когда я пришел, — сердито буркнул он, оглядывая всех без малейшего удивления. У него был такой невозмутимый вид, как будто он наперед знал и о том, что уже случилось, и о том, что случится в следующую минуту.
Тем временем два милиционера подняли лежавшего. Женя сорвал с его лица маску и позвал меня:
— Посмотрите, Клавдия Петровна!
Естественно, лишь я одна могла определить, что перед нами Игорь. Он тяжело дышал и смотрел на всех, так же как и его странный соперник, — без удивления. Вид у него был усталый, а в глазах ясно читалось сознание того, что игра проиграна.
— Гражданин Краицкий, как вы объясните свое присутствие здесь?
23
Неожиданным и столь кстати подоспевшим помощником следствия оказался тот самый колдун Василий, который отлеживался в больнице после удачной продажи своей свиньи жильцу. Вряд ли стоит пояснять, что жильцом этим был. Игорь. Оказалось, в тот вечер, когда злоумышленник пришел в больницу, чтобы избавиться от самой опасной для него свидетельницы, Василию привиделся странный сон. Колдун рассказывал, что явился ему не кто-нибудь, а сам Илья-пророк и объявил, что болезнь на него наслал жилец и что через него не избежать Ваське неприятностей, если только не случится чего-то невероятного. Проснувшись, Калязин почувствовал настоятельную необходимость посетить туалет, а возвращаясь, увидел, что на лестнице какой-то врач надевает халат. Это удивило Василия: раньше он всегда думал, что врачи одеваются только в кабинетах и, возмутившись, решил подойти поближе, запомнить лицо нарушителя трудовой дисциплины и наутро нажаловаться главному, что здоровье пациентов не может быть под надежной защитой в больнице, где врачи даже одеваются не должным образом. Однако, приблизившись, колдун с удивлением узнал в нерадивом враче своего недавнего жильца. Который, насколько знал Василий, в это время должен был подъезжать к Мурманску. Припомнив предостережение Ильи-пророка, Калязин решил незаметно проследить за Игорем и так дошел до палаты реанимации, где лежала жертва автокатастрофы. Когда новоявленный доктор, светя фонариком, наклонился разглядеть забинтованное лицо женщины. Василий насторожился еще больше: он понял, что происходит нечто неладное.
— Да не дурак же я, догадался, что путный врач-то свет бы зажег, не стал бы с фонариком-то чирикаться! — Рассказывал колдун. — А уж когда он из кармана шприц достал, я и вовсе понял: недоброе замышляет! Я же видал тут, как врачи-то уколы делают, они так шприцы-то не носят!
И в момент, когда Игорь, думая, что перед ним Люба, стал вводить в тело жертвы смертоносную инъекцию, Василий ворвался в палату и затеял с ним борьбу. И таким образом спас жизнь женщине, убивать которую у Игоря, по большому счету, не было ни малейших причин.
На это пытался указывать на допросах и сам Игорь, но, независимо от личности жертвы, покушение на убийство оставалось объективной реальностью, уголовно наказуемым деянием, которое гарантировало нашему злодею не менее восьми интересных и насыщенных событиями лет с обязательными прогулками и общественно полезным трудом. А потом следствию повезло: после ареста Игоря начала давать показания Инга. Фактически девушка оказалась загнанной в угол: если раньше она всерьез надеялась, что Игорь, находясь на свободе, все устроит и вытащит ее из-за решетки, то теперь приходилось опасаться, что ее хитроумный наставник, стремясь уйти от наказания, переложит на хрупкие плечи племянницы значительную часть своей вины. Здраво рассудив, что любая ложь может сыграть против нее, Инга выложила все, что знала и о кражах, и о песчаной эфе, и о смерти Олега.
