отсутствия в ней чужаков. Чужаков не было.
— И на этом спасибо, — выдохнул Иван и сунул пистолет в кобуру. — Если Космоцентр вышлет команду спецназа немедленно, завтра утром эти ребята будут здесь.
— Нужно поместить труп Шульца в морозильную камеру, — сказала Тори. — А я пока свяжусь с «Черной луной» и попрошу их связать меня с Космоцентром.
— Хорошо. Клов, Панч, помогите мне!
Когда Загайнов, Клов и его слуга выполнили свою невеселую миссию и вошли в холл, Тори уже вернулась из радиорубки и сидела за столом. Лицо ее было хмурым, а во взгляде не читалось ничего хорошего.
— Ну? — нетерпеливо прогудел Загайнов.
— Ребята из «Черной луны» связали меня с Космоцентром.
— И что они сказали?
— Чтобы мы разобрались с инцидентом самостоятельно. Программа Воссоздания находится под ударом. В Верховном Совете у нее слишком много противников и недоброжелателей. Космоцентр не хочет распространяться о наших проблемах. Нам дано два дня на то, чтобы мы нашли пропавших наблюдателей. Если не уложимся, факт их исчезновения придется обнародовать, и тогда всему придет крышка.
— Сволочи! — Загайнов швырнул окурок в стеклянную пепельницу. — Привыкли загребать жар чужими руками! Что будет, если мы нарвемся на сборщиков?
— Сборщики не станут с нами связываться, ты ведь знаешь, — неуверенно проговорил Тори.
— До сих пор не связывались, — сказал Иван, нахмурившись. — Но всегда бывает первый раз.
— Не нагнетай, Иван. Это не первая чрезвычайная ситуация на нашей памяти. Надеюсь, все обойдется. Кстати, нам разрешили вызвать команду наблюдателей с орбиты. Джек сказал, что они прибудут на Базу с рассветом.
— Кто это «они»? — уточнил Загайнов, нахмурившись.
— Джек и техник Уманский. Остальные останутся на орбитальной станции.
— Отлично, — сказал Загайнов, и по лицу его пробежала тень.
Тори слегка покраснела. Клов решил, что между этими тремя — Загайновым, Тори и командором Джеком что-то было.
— Я приготовлю что-нибудь поесть, — неуверенно предложила Тори.
— Валяй, готовь, — небрежно отозвался Загайнов. — Хотя неуверен, что кусок полезет мне в рот.
— А я не откажусь от бутерброда, — вежливо произнес Панч.
— Да и я бы чего-нибудь перекусил, — подал голос капитан Клов.
Загайнов одарил их презрительным взглядом, а Тори улыбнулась и сказала:
— Конечно, мальчики. Я тоже, когда волнуюсь, готова съесть быка. А вы пока достаньте из шкафа бутылочку вина. Нам всем нужно расслабиться.
Она повернулась и зашагала в сторону кухни.
Иван Загайнов проводил девушку угрюмым взглядом, затем посмотрел на Клова и спросил:
— Ну что, мозгоправ? Какие ощущения?
— Ощущения сложные, — ответил капитан. — Так сразу и не сформулируешь. Надеюсь, с твоими товарищами все будет в порядке.
— Точно! С Шульцом уже все в полном порядке. Лежит себе в холодильничке и в ус не дует. Одна беда — мертв и холоден, как замороженная рыба.
Загайнов хмыкнул, затем поднялся со стула и подошел к железному шкафу. Пока он возился с замком, Клов спросил:
— Где сейчас телеоники?
— Релаксируют, — с язвительной иронией ответил Загайнов.
— Что?
— Дрыхнут в ваннах с восстанавливающим спецраствором.
Иван справился, наконец, с замком и распахнул дверцу шкафа.
— Вы не хотите сообщить им о ЧП? — поинтересовался Клов.
— Им на это глубоко наплевать, — отозвался Загайнов, доставая две бутылки вина. — И на нас с вами — тоже. Телеоники живут своей жизнью. Спят, едят, испражняются, работают, потом снова спят, едят, испраж…
— Спасибо, я понял, — прервал его Клов.
Загайнов закрыл плечом дверцу шкафа и вернулся к столу с бутылками в руках.
— А как насчет бокалов? — спросил капитан.
— Обойдемся без них, — буркнул Иван.
Быстро открыв бутылки, он протянул одну Клову. На Панча наблюдатель даже не посмотрел. Клов отсалютовал Загайнову бутылкой и отхлебнул прямо из горлышка. Вино освежило рот и терпкой, ароматной волной прокатилось по пищеводу.
— Ну, как? — с мрачным видом поинтересовался Загайнов.
— Хорошее вино. — Клов сделал еще несколько глотков и вытер рот рукавом куртки. — Иван, у тебя есть сигарета?
Загайнов протянул руку к стеллажу, взял серебристую пачку и протянул ее капитану:
— Бери всю.
— Спасибо.
Вытащив по сигарете, Клов и наблюдатель закурили. Некоторое время мужчины молча пускали дым. Первым молчание прервал Загайнов.
— Сатана, — сказал он веско. — Это все его проделки.
Брови Клова удивленно приподнялись:
— Сатана на Земле? Но ведь здесь даже нет людей. Или его породила серая мантия?
Загайнов медленно покачал головой. В его презрительной улыбке засквозил сарказм.
— Дьявол вездесущ. Отчаяние и беспомощность — его любимая почва, а Земля нынче поставляет этот товар тоннами. Здесь, на Земле, я готов поверить во что угодно, даже в торжество зла. А значит, моя вера шатается из стороны в сторону, как пьяный калека.
— Я не силен в теологии, — сказал на это Клов. — И, тем более, я понятия не имею, что тут у вас происходит. Думаю, мне понадобится время, чтобы все это осознать и сделать какие-то выводы.
— Выводы… — с кривой ухмылкой повторил Загайнов и отхлебнул вина. — Говорю тебе, мозгоправ, это был Сатана. После ухода людей Земля — его территория. И он не потерпит здесь конкурентов.
— И зачем ему Земля? — поинтересовался Клов.
— А зачем Земля нам? — вперил в него холодный взгляд наблюдатель.
— Гея-Регина тесна для людей. Нам нужна новая территория для расселения.
Загайнов усмехнулся и сказал:
— Ад тоже может быть тесен. Об этом ты не думал?
— Значит, Сатана расчищает на Земле место под новую Преисподнюю, а серая мантия состоит у него на службе?
— Кто знает, — сказал Загайнов и снова приложился к бутылке.
Клов посмотрел, как он пьет, поразмышлял о чем-то, а затем предположил:
— Быть может, серая мантия и есть Сатана?
— Глупости, — оборвал Иван. — Серая мантия — всего лишь проводник. Как электрический провод, по которому бежит ток.
— Ну да. — Клов дернул плечом. — Конечно. Почему бы нет?
Он пригубил из своей бутылки.
«Земля — новая Преисподняя. Эти наблюдатели — странные ребята. Нужно держать с ними ухо востро».
Загайнов сидел в кресле с бутылкой в руке и что-то тихонько бормотал. Клов прислушался и расслышал слова молитвы:
— Benedictus est, Domine, Deus universi[1]…
