– Мы – не скандалисты, – твердо сказал я, – у нас просто не сложились отношения с сержантом.
– Бла рива. – удивился 'отпетый', – а кто же вы, если у вас отношения с сержантом не сложились? Скандалисты и есть…
Я глядел на тронутые сыростью, облупленные стены подземелья и молчал.
– Слышь, – спросил раззадоренный, как видно не на шутку, 'отпетый', – кто же вы, как не скандалситы? Ангелы, что ли? С сержантом не поладили… Рожей не вышли! Хы, – 'отпетый' покачал головой, – чего вас сюда выслали, раз вы такие хорошие?
– В характеристике и препроводительных документах, – с видимым усилием. чтобы 'отпетому' стало ясно, что разговор кончается, сказал я, – дана обоснованная мотивировка причин перевода в Северный городок.
– Ббте… – 'отпетый' разинул рот, – ты, парень, стихи, что ли, пишешь? Или в писаря навострился? Ты что же, думаешь, что я буду твою препроводиловку читать? У меня времени нет, чтобы фантастику почитать, а ты мне поганую бумажку подсовываешь – читай, мол, там про меня написано… Я подтерся уже давно твоей характеристикой.
– Очевидно, – вежливо сказал я, – вы наклали в штаны и подтерлись, не снимая штанов…
'Отпетый' махнул кулаком, и я не смог отбить удар, поскольку Диего схватил меня за руки.
Вслед за тем 'отпетый' ахнул по челюсти Диего.
– Вы что? – изумился Диего, – хватаясь за скулу.
– Ничего, – буркнул 'отпетый', – нашелся союзничек. Помогать мне кинулся. В следующий раз вообще мозги вышибу.
Оставшуюся часть пути ехали молча.
Стены туннеля были испещрены надписями и незамысловатыми рисунками, трактующими вечную тему борьбы и дружбы двух полов.
Грузовик притормозил у огромных ворот в стене, обрубающей, оканчивающей туннель.
Ворота поехали в разные стороны, открывая вид на Северный городок.
Перед нами был плац. На плацу стояли кадки с пальмами.
Пальмы поливал из лейки какой-то 'отпетый'. Вместе с ним бродила кошка.
У стены сидел на стульчике другой 'отпетый' в расстегнутом кителе.
Грузовик въехал на плац. 'Отпетый' тронул некий рычаг, и ворота, скрипя, закрылись.
'Отпетый'-драчун спрыгнул из кузова на бетонный пол.
– Ден, – крикнул драчун поливальщику, – сколько я тебе говорил, чтобы ты эту дрянь с собой не таскал?
Ден, не поднимая головы, не прерывая своего занятия, спокойно ответил:
– Валь, чего ты вяжешься? Сходи к полковнику – с ним и разбирайся. Он Аграфену приволок.
Кошка замурлыкала и принялась тереться о ногу Дена.
– Его любили кошки, женщины и дети, – провозгласил сидящий у стены на стуле 'отпетый', – ибо он был силен, жесток и тверд, как настоящий мужчина. Валек, здорово! Наши все – в малахитовой. Монстров ловят…
– Ловят, – буркнул недовольно Валек, – я знаю, как они ловят! Надрались небось – и спят под сталактитами. Ты бы хоть застегнулся, Пауль.
'Отпетый', сидящий на стуле, почесал грудь, зевнул и дружелюбно спросил:
– Валечка, тебя что – в звании повысили, пока ты за 'младенцами' ездил? Или стаж прибавился? нашивочки? Ты иди и 'младенцев' муштруй, а от 'годков' отлипни.
Диего выглянул из кузова и робко спросил:
– Разрешите выйти?
– Выходи! – крикнул Пауль.
– Сидеть! – прикрикнул Валя.
Диего остался сидеть.
– Я ни хрена не понял, – Пауль пристукнул кулаком по колену, – что за орлов ты привез? Они что, недавно после киносеанса? Победа над жутким зверьем так вскружила им головы, что они не слушаются взрослых? Выходи!
