Джип Криса приехал домой в начале второго ночи. Эмили следила за ним из окна своей спальни. Крис шел и по ходу включал свет – сначала в кухне, потом наверху. Когда он вошел в свою комнату и стал готовиться ко сну, Эмили накинула поверх ночной сорочки рубашку и сунула босые ноги в кеды.
Земля, учитывая недавнюю погоду, была влажной и мягкой, сосновые иголки, которые всю зиму спали под снегом, теперь чавкали у нее под ногами. Окно Криса находилось непосредственно над кухней. Она уже два года этого не делала, но сейчас подняла тоненькую веточку и бросила ее в стекло. Веточка негромко стукнула в окно и отлетела назад к ногам Эмили. Она подняла ее и бросила еще раз.
На этот раз вспыхнула настольная лампа, и в окне показалось лицо Криса. Увидев Эмили, он открыл окно и высунул голову.
– Что ты здесь делаешь? – прошептал он. – Никуда не уходи. Секунду спустя он распахнул дверь кухни.
– Что? – требовательно спросил он.
Она часто представляла себе их примирение, но злость не входила в перечень чувств. Раскаяние – это может быть. Радость, одобрение. Она явно не ожидала такого выражения, которое сейчас было на лице Криса.
– Я пришла узнать, – начала она дрожащим голосом, – как прошло твое свидание.
Крис выругался и провел рукой по лицу.
– Мне сейчас не до этого. Не хочу это обсуждать.
Он повернулся и хотел уже скрыться в доме.
– Подожди! – окликнула Эмили. В ее голосе слышались слезы, но она вздернула подбородок и скрестила руки на груди, чтобы они предательски не дрожали. – У меня… проблема. Видишь ли, я поссорилась со своим парнем. Я очень расстроена из-за этого, и мне захотелось поговорить со своим лучшим другом. – Она сглотнула и опустила глаза на черную землю. – Все дело в том, что и тот и другой – это ты.
– Эмили… – прошептал Крис и прижал ее к себе.
Она попыталась не думать о незнакомом запахе, исходившем от него, запахе духов и чего-то еще зрелого и пьянящего. Вместо этого Эмили сосредоточилась на том, как хорошо вновь быть рядом с Крисом. Две половинки одного целого…
Он поцеловал ее в лоб, поцеловал ее ресницы. Она зарылась лицом в его рубашку.
– Я этого не вынесу, – сказала она, сама не зная, что имеет в виду.
Внезапно Крис схватил ее за запястье.
– Господи боже, у тебя кровь!
– Знаю. Я порезалась.
– Обо что?
Эмили покачала головой.
– Пустяки, – ответила она.
И все же позволила Крису завести себя в кухню и усадить на стул, а сам он кинулся искать пластырь. Если он и заметил на руке Эм собственные инициалы, то благоразумно промолчал. Она закрыла глаза, пока он бережно касался ее, – она стала исцеляться.
Настоящее
Декабрь 1997 года
Личное пространство Криса – полтора на два метра.
Стены камеры выкрашены в странный оттенок серого, поглощающий весь свет. На нижней койке подушка, пластиковый матрас и казенное одеяло. Кроме того, имелся унитаз и раковина. Его камера находилась между двумя такими же камерами – словно часто посаженные зубы. Когда двери камеры были открыты (большую часть дня, за исключением времени приема пищи), Крис мог совершать прогулку по узкому коридорчику вдоль их блока. В одном конце располагался душ и телефон, по которому он мог позвонить. В противоположном висел телевизор, предусмотрительно расположенный по ту сторону решетки.
Крис много чего узнал в свой первый день пребывания за решеткой, даже не задавая лишних вопросов. Он обнаружил, что в тот момент, когда ты переступил тюремный порог, ты будто рождаешься заново. Место, где ты окажешься, начиная от строгости режима и заканчивая местом на шконке, зависит не от тяжести предъявленных тебе обвинений или того, как ты вел себя до ареста, а только от того, как ты себя поставил, как только попал за решетку. Хорошая новость заключалась в том, что комиссия по режиму заседала каждый вторник и заключенный мог подать ходатайство о смене места заключения. Плохая – в том, что сегодня был только четверг.
Крис решил, что сумеет продержаться целую неделю, просто ни с кем не разговаривая. Потом, во вторник, его наверняка переведут из режима строгой изоляции в режим средней.
Он слышал, что наверху стены желтого цвета.
Крис едва успел закончить прием пищи, которую принесли в камеру на одноразовом пластиковом подносе, как к двери приблизились двое заключенных.
– Привет, – поздоровался один, мужчина, с которым он уже вчера беседовал. – Как тебя зовут?
– Крис, – ответил он. – А тебя?
– Гектор. А это Деймон. – Крису кивнул незнакомец с длинными засаленными волосами. – Ты так и не рассказал, за что тебя посадили, – напомнил Гектор.
– Полиция считает, что я убил свою девушку, – пробормотал Крис.
Гектор с Деймоном переглянулись.
– Не заливаешь? – удивился Деймон. – Я думал, тебя повязали за наркоту.
Гектор почесал спину о решетку. На нем были широкие шорты и футболка с резиновыми ремешками.
– А чем ты ее?
Крис непонимающе смотрел на него.
– Ну, зарезал ножом, застрелил из пистолета?
Крис попытался протиснуться мимо них.
– Я не намерен это обсуждать, – заявил он.
Но не успел он потеснить Деймона, как почувствовал на своем плече руку здоровяка. Опустил глаза и увидел в руке Гектора самодельный нож, лезвие которого было прижато к ребрам Криса!
– А я намерен, – заявил Гектор.
Крис сглотнул и попятился, Гектор спрятал нож под рубашку.
– Послушайте, – осторожно начал Крис, – может, будем вести себя благоразумно?
– «Благоразумно»? – повторил Деймон. – Мудреное словцо.
Гектор фыркнул.
– Ты разговариваешь, как студентишка-заучка, – сказал он. – Учишься в колледже?
– Я еще хожу в школу, – ответил Крис.
При этих словах Гектор злорадно засмеялся.
– Откровенно говоря, студентик, ты сейчас сидишь в тюрьме. – Он стукнул рукой по решетке. – Эй! – радовался он. – У нас тут умник появился. – Он уперся ногой в нижнюю койку. – Тогда ответь мне, студентик: если ты такой умный, как же тебя поймали?
От ответа Криса спас один из надзирателей, который прохаживался вдоль зарешеченного узкого прохода.
– Кому-нибудь охота пойти в спортзал?
Крис встал. Гектор с Деймоном тоже потянулись к двери в конце отсека. Деймон повернулся и прошептал:
– Мы еще не закончили, чувак.
Они проследовали по коридору, утыканному камерами. Несколько мужчин поздоровались; это было единственное время суток, в которое они могли пообщаться.
Они зашли за угол, и Крис заметил, что Деймон принялся лавировать между заключенными, обгоняя одного за другим, пока на каком-то из поворотов не ткнул локтем в спину одного из сокамерников. Крис понял, что тут находится «мертвая зона».
Прямо перед спортзалом располагались две одиночные камеры. В изоляции можно было оказаться
