сильное снотворное. На тумбочке рядом стояла пустая чашка. Должно быть, Белкина принесла воду из кухни, и тут…
Я подлетела к кровати. Так и есть – коробка оказалась пустой. «Ну, сколько тут было этой дряни? Может, только пара пилюль, а я поднимаю бучу». Актриса завозилась во сне. Я рывком подняла ее и встряхнула как следует за плечи.
– Отстань. – Марго повалилась назад, увлекая меня за собой.
– Проснись! Ну что ты такое выдумала?! – Я включила общий свет, и Белкина скорчилась, пряча лицо.
– …Ага… не нравится?! Проснись! Много выпила?! Говори?! – На полу рядом с постелью стоял телефон, и я набрала по памяти номер знакомого врача. Слава богу, Владимир Глебович оказался на месте и, пообещав тотчас приехать, бросил трубку, едва я успела прокричать адрес истерички, оставив меня без своих ЦУ.
Я сбегала на кухню и принесла целый чайник воды. Первым делом окатила Риту с ног до головы, чтобы жизнь ей сном ласковым не казалась, а потом начала отпаивать водой. Следовало, конечно, подогреть молока или вызвать рвоту, но я боялась оставить ее одну, решив, что все, что я могу сделать, – это не дать ей заснуть. Что-что, а по части вредности я спец! Хотя и накачивать актрисулю водицей тоже оказалось делом не из легких.
Вскоре приехал Владимир Глебович и увез Белкину с собой в больницу, оставив меня в насквозь вымокшем платье и с трясущимися от возбуждения руками.
И надо же, что именно в этот момент меня охватила жажда деятельности. Тем более, что понятно: преследователь – кем бы он ни был – уже достиг с Маргаритой своей цели, пусть даже на первом этапе. А это значит, что никаких пуль, ножей, гранат и ядов (ну, разве что простеньких галлюциногенов) не предвидится.
Подобно мне, убийца строил план своего мщения на том, что это Рита заварила кровавую кашу с пьесой и письмами. А значит, кому-то, кто захочет наказать ее, останется только воплотить готовый сценарий в жизнь. Минимум внешних усилий – впечатлительная женщина медленно и верно сходит с ума. Да. Все так. Если только самоубийство – не хорошо разыгранный фарс. Вольно же травиться, когда у тебя в доме ходит, бродит гостья…
Я вернулась в кабинет, сумка с пистолетом по-прежнему лежала на столе справа. Снова зазвонил телефон. Я подняла трубку и какое-то время слушала пустоту, на душе было спокойно и тоже пусто, так, словно напряжение и страх отошли от меня, став самостоятельными личностями.
Подтянула провод и села за стол.
– Алло, – донесся из трубки знакомый голос. – Куда делась Ритулькин? Я тебя спрашиваю, Диана- охотница. Что, она уже начала делать глупости? А ты до завтра здесь собираешься отсиживаться, или надоело возвращаться в свой необитаемый дом?..
«Необитаемый дом! Он не знает, что Пава уже давно и плотно живет у меня?! Надо его раскрутить на откровения», – пронеслось в голове.
– …Странно, такая с виду красивая женщина, а замуж никто не берет… – продолжал он. – Это потому, что у тебя платье мокрое?
«Удар достиг цели. Он видит меня, но откуда?»
– Вам хочется поболтать? – Я налегла на стол, одновременно запуская пальцы в груду писем. – Я-то думала, что вы лучше реализуете себя в эпистолярном жанре.
– Хотите, чтобы я и вам написал?
– А что такое вы можетё мне написать? Вы хорошо меня знаете?
– О-о-о, не говорите «гоп», моя дорогая, вы даже не представляете, насколько хорошо. Так хорошо, как сами себя не знаете.
– Потому что вы – тень?
– О, вы и это прочли! Прекрасно. Право, милочка, с вами мне гораздо больше нравится разговаривать, чем с этой глупой бабой.
– И все-таки вернемся к теме. Что вы такого особенного можете сообщить обо мне?
