– Война, – кивнул Александр. – Ладно, слушайте.
Он старался рассказывать кратко и в то же время не упускать ничего существенного, в результате чего уложился в тридцать две минуты.
– И вот мы здесь, – закончил он и, облизнув пересохшие губы, снял с ремня флягу с водой. – Хотите?
Холод молча покачал головой, отказываясь.
Велга напился, утер рот рукавом, завинтил колпачок, положил флягу на стол и закурил.
– И вот мы здесь, – повторил он. – Четверо русских, четверо немцев и два сварога, один из которых – женщина и к тому же принцесса. Звучит как бред сумасшедшего, верно?
– Отчего же, – вежливо улыбнулся Юрий Алексее–вич. – Все вполне связно и логично. Хотя, конечно, история совершенно фантастическая. Но я вам, как ни странно, почти верю. А уж поверю окончательно или нет, зависит от того, что мы найдем на месте вашего приземления.
– Пять аварийных модулей, – сказал Велга. – Не думаю, что за это время кто–нибудь смог их оттуда уволочь. Тяжеленные они все–таки. А открыть люки, не зная кода замков, невозможно.
– Что ж, проверим. И, пожалуй, проверим прямо сейчас. Я так понял, что они не очень далеко отсюда?
– Километров сорок – сорок пять…
– Отлично. До вечера вполне успеем. Вы можете показать это место на карте?
– Была бы карта, – пожал плечами Александр. Когда Велга разглядел вдалеке из кабины грузового автомобиля марки «Урал» черное зернышко аварийного модуля и чуть дальше второе, то испытал странное чувство. Ему показалось, что он возвращается домой, но дом брошен, заколочен и не может его принять. Только сейчас до него начала доходить ВСЯ правда о случившемся, и правда эта состояла в том, что ни ему, ни оставшимся в живых бойцам его взвода, ни немцам, которые из лютых врагов превратились в товарищей по оружию и невзгодам, никому из них уже НИКОГДА не вернуться домой. Да, они находились на Земле, но на ЭТОЙ Земле не было их дома. Здесь отсутствовало почти все, что составляет само понятие «дом». Родные и близкие люди давно умерли. Сама страна, и это было труднее всего осознать, в которой он родился и вырос, перестала существовать. Временная цепь, состоящая из сотен и тысяч мелких фактов и событий, цепь, которой каждый человек накрепко привязан к жизни и которая, собственно, и есть сама жизнь, – эта цепь прервалась, и теперь все нужно было начинать сначала.
– Приехали.
Голос водителя прервал его размышления; Велга вздрогнул и огляделся.
Машина стояла возле одного из аварийных модулей, напоминавших своей формой приплюснутое сверху гигантское яйцо.
– Ну что, выходим? – Сидящий рядом с ним в кабине Юрий Алексеевич распахнул дверцу.
Они не стали обходить все модули – хватило и одного. Юрий Алексеевич попросил разрешения забраться внутрь, долго и с интересом осматривал незнакомые приборы и предметы, расспрашивал об устройстве модуля и крейсера принцессу Стану (старший советник Карсс хуже разбирался в космической технике сварогов) и, наконец, совершенно удовлетворенный, выбрался наружу. Он оглядел пустую равнину, прищурился на уже клонящееся к западу солнце и спросил:
– Так вы надеетесь, что за вами прилетят?
– По–другому и быть не может, – гордо ответила Стана. – Мы не бросаем своих в беде.
– Что ж, это вас, несомненно, характеризует с хорошей стороны. Проблема в том, что я не могу оставить здесь постоянный пост. У нас не хватает людей, а тут рядом нет ни воды, ни укрытия – голая степь. Даже не знаю, что и придумать.
– А какие вообще у вас дальнейшие планы? – поинтересовался Велга.
– Тактические или стратегические? Если тактические, то все просто – завтра мы возвращаемся на базу. А вот стратегические… Вы многого не знаете, а точнее, не знаете совсем ничего. Вечером, когда вернемся в Борисовку, я вам опишу вкратце ситуацию в России и в мире, и вы сами решите, что вам делать дальше. Я бы, конечно, предложил вам поехать с нами и к нам присоединиться, но, повторяю, решать вам.
