Они сердечно распрощались, и она вышла из квартиры в сопровождении своего молчаливого спутника.
— Не трудитесь спускаться вниз, я сама найду дорогу.
— Нет. Я лучше провожу вас домой.
— Но вы не можете проводить меня до самого дома. — Она слегка нахмурилась.
— Почему бы и нет? Я же теперь знаю ваш адрес. Никакой беды в том, что я вас провожу, нет.
— Нет, есть. Во-первых, моя мать спросит, кто привез меня домой на такси, а во-вторых, я опаздываю, и Роджер может уже ждать меня.
— Хорошо, но хоть часть пути я могу пройти с вами?
Хилма прикусила губу.
— Вот это я и называю вашей детскостью — невпопад ответила она.
— О Боже! — улыбнулся он. — Виноват. Как все нелепо. Но разрешите мне хотя бы проследить за тем, что вы благополучно уехали.
Они как раз вышли на улицу, и, так как проезжавшее такси сразу откликнулось на его Хилме не пришлось продолжать спор.
— Остановитесь у Альберт Холла. — сказал он водителю, садясь в такси вслед за ней.
— Ладно, — сдержанно улыбнулась ему Хилма, когда он опустился на сиденье рядом с ней. — Теперь блистательный брак снова вне опасности.
— Да, я должен поблагодарить вас, Милая. — Он проговорил это очень торжественно.
Она пожала плечами и засмеялась.
— Я надеюсь, что и вы не откажете мне в помощи, если возникнет необходимость…
— Конечно, я буду рад вам помочь.
— Маловероятно, что мне это потребуется, — заверила его Хилма. — Мы наверняка уже больше никуда не впутаемся. Но, — она произнесла это более мягким тоном, — я ведь не забыла, что вы были готовы отправиться добывать для меня это письмо.
— А, тогда… — нетерпеливым взмахом руки он отбросил это воспоминание.
— Да, тогда, — улыбнулась Хилма. — Знаете, это совсем не так уж и мало. Думаю, если бы вас застигли, когда вы вламывались в квартиру соседа, вряд ли это благоприятно отразилось бы на вашей женитьбе.
— Полагаю, что совсем неблагоприятно, — улыбнулся он. — Но иногда надо рисковать.
— Но в этом случае не было особых причин для риска, — настаивала она. Он ничего не ответил. Только улыбка его стала еще обаятельнее и еще сильнее разбередила ее душу. И, наверное, поэтому она торопливо добавила: — Во всяком случае, теперь все в порядке, и мы оба можем продолжать идти к своей заветной цели, ни о чем не тревожась.
— Так что теперь вы больше не будете тревожиться… ни о чем?
— Нет, разумеется, нет. А вы?
— Нет…
Несколько минут они ехали молча, затем он сказал:
— Мы почти приехали. Спасибо, Милая, что помогли мне реабилитироваться перед Эвелин. Это было очень любезно с вашей стороны.
— Пожалуйста. — Она протянула ему руку. — Спасибо вам за обещание поступить так же, если что-то будет угрожать моему браку с Роджером. Я буду помнить об этом.
Он поцеловал ее руку, заметив:
— Мы с вами трогательно заботимся о материальном благополучии друг друга, не правда ли?
— Разумеется. Мы слишком хорошо знаем ему цену.
Он рассмеялся. Как раз в этот момент такси остановилось, и водитель открыл дверцу с жизнерадостным: «Вот и приехали, сэр».
Больше прощаться не было возможности. «И слава Богу», — подумала Хилма. Они расстались легко и весело, словно им предстояло снова встретиться сегодня же.
Она вышла из такси, не доехав до дома, на случай возможных расспросов матери о такой непозволительной расточительности, и когда повернула к своему дому, увидела, что машина Роджера уже стоит около него.
