— Вы мне обещали экскурсию, — увела она разговор в сторону. — Помните?
— Конечно, — кивнул Изотов. — Хоть сегодня. У вас есть свободное время?
Лариса захлопала в ладоши, как школьница.
— Ой, вот здорово!
— Эй, Панчук, — подозвал инженер низенького, коренастого проходчика. — Дай женщине каску.
— Сей момент.
Проходчик понимающе ухмыльнулся, проворно сбегал за каской и подал Ларисе.
— Не боитесь? — спросил Изотов. — Женщины у нас в туннеле еще не бывали. Вы первая.
— Там страшно?
Он задумался, зябко повел плечами.
— Как сказать? Мне поначалу было страшно. Я когда первый раз под землю спустился, думал, больше не смогу. Если наверх выберусь — все! Никто меня сюда силой не загонит! А потом ничего… привык. Но это давно было, еще в Москве, когда мы метро строили. Здесь не так опасно. Скалы, все-таки. А там… мама родная! Толща земли над тобой, темнота и шорохи. Ну, как все это завалится? Куда бежать? Пробрало меня, как положено. Мне тогда проходчики казались храбрецами, настоящими героями. Верите?
— Верю. — Лариса кое-как напялила каску поверх вязаной шапочки. — Мне идет?
— Очень.
Вход в туннель показался ей вратами в преисподнюю — сырой, мрачный, зияющий непроглядной чернотой. Она не сразу заметила, что внутри горят электрические лампочки.
— А это что? — Лариса показала на арочную конструкцию, напоминающую гигантский скелет. — Я чувствую себя, как в горле у динозавра.
— В горле у динозавра? — засмеялся Изотов. — Интересное сравнение. Можно и так сказать. Это тюбинги, которыми укрепляется грунт или порода внутри туннеля. Их подгоняют один к другому с точностью до миллиметра. Там, где они установлены, вероятность обвала минимальна.
— Но все-таки возможна?
— Все возможно, — ответил инженер. — Несоблюдение технических требований проходки. Или землетрясение, например. Здесь сейсмически опасная зона. Постоянно встряхивает.
По мере того как они удалялись от входа, Ларисе становилось не по себе. Они с Изотовым шли по туннелю в полном одиночестве. Откуда-то издалека доносились приглушенные звуки — стук, голоса, стрекот отбойных молотков.
— Нигде так не чувствуется оторванность от мира, как под землей, — сказал Изотов, уловив ее настроение.
Она промолчала. Подумалось, что если погаснет электричество, то фонарики на их касках будут единственными источниками света, пока не сядут батарейки.
— Представляете, какая махина над нами, какая громадная, необъятная толща? — сказала Лариса, задрав голову. — Просто жуть берет.
— Думайте о чем-то хорошем, — посоветовал инженер. — Есть вещи, которым не стоит придавать значение.
Неприятный рокочущий гул заставил ее вздрогнуть.
— Что это?
— Вентиляцию включили, для продувки пыли, — объяснил Изотов. — Да не бойтесь вы так, Лариса. Люди в туннеле годами работают, и ничего.
— Почему вокруг никого нет?
— Все там, — он махнул рукой в глубину туннеля. — У нас возникли непредвиденные осложнения со стыком. Вы, наверное, слыхали. Вообще, с этим туннелем много странностей. Паршин все списывает на горы, а я сомневаюсь.
— В чем сомневаетесь?
— Ну… известно, например, что горы дают сильное уклонение отвесных линий за счет гравитации и плотности скального грунта. Но не до такой же степени? И еще. Я нигде не видел, чтобы проходчики, крепкие, здоровые мужики, вдруг без всякой причины теряли сознание. А здесь это сплошь и рядом. Особенно в одном месте. Я даже сигнальный колышек там поставил. Думал сначала, что газ какой-нибудь просачивается. Оказалось, ничего подобного. Решил сам проверить, но один идти не рискнул. Взял Панчука, говорю ему: «Постой тут, в отдалении. Если меня долго не будет, придешь на помощь». Он согласился. Только, говорит, ты особо не задерживайся, Михалыч. Место худое. Я всех ребят предупредил, чтобы без нужды туда не совались. Сам не пойму, что за штука. Чудно даже.