– Что ж, возможно, мы и согласимся. За немцев я, разумеется, ручаться не могу… Кстати, Германия–то существует?
– Трудно сказать, – пожал плечами старший лейте–нант Холод, – со связью очень плохо, но думаю, что в той местности продолжают говорить по–немецки.
– Лихо, – пробормотал Велга. – Гляжу, попали мы из огня да в полымя. Ладно, потом расскажете. Так вот, за немцев, как я уже сказал, ручаться не могу, а нам, как я понимаю, выбирать особенно не приходится: или вы с вашим Герцогом, или Секретарь, или бандиты. Так?
– Почти, – усмехнулся Юрий Алексеевич.
– Вас мы уже знаем, бандитом быть не хочу, а само слово «секретарь» мне лично что–то не очень нравится. А насчет спасательной экспедиции сварогов… Я думаю, что им следует оставить записку, в которой и объяснить, где нас искать.
– И что же конкретно вы напишете в записке?
– Ну, я полагаю, вам известны координаты этой самой вашей базы?
– А вы бы на моем месте их сообщили?
Велга задумался.
Юрий Алексеевич был прав. Пожалуй, он тоже не сообщил бы таких сведений первым попавшимся пришельцам со звезд, чьи намерения никому не известны.
– Эй, – сказала принцесса, – тут не о чем думать. В модуле есть часы «и календарь. Я напишу в записке, что мы вернемся на это самое место ровно через месяц, начиная с сегодняшнего дня. Это возможно?
– Вполне, – вежливо улыбнулся Юрий Алексее–вич. – Вам дать бумагу и карандаш?
– Я предполагала вообще–то воспользоваться бортовым компьютером, а потом передать свое сообщение на компьютеры остальных четырех модулей.
– Компьютер дело хорошее, но у нас говорят: что написано пером, не вырубишь топором.
Стана засмеялась, подумала и согласилась.
В Борисовку вернулись еще засветло.
К тому времени убитые были похоронены, а ужин и ночлег приготовлены.
Взвод Юрия Алексеевича расположился в старом кирпичном здании бывшего сельсовета, а Хельмут Дитц в отсутствие Велги, Станы и Карсса выбрал бревенчатое, но еще довольно крепкое здание школы.
Ужинали, впрочем, все вместе, а после ужина Алек–сандр напомнил старшему лейтенанту Холоду о его обещании рассказать им хотя бы вкратце о том, что произошло в мире за время их столь краткого и столь долгого отсутствия.
– Да, я помню, – кивнул пожилой старший лейте–нант. – Устал я, правда, Саша, чертовски, но… ладно. С освещением что–нибудь придумали? А то ведь электричества тут давно нет.
– Нашли два десятка свечей по уцелевшим хатам, – сказал Валерка Стихарь. – Хватит, я думаю. Завтра–то нам все равно уезжать, так что можно не экономить.
– Хорошо. Сейчас отдам пару распоряжений моим орлам и приду.
Устроились в одном из классов, куда стащили несколько более или менее целых парт, стол и стул. Расставили свечи, зажгли. Получилось уютно и даже как–то таинственно. Пришел Юрий Алексеевич, оглядел обстановку, своих слушателей, вздохнул, сел за стол.
– Вы не поверите, – сказал он, – но я когда–то преподавал в школе. Математику. Никогда бы не подумал, что у меня будет настолько необычная аудитория, но в мире постоянно происходит столько удивительных и странных вещей, что удивляться особенно не приходится. Итак, с чего начнем?
– С начала, Юрий Алексеевич, – подал голос Велга. – Я думаю, стоит начать с самого начала.
– Да, – растер лицо ладонью старший лейтенант, – теперь моя очередь рассказывать. Значит, вы говорите, что попали сюда из лета сорок третьего года из–под Курска?
– Я даже могу назвать число, – сказал с передней парты Дитц. – Это было четвертого июля.
– Вернее, ночью с четвертого на пятое, – добавил Велга.
– Ночью с четвертого на пятое, – повторил Юрий Апексеевич, поднялся и, заложив руки за спину,
