне.
— Ты что же, себя и в жертву принести готов, ради общего блага?
— Это мой долг, — не задумываясь ответил Сатурн. — Личные интересы — ничто в сравнении с интересами Легиона.
Стас усмехнулся и, взяв протянутый Коллекционером мешочек вяленого мяса вперемешку с мелко наструганными сухарями, отсыпал себе пару горстей.
— Ну, а если не по написанному, сам-то как это видишь? — спросил он. — Вот представь — расположились ваши легионеры боевыми порядками возле муромских стен. Огромная глыба из металла и бетона перед тобой на километры в обе стороны тянется. Вызывает тебя хозяин и говорит: «Ну, брат Сатурн, вот и настал твой час. Надевай-ка рюкзачок с тротилом и дуй к воротам, расчищать Легиону проход в светлое будущее». А ворота те — мама дорогая! Две плиты стальные, в десять метров высотой и полтора метра толщиной каждая. На вышках по бокам «Корды» торчат, со стен на дорогу огнемёты раструбами скалятся. Смотришь ты на всё это в бинокль и понимаешь — «Даже близко мне не подойти. А если и подойду, то вреда от меня — разве что копотью чёрной ворота замарать сумею». Тогда как? Будешь приказ выполнять?
Старший брат снисходительно хмыкнул.
— Хозяин не отдаёт бессмысленных приказов. Он мудр и дорожит бойцами.
— Я не о том спрашивал, — напомнил Стас.
— Да, — присоединился к разговору охотник, помешивая в кипятке сушёные листья, издающие приятный пряный аромат. — Ты не юли, отвечай по существу. Идёшь на смерть за царя, или готов мудрость его под сомнение поставить?
Сатурн нахмурился и засопел, переводя недобрый взгляд с Коллекционера на Стаса и обратно.
— Провокаторы, — разродился он, наконец, с ответом. — Вы оба. Я не хочу больше говорить, — после чего привалился к стене, скрестил на груди могучие ручищи и демонстративно отвернулся, устремив взор на далёкую линию багровеющего горизонта.
— Вот так всегда, — вздохнул охотник. — Стоит лишь немного поразмыслить, честно ответить самому себе на пару-тройку вопросов, и высокие иллюзии о главенстве общего над частным неминуемо разбиваются о железобетонное «Я». Мой тебе совет, дружище — хочешь умереть героем, не задумывайся над приказами.
— Ну, — Стас дожевал свой нехитрый ужин и стряхнул крошки, — раз беседа зашла в тупик, предлагаю отходить ко сну. Сейчас полдесятого, я дежурю до двух, потом Кол. Не возражаешь?
— Нормально, — кивнул охотник.
— А я? — нарушил молчаливый протест Сатурн.
— Ты спи. Мы в шесть часов к Святым двинем, один тут останешься. Носом клевать при таком раскладе не годится.
Вопреки ожиданиям, возражать Сатурн не стал, быстро съел половину брикета напоминающего по форме и размеру кирпич, запил из фляги, отстегнул от рюкзака матерчатый рулон оказавшийся туго скрученным спальным комплектом из простёганной подстилки с таким же одеялом, и завалился на боковую, то ли решив последовать совету Коллекционера, то ли не желая больше состязаться в аргументации.
Охотник разместился скромнее — просто сунул под зад свёрнутую валиком дерюгу, поднял ворот плаща, привалился к стене и через мгновение уже сопел, будто закрыл глаза как минимум час назад.
Стас поёжился, двигаясь ближе к огню.
Красное солнце пустоши уже скрылось за горизонтом, оставив после себя лишь тлеющий уголь заката на стыке бесплодной земли и темных небес.
К полуночи холод окреп настолько, что пламя костерка, сдававшее позицию за позицией, скоро совсем капитулировало. Жара хватало на обогрев ближайшего полуметра. Сатурн ворочался, плотнее кутаясь в одеяло. Даже сидящий каменным истуканом охотник втянул голову в плечи.
Порывы ветра, без устали штурмующего остатки кирпичной стены, всё чаще находили лазейку, обжигали кожу мириадами песчинок, свистели в дырах выщербленной кладки.