— Что там может быть? — спросила Лариса, ощущая, как ею овладевает лихорадочное возбуждение.
Изотов пожал плечами.
— Да вроде ничего… Подошел я туда, стою. Все обычное: крепления, порода… Тюбинги там еще не установили, не успели. Поднял голову, вижу, несколько лампочек не горят. Мне электрики жаловались, что в этом месте лампочки постоянно перегорают. Так и есть. Ну, думаю, чертовщина! Насторожился. Присматриваюсь, прислушиваюсь… Ничего. Может, все-таки, газ? Не похоже. И тут… чувствую, плывет все… Дурнота накатила. В глазах темно… сердце прыгает, как бешеный заяц. Не помню, как выполз оттуда. Панчук говорит, я на четвереньках выбирался. Смешно?
— Нет.
— Вот и он не смеялся. Говорит, что еще минут десять хлопал меня по щекам. А сам я ничего больше не помню. Очнулся — надо мной Панчук. Чуть не плачет от радости. «Напугал ты меня, Михалыч! — говорит. — Я уж не чаял, что ты оклемаешься». Такие дела…
— Да, странно… — согласилась Лариса. — Как же через туннель автомобили будут ездить? Это не опасно? Вдруг какому-нибудь водителю плохо станет?
— Если в том месте надолго не задерживаться, то, наверное, ничего, — с сомнением произнес инженер. — Там ведь шли работы, как положено. Грунт выбирали, крепили, электрику тянули… Нормально.
— Вы своему начальству докладывали, что происходит?
— Кто нас станет слушать? — махнул рукой Изотов. — Знаете, какие средства вложены в это строительство? Да что говорить-то? Если уж разбираться как положено, то надо медиков вызывать, ученых, проводить эксперименты. Кто сейчас на это денег даст? И так все в обрез. Мы обыкновенной техникой безопасности вынуждены пренебрегать. Какие уж тут специальные исследования?
— Пожалуй, вы правы, — кивнула Лариса.
Некоторое время они шли молча. Под ногами похрустывали мелкие камешки, пахло пылью.
— Проходка в этих горах дается тяжело, — первым нарушил молчание Изотов. — Порода то твердая, то сыпучая. Не знаешь, как приспособиться. Зато интересно. Я тут целую коллекцию камней насобирал. У меня еще в институте появилось увлечение геологией. Памир — просто пещера Али — Бабы.
— Вы серьезно?
— Не уверен, везде ли такое изобилие кристаллов, но в горах вокруг туннеля полно всякой всячины. Можно порыться в отвалах породы. Хотите, возьму вас с собой на охоту за драгоценностями?
— Хочу! — повеселела Лариса.
Было видно, что Изотову доставляет удовольствие рассказывать о камнях.
— В пустотах и расщелинах попадается горный хрусталь, — с увлечением продолжал он. — Есть и более редкие минералы: аметист, лазурит, яшма. Вам нравится яшма?
Лариса немного смутилась. В ее сумбурной жизни не было места украшениям и даже мыслям о каких-либо драгоценностях.
— Я не знаю…
— Это мы легко поправим, — обрадовался Изотов. — Вы станете настоящим экспертом. Я недавно нашел здесь даже небесный камень, столь любимый владыками Востока.
— Небесный камень?
— Ну да. Бирюза. На востоке ею украшали все: уздечки, седла, оружие и мебель. — Он помолчал. — А вообще… моя заветная мечта найти благородную шпинель.
— Вы меня потрясаете, — улыбнулась Мельникова. — Никогда бы не подумала, что у вас такое
