Глава 12
Автобус привез съемочную группу к туннелю, и Ларисе представилась возможность впервые увидеть это величественное и пугающее сооружение.
В теле горы зиял черный проем, уходящий глубоко в недра скальной породы. У проема стояли на приколе пара грузовых машин, несколько тракторов и экскаваторов. Среди людей лее происходило напряженное движение — входили и выходили рабочие в касках, переговаривались между собой, тянули какие-то провода и толстые кабели, что-то вносили и выносили. Накануне вечером Борис рассказывал, что строительство туннеля ведется одновременно с двух сторон и что из-за неточных геодезических[13] расчетов возникли трудности со «стыковкой». Паршин, начальник строительства, был зол на всех и вся, кричал, ругался, куда-то звонил и пил водку. Киношников встретил неприветливо, никакой помощи не оказывал. Хорошо, хоть не мешал.
— Так что вы к нему с лишними вопросами не приставайте, — инструктировал женщин Бахмет. — Если что понадобится, обращайтесь ко мне.
— Ладно, — кивала головой Глафира. Туннель произвел на всех удручающее впечатление.
— И как эти проходчики не боятся находиться там, внутри? — недоумевала Лариса. — Ведь это ж какая толща над головой. Вдруг обвалится?
— Чего это ей обваливаться?
— Ну, мало ли? Землетрясение, например.
— Ты, Мельникова, не каркай! — взвилась администраторша. — Нам здесь работать и работать. Обвалится! Фильм снимать надо. Где другой туннель взять?
На Памире землетрясение в три, четыре балла — обычное дело. На столь слабые толчки никто внимания не обращал. Только начинали лихорадочно метаться по склонам овцы да собаки выли в кишлаках. А вот если тряхнет сильнее…
— Я узнал кое-что, — с видом заговорщика сообщил Борис. — На этом самом месте уже собирались строить туннель, еще в пятьдесят девятом году. Но… не получилось. То ли денег не выделили, то ли проект забраковали. Плохая примета.
— Почему? — удивилась Лариса. Руководитель каскадеров пожал плечами.
— Такое поверье… Если, например, корабль один раз затонул, то лучше его со дна не поднимать и на нем не плавать. Утонет обязательно.
— Туннель — не корабль, — возразила Глафира. — Он затонуть не может. Его просто не начинали строить. А теперь начали.
— Ну, дай бог! — неопределенно выразился Борис.
Он поймал взгляд Бахмета, и ему расхотелось продолжать дискуссию.
— Я внутрь туннеля не пойду, — решительно отказалась Лариса. — Хоть режьте. Я только снаружи работать буду.
— Кто тебя туда посылает? — возмутился режиссер. — В туннель, если хочешь знать, посторонним вход строго воспрещен. Я еле уговорил Паршина разрешить нам снять пару сцен. Вам с Глафирой и вовсе там делать нечего.
Страхи страхами, а от работы никуда не денешься. После продолжительного разговора Бахмета с Паршиным съемочная группа занялась своим непосредственным делом, а Глафира с Ларисой — выдачей инвентаря и приготовлением обеда.
В вагончиках проходчиков жили несколько собак. Учуяв соблазнительные запахи, они прибежали и вились вокруг женщин, виляя хвостами и облизываясь. Глафира бросала им то одно, то другое… Вдруг собаки повели себя странно. Они перестали выпрашивать еду и настороженно принюхивались, задирая морды вверх.
— Чего это они? — боязливо спросила Глафира, которой такое собачье поведение очень не понравилось.
Одна из собак, рыжая дворняга с облезлым хвостом, пронзительно завыла.
— Господи! Неужто землетрясение? Напророчили своей болтовней! — запричитала администраторша, не сводя глаз с собак. — Чего делать-то?
— Не знаю… — растерялась Лариса. — Бежать надо.
— Куда?
Из туннеля раздался сигнал тревоги, одновременно с этим Лариса ощутила, как твердь под ее ногами пришла в движение.
— Ой, мамочка! — пискнула она и зажмурилась.
Из проема в горе выбегали рабочие, Паршин что — то громко кричал, ругался и размахивал руками. Актеры все побросали, столпились на ровной площадке перед входом в туннель и тревожно переговаривались. Бахмет, оставаясь невозмутимым, курил свою знаменитую трубку. Собаки выли на разные голоса, взвинчивая и без того натянутые нервы людей.
— Мамочка! — шептала Лариса, дрожа и стуча зубами. — Мамочка…
К счастью, землетрясение оказалось не очень сильным. Через десять минут толчки прекратились. Все еще немного подождали, рассуждая, как опасна стихия и как слаб и беспомощен человек перед ее неумолимым натиском. И начали расходиться по своим местам. Рабочие — в туннель, а киношники — доснимать эпизод.
— Пойди принеси воды, Мельникова, — распорядилась Глафира. — С этим переполохом я совершенно забыла о чае.
— Куда идти? Я не знаю…
Лариса была на строительстве первый раз и не имела понятия, где что находится. Уходить далеко от людей не хотелось. Вдруг опять начнет трясти? К слабеньким землетрясениям все уже привыкли, но сегодня каменистая почва под ногами колебалась основательно.
— Борис сказал, что вон там, слева от дороги, есть арык, — начала объяснять администраторша, указывая рукой вниз. — Только спускайся осторожнее, не торопись.
«Арыком» Борис называл любой источник питьевой воды, будь то мелкая горная речушка или ручей.
Лариса взяла пластмассовую канистру и направилась к «арыку». Тот оказался дальше, чем она предполагала. Под ногами шуршали и сыпались мелкие камешки, со стороны туннеля раздавались хлопающие звуки, как будто в землю забивали бетонные сваи. Небо, синее и блестящее, лежало прямо на снежных шапках гор. Видимость была такая, что каждая веточка или нагромождение валунов четко и объемно выделялись на фоне скал. Воздух стоял прозрачный, как хрусталь, наполняя все это великолепие холодным звоном. Мельникова удивилась такому необычному явлению и вдруг поняла, что звенит
