Вишенкой на торте послужил попавший в газеты рапорт об 'Оборудовании ложных позиций для отвлечения огня противника' лейтенанта Балка. В довольно язвительной форме в сводной таблице приводились затраты русской стороны на оборудование двух ложных огневых позиций (порядка полусотни рублей) и стоимость снарядов, потраченных японцами на их 'подавление' – около десяти тысяч фунтов. Маятник цен на облигации качнулся в противоположную сторону.
Спустя месяц (фотографии тогда приходилось физически ВОЗИТЬ в редакции, а Владивосток был той еще окраиной) в газетах мира появился фотоотчет о бомбардировке Владивостока. Особо красноречиво получилась фотография бортового залпа уцелевших пушек 'Варяга', посылающих снаряды из дока. Подпись под ней – 'Непобежденная кость в горле императорского японского флота' – похоже, одна одна привела к очередному колебанию маятника биржевых котировок. А может, тут виновата фотография с дальномерного поста, на которой была изображена маневрирующая японская эскадра в окружении многочисленных всплесков русских снарядов? Или снимки участков расстреляного леса с подсчетом, во что обошлась японской казне ломка русских сосновых дров с напоминанием о цене одного 12 ' снаряда в шестьдесят фунтов? Да еще правдивый отчет о неудачном минном заграждении, на котором час 'гуляла' японская эскадра, проиллюстрированный еще одной фотографией восьми исполинских взрывов на фоне дымного горизонта? Уж охоту еще раз наведываться к Владивостоку последняя новость у Камимуры отбила наверняка… Успех фотоотчета заставил Вадика задуматься, и к концу марта во Владивостоке появилась пара кинооператоров.
В дополнение к наградам за бой при Чемульпо, а кроме Ордена Святого Георгия 4-й степени, ему была высочайше пожалована памятная медаль, лекарь Банщиков был награждён и орденом Святой Анны сразу 3 -й степени! Причем с формулировкой 'За спасение раненых с 'Варяга' '. В газеты не попала мелкая деталь – ходатайствовал о награде министр финансов. И если первые два ордена Вадик в большей степени относил к результатам 'командной игры', где честно оценивал свою роль достаточно скромно, то вот третий вполне искренне грел его душу. Хотя, конечно, и он тоже был результатом 'некоего послезнания', но ни Петрович, ни Василий до подобного не додумались, в конце концов. А значит теперь и ему можно считать себя равноправным членом команды…
От 'патриотичных банкиров' Вадику перепал роман Жюля Верна в золотом переплёте и скромный вклад на сто тысяч рублей. Из которых тридцать он тут же направил во вновь созданный фонд пожертвований на 'Дело Великого сибирского пути'. Собственно, это было второе его глобальное достижение: царь уже по итогам их третьей встречи распорядился всемерно ускорить завершение строительства Кругобайкальского участка Транссиба.
Его начали возводить в самую последнюю очередь (в 1902 году), так как это самый трудный и дорогостоящий кусок на всей этой стратегической дороге. Во многом благодаря байкальской паромной переправе средняя пропускная способность магистрали и исчислялась пока 10 – 13-ю поездами в сутки. При том, что длина этого участка составляет всего-то восемнадцатую часть общей длины Транссиба, строительство его потребовало больше четверти всех затрат на дорогу! Достаточно сказать, что на протяжении пути вокруг Байкала поезд проходит двенадцать тоннелей и четыре галереи.
Несмотря на приложенные усилия, в истории нашего мира первый поезд прошел вокруг озера лишь 30 сентября, а регулярное движение было налажено спустя два с лишним месяца, что не позволило сконцентрировать в Маньчжурии достаточное количество войск для решительной победы под Мукденом. Кроме элементарного понимания необходимости расшивки этого главного узкого места всей войны, Вадик хорошо запомнил и напутствие Балка: 'Не решишь вопрос с кругобайкальским участком – самого год шпалы таскать заставлю!' А этот мог…
Когда обалдевшие от вызова в Зимний инженеры Савримович и Леверовский, в присутствии министра путей сообщения князя Хилкова, докладывали свои финансовые и плановые расчеты по введению участка в действие к середине июля, а этот срок они определили как самый ближайший ФИЗИЧЕСКИ возможный, Коковцев в прямом смысле слова схватился за голову. И министра финансов можно было понять: бюджет трещал по швам.
