иные. Главное же внешнее отличие от паровых – из трубы почти нет дыма. Нет и искр, демаскирующих паровые катера ночью, да и, судя по звуку двигателя, глушитель для него у немцев вполне получился. И как резв, как поворотлив! Свои паспортные 17 узлов судя по всему выдаст играючи. Не зря Вадик расхваливал.
И по вооружению тоже что-то с чем-то! По бортам впереди два казнозарядных метательных минных аппарата, на каждый по две мины: одна в аппарате и запасная. Дальность стрельбы – до ста метров. Вес взрывчатки – 31кг. Конечно это поменьше чем в 'уайтхедах'. Но для купцов и этого вполне. К тому-же и о себе думать надо. Не самоубийцы же… За небольшим бруствером – рубкой впереди трубы пулемет. Нет… Должен был быть пулемет! На беклемишевском, конечно, тоже стоит 'Максим'. Но, судя по всему калибром все полтора дюйма! Такое пулеметом язык и назвать то не поворачивается. Откуда только скомуниздили? 'Тьфу, блин, только бы прилюдно такое не ввернуть!' – пронеслось в голове Руднева. Мимоходом он отметил, что и родной 'катерный' 'Максим' тоже никуда не делся – тумба с кронштейном для его установки торчала на корме…
Первые восемь таких катеров получили 'Наварин' и 'Азов' еще при уходе с Балтики – прямо в Киле. Остальные были поставлены немцами вместе с железнодорожными транспортерами и прибыли во Владик по Транссибу, где и были погружены на 'егорьевских скакунов' вместо паровых. Так что сейчас 2-я Тихоокеанская была укомплектована 'бортовыми' миноносками-газолинками в полном соответствии со штатом.
Конечно, было бы здорово иметь вместо них уже торпедные катера 18-ти тонники, оснащенные двумя пятисотсильными моторами Луцкого, с 27-ю расчетными узлами хода (а Вадик доложил, что серийные катера развивают на максимальной мощности даже около 30-ти) и парой 'уайтхедов' в бугельных аппаратах, но, как и предполагал Василий, отработка изделия с таким коэффициентом новизны может затянуться, что на практике и случилось. Слава Богу, что взвесив все 'за' и 'против' было решено проект 'никсона-шихау' доводить 'по зеленой улице'. Могло ведь получиться по классике: лучшее – враг хорошего. Катера же 'секретного 18-ти тонного типа', или как они обозначаются в их переписке 'Крылова-Луцкого', должны начать приходить во Владивосток только с начала ноября…
Как успел уже рассказать Безобразов, пойманный Егорьевым трамп с керосином, маслами и 30-ю двухсотлитровыми бочками газолина от 'Стандард Ойл' оказался весьма ко двору. Это позволило значительно увеличить и усложнить объем учебы катерных экипажей. С одной стороны это весьма повысило их выучку, но с другой, три мотора в итоге запороли окончательно, а два других даже после переборки перестали выдавать нормальную мощность. И если два 'убитых' сразу заменили на заранее взятые еще в Германии запасные, то три остальных, необходимых на замену, прибыли на борту 'Лены' только вчера, в партии из тех десяти движков, что Руднев приказал погрузить на вспомогательный крейсер вместе с 12 комплектами мощных телеграфных аппаратов, воздухоплавательным парком для 'Океана' и снарядами для кораблей Безобразова и Беклемишева. Петрович помнил, что на 'газолинках Никсона' именно надежность двигателей вызывала больше всего нареканий, поэтому и заказ на них был оформлен почти с 20-ти процентным численным запасом…
Младший флагман второй эскадры поздоровавшись присоединился к ним в тот самый момент, когда флаг-офицер доложил собравшимся:
– Господа, с Горы головного опознали! 'Новик'! С ним еще большой корабль, но он оттянул и за дымом пока не разобрать.
– Все ясно, спасибо. Прикажите сигнал 'Варягу': 'Встретить и привести сюда отряд командующего флотом'. Кораблям: 'Быть готовыми к встрече и смотру'. Петрович отметил про себя, что Стемман, Степанов и Грамматчиков заранее выбрали по одному якорю сразу по получении приказа разводить все пары: война научила быть предусмотрительными. Через пять минут 'Варяг' уже проходил мимо них. В соответствии с подтвержденным штабом флота приказом вице-адмирала о запрете салютования в маневренных базах, его моряки приветствовали собравшееся на балконе 'Азова' начальство молча, отданием чести.
