В отличие от Верховцева, молодой человек сумел получить разрешение войти в камеру. Бегло он осмотрел помещение.
— Не слишком шикарно, да? — спросил Тихон. Ему не хотелось выглядеть напряженным.
— Вы обратились по адресу, — перешел к делу Храмцов. — Только с вашей стороны неосторожно было делать такое заявление в лаборатории. Мне пришлось кое-что удалить из видеозаписей. Впрочем, к делу. Я обдумал ваше предложение и вот что скажу… Во-первых, условия выдвигаю я. Во-вторых, я догадываюсь, что вы можете у меня попросить. В-третьих, даю слово, что выполню ваши требования, если вы выполните мои. Я должен признать, что ошибался насчет вас. Я думал, что это все-таки какой-то психоз с этими вашими видениями. Но у меня нет причин не доверять результатам тестов. Вы не врете! В конце концов, я принимал участие во многих опытах Верховцева и разбираюсь в этом. Так что остается только разобраться с тем, что я могу получить от вас. Естественно, предложив что-то взамен.
Храмцов протянул Злотникову небольшую фоторамку. С волнением Тихон взглянул на экран и узнал Амину. Изображение было динамичное, несколько секунд записи. Девушка напряженно смотрела в объектив снимавшей ее камеры и даже, казалось, хотела что-то сказать, но, видимо, ей приказано было молчать. Чья-то рука вдруг коснулась ее плеча. Камера съехала в бок и выхватила мальчишку. Нусуп. На нем объектив задержался буквально секунду-другую и снова вернулся к Амине. Тихон заметил, что оба они изменились, сильно похудели с того времени, когда он видел их последний раз.
— Это сегодняшняя съемка, — сказал Храмцов.
Возвращая рамку, Тихон с трудом сдерживал дрожь в руках.
— Итак, ваши друзья живы. Но в любом случае сбежать без чужой помощи, чтобы спасти их, вам будет не так-то просто.
— Вы говорите — сбежать? Хотите освободить меня? Прямо сейчас?
Храмцов качнул головой.
— Послушайте, ну вы совсем отупели здесь. Я же сказал — интерес за интерес. Какой мне смысл помогать вам за просто так?
— Простите мою недогадливость, — натянуто улыбнулся Тихон.
— Насколько я понимаю, ваши новообретенные способности не предусматривают умения управлять другими людьми. Иначе вы давно бы — тю-тю…
«Ошибаешься… просто мне одного раза хватило», — подумал Тихон, вспомнив Мирбека.
— Как вы, должно быть, поняли, генерал Антонов намерен довести начатое им дело до конца. Отправить в Полосу новую спецгруппу. Однако у тех людей, с которыми я связан некими узами, на этот счет свои резоны. Вы все-таки пойдете в Полосу. Но…
Храмцов выждал паузу.
— Но сделаете все, чтобы взрыва не произошло. Вы поняли? Не произошло!
Он с нажимом повторил это еще раз.
— Как видите, наши с вами интересы совпадают! Я же со своей стороны обещаю, что девушка и юноша, о которых вы так радеете, будут освобождены.
— То есть вы играете против Антонова? — спросил Тихон. — Но почему?
— Вам это действительно интересно? — Храмцов усмехнулся. — Эх, неискушенный вы человек. В любой политике есть свои «ястребы» и «голуби». Ястребы хотят действовать решительно и наступательно. Им бы взорвать Полосу, а там видно будет. Голуби считают, что атака может нарушить сложившееся положение вещей. А это очень не нравится БЭН.
Тихон не удержался, чтобы не съязвить:
— То есть вы — это голубь мира? Не очень-то похоже.
— Не путайте обычных голубей с политическими. Когда надо, у них клыки будут поострее ястребиных клювов. Так вот,
Тихон ощутил что-то вроде жалости к этому человеку, который так низко пал, что готов чужими руками загребать жар.
— Но если взрыва не будет, — произнес Тихон, — Антонов поймет, что его обманули. И уничтожит их.
Говоря это, он ощутил предательский холодок в груди. Как будто слова его могли обернуться действительностью прямо сейчас.
— Вот в этом и выгода сделки, — ответил Храмцов. — К тому моменту, когда Антонов поймет, что его надули, ваши друзья окажутся в безопасности.
— Почему я должен верить вам?
Храмцов скривился:
— Господи, эта фразочка напоминает мне дешевую комедию… Да потому, что выхода у вас нет! Ясно?!
Выхода действительно не было.
— Я согласен на ваше предложение. Но откуда мне знать, что вы не подделали фотографию? Как я могу быть уверен, что мои друзья живы? Верховцев рассказывал, что все, кто побывал в Полосе, умирают. Так, может быть, и они…
Он побоялся произнести это слово, будто мог сглазить. Но Храмцов опередил его:
— Я ожидал ваш вопрос. Прямого свидания, конечно, устроить не могу… Пока не могу… Но кое-что сделаю. Ждите!
И он исчез, заставив Тихона всерьез помучиться. Пусть не вечность прошла, но очень долго тянулось время, прежде чем в камеру явились надзиратели. Его снова вели по лабиринтам тюрьмы. Наконец, оставили в каком-то помещении, где было узкое окно с тяжелыми решетками, а за ним открывался вид на внутренний двор тюрьмы. Тихон всмотрелся в фигуры людей, которым выпала радость вырваться из каменных стен на прогулку. Их было много, счастливцев, и трудно было бы отыскать меж ними нужного человека. Но в женской половине двора Тихон почти сразу распознал Амину среди прочих. Она была бледна, худа, но не казалась больной. Кто-то из добросердечных женщин сопровождал ее на прогулке. Когда надзиратели начали сгонять всех обратно, ее соседка заботливо повела Амину к воротам.
«Посмотри на меня! Посмотри же! Повернись!» — закричал мысленно Тихон, надеясь, что она сможет откликнуться на его телепатический зов.
И девушка вдруг отстала от соседки и обернулась. Без сомнений, она выбрала то самое окно, за которым он стоял. Но увидев, что Амина застыла, надзиратели тут же погнали ее вперед. И Тихон так и не понял, смогла ли она разглядеть его в узкой амбразуре.
Но одно теперь он знал точно — Амина жива. Оставалось только согласиться на предложение Храмцова.
За ночь перед отправкой к нему пришел Верховцев и принес личные дела тех, с кем Тихон должен был отправиться в Полосу.
— Это поможет тебе лучше понять, с кем имеешь дело. Я уговорил Храмцова передать их тебе и кое- чем дополнил касательно психологических портретов.
— Скажите доктор, если настанет трудная минута, к кому вы предпочтете примкнуть: к Храмцову или к генералу Антонову?
— Признаюсь честно, мне не хватит смелости остаться независимым наблюдателем. Да и завяз я в этой теме по уши. Кто окажется сильнее, к тому и примкну. Но даже при таком раскладе, если я смогу что-то сделать для тебя, когда ты вернешься, я обязательно это сделаю.
Верховцев ушел, и Тихон погрузился в изучение документов.
Всего отобранных было семеро, включая майора Гузенко, которого он успел хорошо изучить. Главными особенностями майора доктор назвал твердость, преданность делу и склонность к перестраховке. Его помощник лейтенант Бакс, с которым Тихон тоже столкнулся в Полосе, напротив, отличался излишней
