веселым изумлением, а вот Арриведерчи, похоже, был вовсе не рад – он дернулся, словно получил под дых. Его поза теперь выражала страшное напряжение. Первое, чему я научился в школе Тыгуа, – считывать невербальные реакции соперника; этот фрог готов был убивать. Одно томительное мгновение казалось, что он не сможет сдержаться – но Арриведерчи пересилил себя. Следующее, что он сделал, изумило меня еще больше. Неотрывно глядя мне в глаза, он прижал к губам длинный палец, через мгновение превратив этот жест в банальное почесывание. Остальные присутствующие, похоже, не заметили краткой пантомимы. Очень интересно…
– Ба, вот это сюрприз! Кого я вижу! – блеснул ослепительной улыбкой Сержио. – Эдуар Монтескрипт, собственной персоной!
– Ты не представляешь, как мы рады тебя видеть, Эд. Присаживайся, – Луиджи Маскарпоне гостеприимно указал на свободный стул. Добродушие этой парочки, конечно, ничуть меня не успокоило – с теми же шутками и прибаутками они отправили бы меня на корм рыбам.
– Синьор Маскарпоне, в прошлую встречу между нами возникло недопонимание, – начал я без обиняков. – Настало время разрешить ситуацию.
– Очень любопытно… – протянул он. – И что же привело тебя к этой мысли, giovanotto?
– Отнюдь не кулаки ваших… сотрудников, – я позволил себе маленькую шпильку в его адрес. – Нет, синьор. У моего клиента, господина Сайласа Грея, полномочного посла Метрополии, похитили дочь. Вы, безусловно, об этом слышали. И я подозреваю, что ее похитители… – говоря все это, я смотрел прямо на мафиозо, но старался не упускать из вида Арриведерчи. Он вновь напружинился, глаза его сузились, длинные пальцы чуть дрогнули, наметив движение за отворот жилета… Ага, там у него пистолет. Стоит закончить фразу так, как я намеревался, «находятся здесь» – и маленький свинцовый шарик поцелует меня в лоб. Бывший бойплав отчего-то смертельно боялся этих слов – а значит, дон Луиджи здесь ни при чем. За похищением стоял лишь один из присутствующих – и он вовсе не горел желанием, чтобы это пронюхали остальные. Так что я завершил предложение совершенно иначе:
– …не могли остаться незамеченными. Вы знаете, как это бывает: кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, ну и так далее…
Арриведерчи немного расслабился. У меня меж лопаток проложил дорожку ручеек пота: игра шла рискованней некуда – а правила предстояло постигать прямо на ходу.
– Разумеется, полиция носом землю роет, но пока безрезультатно. Меж тем вы обладаете некоторыми, гм… Резервами, связями… Которых лишены слуги закона. Поэтому мой клиент предлагает вам сделку: он предоставляет интересующую вас информацию, а вы, в свою очередь, добываете информацию для него. Разумеется, и то и другое полностью конфиденциально: никаких властей, никакой полиции, даже личных контактов не потребуется. Я буду служить передаточным звеном между вами.
– Очень любопытно, giovanotto, – повторил он. – И какого рода информацией готов поделиться со мной господин посол?
– Той, что вы хотели от меня, – я пожал плечами. – Все, что удалось раскопать о покушении на Его Высочество кронпринца…
Густые брови дона Маскарпоне изогнулись двумя черными гусеницами.
– Покушение? Я интересовался?! Mamma mia, Эд, о чем ты?!
Я недоуменно уставился на него.
– То есть как?! Но вы же сами в прошлую нашу встречу… – я оборвал фразу на полуслове.
Вот оно что… Я-то решил, будто речь идет о после – в то утро вечно озабоченный и потеющий Уго Титтибонд заявился ко мне от его имени… Но следующее приглашение я получил от зомби! Неужели Маскарпоне говорит о нем?! Некоторое время мы молча таращились друг на друга.
– Так которое из моих дел вас интересовало? – спросил я.
Маскарпоне улыбнулся.
– «Спящие лилии», конечно. Я простой бизнесмен, Эд. Политика меня не интересует.
