— Например, ты?
— Почему бы и нет?
Но когда она повернулась, чтобы ответить, он наклонился и поцеловал ее.
Всю дорогу до дома ее не покидало воспоминание о прикосновении его губ, нежном, властном, обещающем, на мгновение заполнившем пустоту жизни.
Когда Селия спустилась вниз, она увидела Марка, лежащего на диване в гостиной. Оторвавшись от воскресной газеты, он улыбнулся.
— Хорошо выспалась?
Селия кивнула. За много лет она ни разу не позволила себе спать до полудня, хотя почти всегда возвращалась с работы такой уставшей, что едва могла подняться по ступенькам.
Ей приятно было смотреть на Марка. Чисто выбритый, с блестящими глазами, полный энергии, он выглядел, как тогда на теплоходе в ожидании знаменитого карибского восхода.
— Что мы будем делать сегодня? — Его голос прервал воспоминания, напомнив, что те дни давно прошли.
— У меня есть работа, которой я должна заняться.
— Но ведь сегодня воскресенье.
— В воскресенье я всегда занимаюсь бумагами.
— А по каким дням ты ничего не делаешь?
— Бездельничаю? Но у меня всегда есть дела.
— Хорошо. Но я надеялся, что ты поможешь мне сделать кое-какие покупки.
Отдернув занавески на окне, он отступил, чтобы Селия могла увидеть ясный зимний день и снег, блестевший под солнцем. «Прекрасный день для прогулки», — подумала она, и ее решимость заняться бумажной работой несколько угасла.
— Ну хоть на несколько часов, — продолжал убеждать Марк, — ты поможешь мне выбрать подарки. Может быть, несколько компакт-дисков с рождественскими гимнами. Я просмотрел твою коллекцию и не нашел никакой рождественской музыки.
— Я не очень увлекаюсь музыкой. — Ей была неприятна мысль о том, что кто-то рылся в ее вещах, так бесцеремонно вмешиваясь в жизнь.
Селия, придав себе занятой вид, стала раскладывать бумаги. Марк взял ее за руки.
— Рождество не заканчивается в один день. Не забудь, что праздники длятся двенадцать дней и большинство людей проводит их в кругу семьи. У тебя тоже должно быть свое собственное Рождество.
Откуда ему знать, что ей нужно? Она попыталась высвободиться.
— Запомни, мы не будем проводить каждое Рождество вместе с твоей семьей. Когда у нас появятся дети, мы создадим свои собственные традиции.
— Я не хочу об этом слышать, — устало проговорила она.
Марк изменил тему разговора.
— Ты уже сделала рождественские покупки?
Ему не понравилось, что в доме не было рождественских украшений, Селия видела это. Можно представить, как он расценит ее безразличие к покупке рождественских подарков.
— Я никому не дарю подарков.
— Даже своим домашним?
— Семья Харгрейв не отмечает Рождество традиционным способом.
Как она может объяснить это человеку, родившемуся в
Вне всякого сомнения, мать, которая посылает сыну посылки с домашним печеньем, обожает дарить рождественские подарки.
— Если мы чего-то хотим или в чем-то нуждаемся, мы это просто покупаем. Мы считаем, что дарить подарки — дело бессмысленное.
Одеваясь, она делала вид, что не замечает внимательного взгляда Марка.
— Не хочешь, чтобы я отвез тебя?
— Пожалуй, мы можем немного пройтись пешком.
Селия привыкла ходить быстро, обдумывая на ходу предстоящие дела, но сегодня она почувствовала, что не может сосредоточиться. Через каждые два шага он останавливался, чтобы скатать снежок и бросить его в ограду стоявшего рядом дома.
Одна она могла пройти милю за пятнадцать минут, сегодня за это время они не прошли и одного квартала. Марк, взяв ее за руку, отстегнул ее часы и положил их себе в карман.
— Никогда не думал, что стану ревновать к неодушевленным предметам, — проворчал он, — ты все время смотришь на часы с тех пор, как мы вышли из дома. Я только что попал снежком прямо в глаз памятнику, а ты этого даже не заметила. Я вложил всю душу в этот удар, надеясь на похвалу, и что же я получил? Да ничего!
— Выходит, что я подарила тебе за это часы.
Он убрал прядь волос с ее лица.
— Как прекрасно играть в детстве на заснеженной улице.
Ее сердце на минуту перестало биться, когда он прикоснулся пальцами к ее щеке.
— Я никогда не играла на улице зимой, когда была маленькой.
— Давай наверстаем это упущение. Разве мама не учила тебя кататься на коньках?
Представив себе, как Кэтрин в элегантном шелковом платье и увешанная драгоценностями носится кругами по замерзшему пруду, Селия расхохоталась.
— Нет, такого не могло быть. Вообще Харгрейвы предпочитают менее подвижные игры, такие, как бридж и трик-трак.
— Я думал, что каждый житель Новой Англии проводит свободное время, катаясь на коньках.
— Шеннон любит кататься на коньках.
— Я тоже. Давай завтра поедем куда-нибудь, и я продемонстрирую тебе свое искусство.
— Может быть.
— По-моему, у тебя совсем нет авантюрной жилки.
— Члены нашей семьи не имеют этой черты.
Марк присвистнул.
— Тогда твоя тетя Луиза — исключение из общего правила. Как же ее полеты на биплане и роман с пилотом?
— Она не говорила тебе, что овдовела через три недели после свадьбы, когда биплан вместе с ее мужем врезался в телеграфный столб?
— Но она рада, что были эти несколько недель счастья. Она сама сказала мне об этом.
Селии стало интересно, как ему удалось вызвать тетю Луизу на такие откровения, но она решила, что лучше не затрагивать эту тему.
— Многие из нашего семейства вполне довольны своей теперешней жизнью.
Она ожидала возражений, но он только улыбнулся и протянул ей снежок, который только что слепил.
— Подержи-ка.
— Я уже не в том возрасте, чтобы играть в такие игры. Да и ты тоже. — В голосе Селии послышались интонации ее бабушки.
Отойдя в сторону, он размахнулся, и Селия почувствовала, как снежок слегка ударился о плечо. От второго удара ей удалось увернуться.
— Прекрати! — крикнула она, но расхохоталась, когда Марк испуганно выронил снежок.
— А что будет, если не перестану?
— Тогда я…
Прицелившись, он бросил в нее снежок. Она увернулась, потом подняла руку. Точно брошенный снежок попал Марку прямо в лицо. Он покачнулся и упал в снег.
— Марк? — испуганная тем, что он не отвечает, она подбежала и опустилась на колени рядом. Марк лежал неподвижно, и она почувствовала, как бешено бьется ее сердце.