Эта песнь, заунывная и монотонная, убаюкивала, нашёптывала утомлённому мозгу сладкие грёзы, притупляла чувства… Пока в привычную мелодию не вплёлся новый мотив. Едва слышные струнные переборы, мягко зазвучали в холодной темноте.
Глава 14
Стас обернулся, слушая тающий среди завываний ветра наигрыш.
— Он рядом.
Неожиданно возникший за спиной голос заставил сердце ёкнуть.
Коллекционер сидел всё в той же позе, только открытые теперь глаза светились янтарными огоньками, а правая ладонь согревала рукоять «Пернача».
— Мать твою за ногу! — возбуждённым шёпотом протараторил Стас. — Я чуть дуба не дал.
— Всё ещё впереди, — обнадёжил охотник и немилосердно пнул Старшего брата в рёбра. — Подъём, герой. Близится время великих свершений.
— Аррр, — рыкнул Сатурн, вскакивая и вертя головой спросонья. — Что?! Ты какого…?
— Все встали и прижались к стене, — спокойно произнёс Коллекционер, личным примером указав как нужно. — Следите за землёй.
Стас вынул из рюкзака укрытый там от пыли дробовик, Сатурн поднял лежащий рядом пулемёт, и оба притёрлись спинами к шершавым кирпичам.
— В чём дело? — тихонько поинтересовался великан, оглядывая замерших компаньонов. — Надо костёр потушить.
— Ничего не трогай, — ответил охотник. — К нам в гости пожаловал странствующий музыкант.
Сатурн с подозрением взглянул на Коллекционера, явно предположив что-то нехорошее, и обратил полные недоумения глаза к Стасу.
— Гусляр, — пояснил тот и кивнул для убедительности.
Старший брат помолчал немного, обдумывая услышанное, и, всё ещё шёпотом, спросил:
— Вы пьяны?
— Слушай меня, дружок, — взял слово Коллекционер, напряжённо всматриваясь в красную, освещённую пламенем землю. — Второй раз за свою противоестественно долгую жизнь я имею счастье наслаждаться этой музыкой, и впервые так близко. Здесь его не часто видят. Значит, он ушёл от гнезда. Он голоден, и мы — его дичь. Пусть так и думает. А я думаю иначе. Гусляр атакует из-под земли. Смотрите в оба. Как увидите шевеление, дайте знать, но не стреляйте. Огонь после меня. И только попробуйте, недоноски, его спугнуть.
Стас и Сатурн переглянулись, но промолчали, решив не искушать судьбу пререканиями с охотником во время его любимого занятия.
Поющему в пустоши ветру никто больше не аккомпанировал. Время шло. Стас с Сатурном мёрзли, тихонько переминаясь с ноги на ногу. Коллекционер, замерев, будто соляной столб, пялился на землю. Так продолжалось минут десять, пока сигнальное «тщщщщщ» не нарушило молчания.
— Он здесь, — прошептал охотник и указал стволом пистолета вниз перед собой.
Стас присмотрелся. Длинные тени, тянущиеся от камней и слипшегося комьями суглинка, едва заметно вибрировали. Не колебались, плавно меняя насыщенность в такт беспокойному пламени, а именно вибрировали, мелкими, на грани зрительной чувствительности, рывками перемещаясь в сторону.
Скоро вибрация стала ощущаться не только зрительно, пробилась сквозь толстые подошвы и защекотала ступни. На грунте, в эпицентре «сейсмической активности» образовалась быстро расширяющаяся лунка.
— Жда-а-ать, — протянул охотник, кровожадно скалясь.
— Может, гранатой? — предложил Сатурн и кивнул на растущее углубление.
— Нет. Он мне целиком нужен.
Края лунки ещё немного расползлись и замерли.
Все молча, с зудящими на спусковых крючках пальцами, уставились в подземные врата, ожидая появления музыкального гостя. Но осевшая почва больше не шевелилась. Вибрация исчезла.
— Ушёл? — с плохо скрываемой надеждой в голосе поинтересовался Старший брат.