На веранде вновь повисло молчание. Ситуация, похоже, зашла в тупик. Я не мог поделиться подробностями этого дела – ни зомби, ни драчливый колдунишка ни за что не согласились бы на такое. А впрочем…
– Возможно, если вы поведаете о причинах своего интереса, я смогу сообщить вам кое-что.
– Не наглей, Эд, – лениво бросил Сержио.
– Да, он нахальный малый, – мясистые губы Маскарпоне раздвинулись в улыбке. – Но знаешь, племянник, мне это нравится. Что ж, почему бы и нет. Кладбища – хороший бизнес, Эд. Тем более если это кладбища особого рода – кладбища для зомби. Это, как бы сказать… – он помахал ладонью, – pensione[5]. И клиенты совсем не капризны: им не нужно свежее белье каждый день и хорошая кухня. Только тишина и покой. Но без персонала все равно не обойтись. А ты знаешь, какой персонал там требуется.
– Колдуны.
– Верно, нужен stregone[6]. Хотя бы один. А всякому stregone нужны разные вещи. Всякое такое, чего не пойти и не купить в ближайшей лавке. И это тоже выгодный бизнес, giovanotto. Очень выгодный.
Я не понимал, к чему он клонит.
– Боюсь, тут я упустил нить ваших рассуждений, синьор Луиджи. Вы говорите о наркотиках? Но все эти зелья можно купить буквально на каждом углу…
– Не все, giovanotto. Далеко не все.
Вот оно как. Я не знал этого; впрочем, немудрено – колдуны ревностно охраняют тайны своего ремесла.
– Есть ряд препаратов, которые не так-то просто раздобыть. И они нужны stregones. Так нужны, что те готовы платить за них большие деньги – даже чужакам вроде нас.
Да, наши чародеи, пожалуй, самые ревностные приверженцы древних традиций. Представителей других рас они не слишком жалуют – я имел возможность убедиться в этом лично. Раз уж они имеют дело с ребятами Маскарпоне – значит, позарез нуждаются в их услугах.
– Знаешь, что является самым выгодным товаром в этом бизнесе? – Маскарпоне прищелкнул пухлыми пальцами. – Твист.
– Твист? А что он собой представляет?
– Это пыльца одного очень редкого растения плюс еще кое-что… Такой бурый порошок с едва различимым запахом.
Арриведерчи немного переменил позу. Теперь он стоял, облокотившись о колонну, ладонь другой руки – за отворотом жилета, взгляд чуть прищуренных глаз неотрывно следит за мной.
– Мне удалось заполучить партию этого зелья. Оно очень сильное, сотня доз умещается в маленькой коробочке… Но кто-то убил курьеров, а товар перехватил. Это печально, giovanotto. Это как плевок мне в лицо. Я крайне огорчен.
Итак, мой личный враг Арриведерчи был мертвецом. Он еще ходил, разговаривал, был полон сил и здоровья – но это ничего не меняло. Стоит Маскарпоне узнать, в чьем кармане находилась коробочка с твистом, – и отсчет времени для этого фрога пойдет на минуты. Я держал его судьбу в своих руках. Стоит мне произнести несколько слов – и его не станет. Вот почему он готов стрелять. И вот зачем похитил девчонку: он рассчитывал добраться до меня раньше, чем Маскарпоне. Покончи он со мной – и все концы были бы надежно упрятаны. Но я спутал негодяю все карты своим визитом.
На что он надеется?
Я лихорадочно соображал. Объявить Арриведерчи похитителем твиста прямо сейчас – безумный шаг. Он словно сжатая до предела пружина: одно резкое движение, одно неверное слово – и… Не знаю, в кого он разрядит пистолет, в меня или в дона, но даже если в него – выйти из этой ситуации целым и невредимым будет непросто. Еще я мог промолчать сейчас – а позже сообщить дону Луиджи, что в его хозяйстве завелась крыса. Вроде бы такой выход напрашивался сам собой. Мне даже не придется марать руки об эту тварь. Но имелось по меньшей мере два довода «против». Во-первых – Алиса. Я не знал, где и с кем она сейчас. Что, если подельники Арриведерчи, не дождавшись своего главаря, попросту прикончат ее? Было и «во-вторых». Как ни крути, а твист забрал у негодяя именно я, пока тот валялся в отключке. И можно сколько угодно оправдываться и рассказывать, как все произошло на самом деле, – мне это не поможет. По