Один из способов изыскания дополнительных средств был тогда предложен Вадиком – всенародная подписка. Начинать пришлось с себя, любимого. Кстати, именно это неординарное предложение Банщикова, стало, по словам самого князя, переломным в настороженном вначале отношении Хилкова к новому фавориту царя. В итоге между ними весьма быстро сложились вполне доверительные и деловые отношения, что для Вадима было несомненной удачей: во-первых, Михаил Иванович был не просто министром, он был величайшим профессионалом своего дела и трудоголиком; во-вторых, лучшей кандидатуры для руководства задуманными проектами в транспортной сфере, включая Волго-Донскую и Беломоробалтийскую транспортную системы просто не было; и, наконец, в-третьих, именно вмешательство Вадика-врача, спасло князя от ранней кончины в результате незалеченной хронической пневмонии…
Вызванных войной расходов у минфина действительно хватало. В том числе и никаким бюджетом не предусмотренных. Так, специальное совместное заседание министерства финансов и главного морского штаба постановило для соблюдения всех юридических формальностей выкупить в казну за шесть миллионов рублей приведённые Рудневым во Владивосток призы 'Ниссин' и 'Кассуга' и зачислить их в русский флот под именами 'Память Корейца' и 'Витязь'. Пожелание контр-адмирала Руднева назвать второй крейсер 'Сунгари' не встретило монаршьей поддержки…
Конечно, шесть миллионов – это только треть от заводской цены и четверть 'цены военного времени', однако без биржевых спекуляций Минфин и эти средства изыскивал бы годами – 'Зачем платить, если корабли и так наши'. Но даже и после этой выплаты государственный долг России сократился 'на пару броненосцев' – тридцать миллионов рублей.
Деньги разделили 'по честному' – между всеми участниками боя при Чемульпо, живыми и погибшими, офицерами и матросами. Рудневу досталось полтора миллиона, офицерам по тридцать-семьдесят тысяч, матросам чуть больше трёх тысяч каждому. Поскольку по меркам довоенной жизни для каждого это были абсолютно невообразимые суммы, по распоряжению Руднева и с согласия 'патриотичных банкиров' доступ к именным счетам был заблокирован до конца войны, кроме его собственного. Причем на долю семей погибших была выделена тройная доля здорового члена команды, занимавшего ту же должность в штатном раписании. Раненые, за исключением самого Руднева, получили по двойной доле…
Подробности о суммах призовых выплат были секретом для Владивостока всего лишь несколько часов. А через пять-шесть дней о них из газет узнали по всей России. Утром следующего дня стол Руднева был завален заявлениями добровольцев для комплектации экипажей броненосных и вспомогательных крейсеров. Некоторые деловые люди – купцы и финансисты, увидев 'норму прибыли', изъявили желание 'помочь России в трудный час' и выкупить несколько подержанных лайнеров в Германии и Франции для переоборудования во вспомогательные крейсера. При условии, конечно, что что им, абсолютно неофициально, будет причитаться доля с продажи трофейных товаров и судов. А наиболее ушлые вообще готовы были финансировать экспедиции за исключительное право покупать у казны захваченную контрабанду и пароходы. Итогом этого ажиотажа стало приобретение под контролем МТК 10-ти быстроходных лайнеров в Германии, САСШ и Франции, из которых шесть были приобретены 'в частном' порядке!
В ожидании прогнозируемого дефицита кадров пришлось вновь срочно запрашивать с Черноморского флота людей – в дополнение к уже выехавшим в Харбин экипажам для трофейных крейсеров и на Балтику – для формирования экипажей приобретавшихся трансатлантиков. Черноморский флот явно становился на неопределенный срок неспособным к проведению 'Дарданельского десанта', что приводило в состояние тихого бешенства Скрыдлова, Рожественского и прочих ее апологетов, до сих пор не желавших поверить в то, что война с Японией это очень серьезно и, возможно, к тому же на долго.
Из книги воспоминаний Генерального конструктора, генерала армии В.Г.Федорова 'Путь к оружию'. СПб, 'Наука побеждать', 1949 г.
…По дороге купил свежие газеты. Они были полны известиями о событиях в Маньчжурии и продвижении японцев в Корее, о делах наших у Порт-Артура, о русских крейсерах у Суэцкого канала. Становилось ясным,
