— Да.
— И что с ней там делают?
— Особо восприимчивая наноматерия — удивительная вещь. Ее невозможно разрушить. Ни сжечь, ни растворить. Эта дьявольская штука — самое прочное дерьмо, которое я видел в жизни. К тому же она способна в точности воспроизвести любую форму.
— И за это люди готовы платить огромные деньги?
— Нет, не за это. Они платят за то, чтобы ОВНМ перенесла их в Рай.
Клов слегка опешил.
— Каким образом? — спросил он.
Загайнов на экране поднес пальцы ко рту, словно держал в них невидимую сигарету, и «затянулся».
— Ее курят? — удивился Клов.
— Угу. Подмешивают в табак. Называется эта дурь «мескат». Сам-то я не пробовал, но говорят, что ощущения непередаваемые. Человек чувствует себя Богом и творит вокруг себя новый мир. Сначала все объясняли сверхреалистичными галлюцинациями. Но в последнее время ученые все чаще твердят о том, что мескат переносит человека в другую реальность.
— Гм… Интересная штука. Ее можно добыть только в Области Незавершенного?
— Да. Но не везде. Только вблизи Клоак. Ну, или в самих Клоаках.
— И как наши военные борются со сборщиками?
— Обычно их перехватывают и уничтожают в пространственном туннеле, по пути на Гею-Регину или обратно.
— Уничтожают?
Иван кивнул:
— Ага. Секретное распоряжение правительства — живьем бандитов не берут. Чтобы другим было неповадно. Лишь изредка делают исключения, когда им нужен источник информации, чтобы разом накрыть всю сеть — от заказчиков до посредников и исполнителей.
— Однако сборщики все равно шныряют по Земле?
— Ага. — Загайнов усмехнулся. — Некоторым идиотам море по колено. И это в общем-то оправданно: один из десяти сборщиков обычно проскакивает и становится богачом.
Загайнов сделал паузу, чтобы включить фары, а затем заговорил снова:
— На Земле творится много удивительных вещей, Клов. Иногда серая мантия сама создает странные места, не похожие ни на что. Их называют Парадизы. Если никто из людей не посещает Парадиз, серая мантия его уничтожает. Считается, что тот, кому удается найти Парадиз, становится бессмертным.
— И много таких «бессмертных» ты знал?
— Ни одного, — со смешком ответил Загайнов. — Но легенда-то красивая. Подъезжаем к лифту, парни! Сбросьте скорость и держитесь от меня футах в двадцати — мне нужно место для маневра!
Тори не обманула. Лифт поднял на Эфиростат меньше чем за минуту. Двери лифта открылись, и Клов увидел девушку. Она стояла возле стола, сжимая в руке плазменный пистолет, и смотрела на них напряженным взглядом.
— Тори! — окликнул Иван Загайнов, выходя из лифта.
— Наконец-то! — Девушка швырнула пистолет на стол и быстро двинулась навстречу прибывшим.
Они с Загайновым обнялись. Затем Тори отпрянула и посмотрела на Клова и Панча.
— С вами все в порядке? — быстро спросила она.
— В полном, — ответил капитан. — Была одна неприятная встреча с порождением серой мантии, но обошлось без ущерба.
Вскоре все четверо расселись за столом (обстановка в Цитадели ничем не отличалась от обстановки на самой станции). Загайнов посмотрел на Тори хмурым взглядом и распорядился:
— Рассказывай.
— Около двух часов пополудни я попыталась выйти с вами на связь, — сказала Тори. — Но ни один из вас не отозвался.
— Моя рация барахлит. Что касается остальных… Почему бы тебе не попробовать еще раз?
Брови Тори дрогнули, но возражать она не стала — сняла с пояса рацию и нажала на кнопку вызова.
— Вниманию наблюдателей! — громко произнесла она в микрофон. — Вас вызывает Цитадель! Как слышите, прием?
Некоторое время ничего не происходило, а затем экран видеорации осветился, по нему пробежала рябь помех, а потом экран разбился на несколько сегментов, и в сегментах этих появились лица наблюдателей.
— Тори, мы внизу! — громко сказал один из них. — У нас тут что-то с лифтом! Похоже, он застрял!
— Мы проверим по бортовому компьютеру, — сказала Тори. — Оставайтесь на связи.
Она покосилась на Загайнова — тот улыбнулся и пожал плечами, как бы говоря: «Ну, вот видишь — я был прав». Затем поднялся и подошел к компьютеру, вмонтированному в стену. Пробежал пальцами по клавишам, глянул на экран монитора.
— Компьютер показывает, что с лифтом все в порядке, — сказал он.
— Да, ребята, он уже пошел! — отозвался голос из динамика рации. — Через пару минут будем у вас! Конец связи!
Экран видеорации потух. Но тут же зажегся снова.
— Тори! — раздался из динамика взволнованный мужской голос. — Тори, ты нас слышишь?
— Да!
— Тут происходит какая-то чертовщина! Мы…
Голос оборвался, послышались невнятные звуки борьбы, а затем из динамика вырвался леденящий душу крик. Тори уронила видеорацию на стол. По экрану ее, сквозь рябь помех, метались какие-то тени.
— Что у вас происходит? — крикнула Тори в микрофон.
— Они… О, Боже, нет! — Начавшийся было вопль захлебнулся, и наступила тишина.
Несколько секунд все молчали, затем Тори проговорила в микрофон.
— Наблюдатели! Вас вызывает Тори! Вы слышите меня?
В динамике что-то легонько зашуршало, а затем шуршание оборвалось. Тори, Загайнов, Клов и Панч напряженно вслушивались, но не услышали ничего, кроме звучания абсолютной пустоты и далеких разрядов.
И в это время включился лифт.
Тори и Иван выхватили пистолеты.
— Он поднимается! — напряженным голосом проговорила Тори.
— Отойди подальше! — сказал Загайнов, бесцеремонно оттолкнул Тори от лифта и заслонил ее собой.
Прибытия лифта ждали, оцепенев от напряжения. На лбу Тори поблескивали бисеринки пота. Левая щека Загайнова легонько подергивалась. Стволы их пистолетов были направлены на дверь лифта.
Наконец кабина лифта остановилась.
— Приготовились! — хрипло шепнул Загайнов.
Створки разъехались в стороны, и из кабины вывалился человек в куртке наблюдателя. Выглядел он жутко — встрепанные волосы его были грязно-серыми, кожа на лице — высохшая и желтая, как пергамент.
Загайнов шагнул вперед и присел рядом с наблюдателем.
— Шульц! — громко окликнул он. — Шульц, ты жив?
Наблюдатель открыл глаза и посмотрел на Ивана. Затем протянул тощую руку и схватил Загайнова за рукав.
— Они… — прохрипел наблюдатель. — Они…
Он замолчал, выкатившиеся из орбит глаза вдруг стали меняться, белки на них стремительно