Диего дернулся.
– Сидеть! – расхохотавшись, заорал Пауль.
Диего застыл с задранной ногой на борту грузовика.
По лицу его бродила глуповатая испуганная улыбка, он понимал, что над ним смеются, и не хотел, чтобы его побили.
Ден прекратил поливать, поставил лейку на край кадки, ухмыльнулся:
– Во цирк. Ребята, сидите. Пока полковник не пришел, сидите спокойно.
– Ты вот там поливаешь, – обозлился Валя, – ну и поливай. Тебе пальмы доверили, ну и не суйся… Вылезай, – заорал он Диего.
Диего спрыгнул на бетонный пол. Я остался сидеть. Сидел и смотрел на высоченный потолок, к которому были привинчены мощные лампочки.
– Слушай, – обиделся Ден, – ты тово, – ты действительно умом хряснулся? Ты чего – поливаешь, ну и поливай? Ты зачем так сказал? Ты нехорошо сказал.
– А он забыл, – лениво напомнил Пауль, – как его первый год в унитаз головой макали и как он к полковнику стучать бегал.
– Точно, – обрадованно воскликнул Ден, – было такое. Стукач. Сука…
И Ден, удовлетворившись этим воспоминанием, продолжал полив.
Валя покраснел.
Пауль подошел к Диего.
– Погоди, погоди, – он потрогал скулу Диего, – это у тебя что за вздутие… Это тебя коллега Валя так приласкал? А? Воспитатель! Тут я прибегнул к методу, который в принципе отвергал, но который спасал меня в невыносимых ситуациях. Коллега Валя дал тебе по морде?
– Пауль, – начал Валя, несколько смутившись, – ты чего?
– Помолчите, коллега, – поморщился Пауль, – дайте на второго орла поглядеть, он что, прячется?
Пауль встал на колесо грузовика, заглянул в кузов. Он был рыжеволос и веснушчат.
– О, – воскликнул он, – здорово. Интеллигентное лицо – и фонарь под глазом. Я вижу, тут была массовая порка восставших крестьян.
– Никак нет, – равнодушно ответил я, – грузовик трясло, и мы несколько раз ударились о борт.
– Вот хорошо, – одобрительно кивнул Пауль, – правильно воспитанный молодой человек. Слово 'аборт' знает.
Он спрыгнул на бетонный пол, побил ладонь о ладонь.
– Только, дорогие мои, – радостно продолжил он, – дорогие мои новички, новобранцы, запомните раз и навсегда! Рукоприкладство среди 'отпетых' за-пре-ще-но! И строго преследуется! Устав есть устав.
– О, лепит, – восхитился Ден, – тебя в 'комнату Джорджи' вместо 'старшего друга' – от бы там заливал!
Ден потряс лейкой. Из лейки нехотя выпало несколько капель. Ден вздохнул и пошел вглубь площади.
Кошка Аграфена легко, чуть пританцовывая, направилась за ним.
– Эй, – крикнул Валя, – наглец! Тебя что – не касается? Вылезай на фиг.
Я выпрыгнул из машины и не успел уклониться от подножки Вали.
Я довольно сильно ударился о бетонный пол и поднялся нескоро, перемогая боль.
– Очень плохая реакция, – равнодушно сказал Пауль, – и совсем скверно держит удары. В первой же пещере 'стрелочник' выжжет 'младенцу' глаз.
И пальцем он ткнул в мое лицо.
Палец Пауля остановился в миллиметре от радужной оболочки глаза, и я увидел огромную дубину, застившую весь мир справа, готовую выдавить, выколоть, превратить в слизь…
– Ничего, – одобрительно сказал Пауль и убрал палец, – бледнеет и зеленеет, но не дергается и не прудит в штаны – тоже достижение. Кто тебе синяк поставил под глаз, воин?