На основании показании Любы и Инги в Питере арестовали еще четверых участников этой аферы, в том числе и предприимчивого бывшего мента, который так удачно пользовался своим прошлым служением народу. Вместе с двумя торговцами «черного рынка» антиквариата он отправился в следственный изолятор ожидать суда. Игорю было глупо отпираться — против него свидетельствовали все: и Инга, и Люба, и Ринат, и недавние сообщники… И даже Роксана, которую первой постигла кара за преступление — в виде общественного порицания: Вазген категорически не хотел возвращать в свою респектабельную коллекцию змею-уголовницу, в зоопарке вакансий для нее тоже не нашлось. Сбившуюся с пути истинного эфу, лишенную жала, временно приютила сердобольная Нелли. Правда, жилищные условия гадюки существенно ухудшились — после шикарного террариума ей пришлось довольствоваться трехлитровой банкой с продырявленной крышкой. Со временем Нелли надеется либо уговорить Вазгена взять змею обратно, либо купить террариум и положить начало собственной коллекции рептилий с плохой репутацией. Но пока не преуспела ни в том ни в другом.
Ринат оказался совершенно ни при чем — и следователям пришлось его выпустить с извинениями. А странное поведение в день смерти Олега объяснялось элементарной ревностью: он гадал и не мог догадаться, каким образом у Олега оказалась рубашка с конями, которую накануне взяла у него поносить Инга. Теми же причинами объяснялось его замешательство и молчание и в дальнейшем. А встречу на кургане от имени Олега ему назначил все тот же Игорь.
Подтвердилась и наша с генералом догадка насчет Айшет: она действительно была плодом богатой фантазии наших злоумышленников. Инга рассказала, что после того, как всем в Ладоге стало известно об эфе, Игорь всерьез забеспокоился. И, решив не полагаться только на улики против Рината (которые в глубине души все же находил не до конца надежными), задумал пустить милицию еще по одному ложному следу. Для чего удачно воспользовался давней выдумкой Олега о его романе со взрослой замужней женщиной. Им с Ингой оставалось только расцветить ее образ новыми красками и в нужный момент шепнуть легенду паре-тройке студентов и, конечно же, Маше. Которая полностью оправдала их надежды, прибавив от себя дополнительных подробностей, якобы известных только ей. Расспросив студентов более подробно, следователи установили, что источником информации об Айшет были или Инга, или Маша, а потребовав от последней правды и только правды, узнали, что она просто присвоила предложенную Ингой побасенку.
Родильный дом в качестве обратного адреса был указан именно в расчете на то, что следователи бросятся проверять десятки рожениц, плюс нянечек, акушерок и прочий персонал медучреждения, и потратят на это две драгоценных и столь нужных для Игоря недели. И если бы не испорченный портвейн… Хотя вот насчет дня рождения Олега это они тоже зря хватили — кстати, именно эта несообразность впервые заставила меня задуматься о реальности Айшет и степени ее близости с Олегом. Как и эксцентричная привычка дарить вместо фотографий не что-нибудь, а бюстгальтер — что ни говори, а не верю я в таких эмансипе с Востока…
Шприц с ядовитым раствором стал последней уликой против Игоря: естественно, его появление в больнице было огромным риском. Этот почти безрассудный поступок еще раз подтверждал, насколько для него опасны были показания Любы. В самом деле, все его предыдущие преступления были продуманы настолько, что ни в одном из них Игорю не могли предъявить серьезных обвинений: ни в покушении на нас троих и бане, ни в нападении на Машу, ни тем более в убийстве Олега. Во всех случаях следствие столкнулось с одинаковой проблемой: несмотря на наличие очевидных мотивов и возможности совершения этих преступлений, не было ни свидетелей, ни неоспоримых доказательств того, что повинен в них именно Игорь. Отлично понимая это, а также осознавая всю абсурдность ситуации с попыткой убийства совершенно посторонней женщины, Игорь даже попытался прикинуться сумасшедшим. Он почти уже убедил в этом психиатрическую экспертизу, когда следователи извлекли из тайника в подвале общежития рюкзак, спрятанный там Ингой по указанию Игоря,
В нем лежало несколько икон, большой серебряный крест, чаша и кинжал в ножнах. Оперативники довольно быстро установили, что именно этим оружием был убит мужчина, которого поначалу приняли за Игоря. Инга рассказала, что дядя передал ей эти вещи в день своего «таинственного исчезновения» и велел срочно спрятать, а кинжал помыть. Но она, опасаясь привлечь к себе внимание, все время откладывала это, чем оказала неоценимую услугу следствию: на лезвии были обнаружены следы крови убитого, а на рукоятке — плохо стершийся отпечаток большого пальца Игоря, положение которого явно