– Уж не желает ли моя прелесть высчитать, кто я?
«Именно так». Я не шевелилась, прислушиваясь к бою часов в гостиной.
– …Я могу рассказать… ну, например… вы одеты в длинное, светло-серое трикотажное платье. Оно мокрое и налипает на плечи, доставляя вам неприятные ощущения. Еще? Вы сидите у стола, можно сказать, что вы полулежите на нем, уткнувшись в мои труды…
Я не изменила позы, но забралась правой рукой в сумочку на столе.
– …Ну как, впечатляет?
– Для тени вы знаете не много. Столько же может передать небольшая видеокамера.
Я вынула из сумочки пистолет, ожидая в любой момент взрыва насмешек.
– Но я могу сказать, что вы приехали на собственной машине…
– Ее видно из окна. Вы меня разочаровываете. – Я сделала вид, что хочу положить трубку.
– Постойте! Не хочется прерывать такой чудный разговорчик. Вы мне понравились.
– Хорошо. Тогда давайте что-нибудь посвежее. Или… подождите, я, кажется, догадываюсь – вы не импровизатор… вам нужно время? – . «Если ты Владислав – то все именно так».
– Ну, для того, чтобы описать обстановку у вас дома, мне не нужна дополнительная подготовка.
«Валяй, – мысленно подгоняла его я. – Ты не знаешь, что я замужем, хотя мы тайны из этого не делали. Павел продал уже свою хибару и теперь обставляет комнаты в собственном вкусе, которого у него в изобилии. Теперь по тому, как ты опишешь нашу квартиру, я без труда определю, когда именно ты там был – последнее время мебель у нас двигается чаще, чем заходят гости».
К моему немалому удовольствию, описание, выданное неизвестным, говорило о том, что он бывал у меня задолго до того, как мы с Павлом поженились.
– Так? – с плохо скрываемым волнением в голосе переспросил собеседник.
– Не совсем. Можно я буду называть вас Мистер Икс?
– Почему Мистер Икс?
– Ну… я ведь ничего о вас не знаю – для меня вы персонаж в маске, вроде циркача из оперетты.
– Мне не нравится оперетта.
– А мне не нравится «тень», сразу хочется задать вопрос – чья? Не моя же?
– Тень не обязательно рассматривать в контексте тень отчего-то… Существует же теневая сторона – мир теней, мир духов…
– Нет, господин Клейн, здесь нужен образ помощнее…
– Двойник?
– Еще скажите бинарная пара… грубо – сиамский близнец, карточное двуличие…
– Ого! Как вы начали разговаривать, так еще немного, и назовете меня…
– Ну, как я вас назову? Начитались Кэрролла напополам со Шварцем и придумываете теперь бог знает что.
– Отчего же… Кстати, у вас усталый вид.
Я посмотрела в зеркало и поправила волосы. «Почему же он ничего не говорит о моем пистолете? Может, потому что не видит? Значит, справа от меня… справа неохваченная зона или… или я попросту заслоняю собой. Где же эта чертова камера?»
Делая вид, что смотрюсь в зеркало, я продолжала искать глазами то, что давало возможность кому-то пока что безнаказанно шпионить за мною.
– А что, ваша фирма может удивить меня и приготовить чашечку кофе?
– Только объяснить, где этот самый кофе можно найти.
– Не густо. – Я развалилась в кресле. И тут собеседник наконец разглядел пистолет и напустился на него, а заодно и на меня, кляня на чем свет стоит подозрительных, пугливых барышень. Но зато теперь я знала, что наблюдают за мной слева, причем камера или глазок не охватывают всей комнаты. Это уже что- то, вот только где он? Излишне объяснять, что я боялась даже как следует поискать глазами шпиона. Очень хотелось кофе, но я опасалась, что мой собеседник откажется ждать меня. Если это Слава, то сейчас он также теряется в догадках по поводу того, знаю я или не знаю, что он жив, а значит, надо продолжать игру,