Это было неприятно. Роджер не любил ждать, и пунктуальность была для него не просто достоинством, но добродетелью, которую он свято чтил. Что ж, ничего не поделаешь. Ей придется сочинять всякие глупости о том, как она ходила по магазинам, и так увлеклась, что забыла о времени, а он захочет узнать, где именно она была и что купила.
На мгновение ей пришла в голову шальная мысль ответить: «Нет, вообще-то, я ничего этого не делала. Я была занята тем, что обеспечивала алиби для жениха Эвелин Мурхауз».
Но, разумеется, ничего подобного она никогда не скажет. Она подумала, как позабавило бы Бака, что она вообще осмелилась подумать такое. И, вздохнув, Хилма вошла в дом.
Роджер уже ждал ее. И все было так, как она и предполагала.
— Роджер, дорогой, извини. — Хилма быстро поцеловала его с видом глубокого раскаяния, и он слегка оттаял. — Я совершенно выпустила из вида, что ты приедешь сегодня пораньше.
— Надеюсь, ты не забыла, что мы сегодня идем на обед к Элтонам? — осведомился он.
Конечно, она забыла и ей было трудно это скрыть.
— Я быстро переоденусь, — заверила она его и тут же почувствовала раздражение от того, что он достал часы и заметил время.
На камине стояли часы, и он спокойно мог посмотреть на них который час. Но Роджер относился к людям, которые предпочитают свое собственное время любому другому.
Хилма поднималась наверх, размышляя о том, будут ли эти мелочи с течением времени раздражать ее больше или меньше. Возможно, к ним удастся привыкнуть. Ведь у каждого есть привычки, которые другим не нравятся. Они потом становятся как бы частью жизни, особенно когда кроме них у человека много положительных черт и достоинств…
Она быстро переоделась в черное платье, которое всегда теперь называла «платьем взломщика». Доставая из шкафа бархатную накидку с капюшоном, она горько улыбнулась, подумав, что сказал бы Роджер, если бы узнал, какой полезной она однажды оказалась.
«Бедный Роджер! Знал бы он, что это моя форма взломщика», — подумала Хилма, надевая браслет со скарабеями, который тоже был на ней в ту ночь. Она тогда надеялась, что он принесет ей удачу… «Интересно, принес он мне удачу или нет?» — размышляла она, торопливо застегивая его на запястье. Если рассматривать все в совокупности, трудно сказать, каким был этот вечер: счастливым или нет. Во всяком случае, сегодня она надела браслет, скорее чтобы угодить Роджеру. Он подарил ей его и любил, когда она его надевала.
Иногда именно такая мелочь приводила Роджера в прекрасное настроение на целый вечер.
Когда она снова спустилась вниз, он разговаривал с ее матерью и одобрительно улыбнулся:
— Моя дорогая Хилма, ты действительно не заставила себя долго ждать, — проговорил он и снова вынул часы, чтобы удостовериться. Он всегда тратил одно и то же время на все свои дела, и то, что ей удалось переодеться в два раза быстрее обычного, показалось ему подвигом. — К тому же ты очаровательно выглядишь, — добавил он, и Хилма поняла, что прошена полностью.
— Да, дорогая, просто очаровательно, — откликнулась мать. — Надеюсь, вы прекрасно проведете время.
Хилма улыбнулась, поцеловала мать, подумав насмешливо, как мало выражение «прекрасно проведете время» подходит к вечеру в обществе четы его друзей — ровесников Роджера.
Однако Элтоны ее приятно удивили.
«Первоклассный игрок в крикет», соученик Роджера по университету, превратился в весьма процветающего добродушного человека, который в отличие от многих не забыл, что начинал свою карьеру с гораздо более низкой ступеньки. Собственный успех доставлял ему искреннее удовольствие. Он этого и не скрывал и готов был помочь другим достичь того же. Они с женой были явно преданы друг другу и обожали своих двоих очаровательных детей.
— Сейчас, конечно, дети уже спят, — сказала миссис Элтон Хилме, — но, если хотите, мы можем