Пока Безобразов с Беклемишевым обменивались последними эскадренными новостями, Петрович размыщлял о предстоящем: 'Итак, Степан Осипович на подходе, и судя по всему, как и собирался, взял с собой 'Новика'. Сам скорее всего идет на 'Баяне', не на 'Палладе' же… Значит, если примет решение на атаку, точно сам поведет. А теперь-то уж наверняка примет: где у них мины крепостные знает, благодаря мне и цусимскому форуму, с батареями и фортами благодаря Русину и немцам все ясно, а те фотки, что старарт с 'Наварина' привез – вообще клад. Впору не только его но и американца этого, капитана с 'Моники' к ордену представлять, если еще и учесть ту схемку береговой обороны с бонами у Йокосуки и Токио, да судоходным фарватером меж минных полей, что он Беклемишеву нарисовал…
И учитель у нашего фотографа хорош! Николай Николаевич Апостоли. Эх, а ведь до сих пор тоже в лейтенантах ходит. Надо поправлять это дело. Кстати, сейчас он вроде бы на 'Сисое' к нам идет с Чухниным, доживем до Артура, непременно познакомлюсь. Альбом его фотографий наших кораблей надо издать непременно! Для популяризации флота это просто необходимо… И еще Макаров обещал мне какой-то персональный сюрприз в последней телеграмме. Что бы это могло быть? Хотя, собственно говоря и не столь важно, ведь это дело все равно без нас пройдет. Нам не судьба. Нужно протаскивать в Артур Чухнина с гвардией. Сразу в двух местах не очутишься. Крейсера пока не летают. Поэтому придется нам со Стемманом класть голову в пасть тигру, сиречь Камимуре… Да, кстати…'
– Господа, пока мы тут втроем, хочу обсудить один деликатный момент…
– Конечно, Всеволод Федорович, мы все внимание.
– Есть у меня одна проблема… Личная. Приехал… Вернее сбежал из Питера, на мою голову, сын. С парой таких же как он юных обормотов отправился воевать японцев. Этих я довольно удачно пристроил – одного к Дабичу, другого к Арнаутову. А мое сокровище вцепилось мертвой хваткой… Хочу на 'Варяга' и все тут… Каюсь, дал я слабину. Взял. Кстати, не стыдно: сигналит отменно, зрение прекрасное, по силуэтам кого хочешь чуть не лучше меня узнает. Заставил его серьезным делом заняться – и что? Минер мой теперь в нем души не чает. Так что и руки из того места вроде растут. В другом беда. Во-первых, неудобно как-то, знаете ли становится. Чувствую, кое кто косится: семейственность… Во-вторых, признаюсь честно, дело нам на 'Варяге' скоро очень рискованное предстоит…
– Всеволод Федорович, а если я, пользуясь старшинством, попрошу Вас отдать мне вопрос определения места дальнейшей службы гардемарина Руднева? Ведь в данный момент 'Варяг' в моем оперативном подчинении, – с улыбкой перебил Руднева Безобразов.
– То я вынужден буду согласиться, Петр Алексеевич!
– Коли так, то знаю я, что у контр-адмирала Беклемишева, на 'Наварине', кое-какие вакансии имеются. Да и штаб у него не в штате. Что скажете, Николай Александрович?
– Выпускайте приказ. Я возражать не стану. Присылайте отпрыска прямо завтра с утра, Всеволод Федорович. Посмотрим, чему Ваш минер так радовался…
Так за разговорами и размышлениями незаметно пролетели минут сорок, когда сверху раздалась усиленная рупором команда командира крейсера: 'Все наверх! К встрече с правого борта!'…
За стройным стлуэтом 'Варяга', заходящего в тень Горы с отдалением от острова мили в две, плавно скользил грозный 'Баян' под флагом командующего Российским императорским флотом в Тихом океане. Следом за ним на коротком интервале маленький, изящный, ощутимо сдерживающий свою прыть и норов, 'Новик'. Команды всех кораблей, и пришедших и встречающих, были выстроены по борту в 'первом сроке'. На мостиках офицеры. Петрович вглядывался в бинокль:
– Смотрите, господа, Степан Осипович на крышу ходовой рубки поднимается!
– Точно, давайте и мы пройдем повыше. Генрих Фаддевич! Командуйте встречу! – Обратился Безобразов к командиру крейсера каперангу Цивинскому, – Да, и будьте добры, распорядитесь, чтобы стол накрывали, думаю, что командующий сам к нам соберется, на провах званного гостя!
Следующие минут десять могучее русское 'Ура' гремело не смолкая. Три крейсера прошли вдоль линии стоящих на якорях кораблей: 'Памяти Азова', 'Боготыря', 'Аскольда', 'Наварина', 'Николая', 'Океана', 'Ангары', 'Лены' и 'Алмаза' развернулись, и вновь пройдя вдоль их колонны начали становиться на якорь. Макаров передал, что сам едет на 'Азов', и предложил всем командирам прибыть туда же…
Командующий, поднявшийся на борт 'Азова' вместе с контр-адмиралом Моласом и кавторангом Русиным, был как всегда бодр и энергичен. Быстро но сердечно поздоровавшись с встречающими его
