японское военно-морское командование. И логика Макарова в тех обстоятельствах вполне понятна. Дальше случился казус – Макаров разминулся с кораблями, шедшими из России. Что ж, при продолжавших бушевать в те дни штормах это вполне правдоподобно. Узнав, что один из броненосцев Макарова поврежден непогодой и требует длительного ремонта, Того решил дать возможность втянуться 1-й Дальневосточной эскадре в порт-артурскую мышеловку. И как только корабли из России пришли в Артур, Хейхатиро Того отдал приказ своему флоту выступать. Неожиданно все вдруг складывалось для японцев даже лучше, чем они планировали. Это был шанс! Его дарило само провидение – представлялась прекрасная возможность разгромить русских по частям. О чем еще можно было мечтать? И он нанес удар… Результаты удара были впечатляющими, впрочем (тут Того поморщился), он рассчитывал на большее. Порт-Артурская эскадра все же продолжает огрызаться, иногда выползая из своей блокированной с моря гавани. Ну, это не беда – русские корабли в Порт-Артуре все равно обречены. Адмирала Того больше интересовали броненосцы Макарова. Новейшие, но их всего четыре. Ах, как ждал Хейхатиро их обратного прорыва в Порт-Артур. Куда же им еще идти? Во Владивосток? Маловероятно, но и в этом случае главные силы Того успеют их перехватить. Японские службы разведки и оповещения работают безупречно. Он устроит им достойную встречу. А после этого можно будет заняться русскими силами, которые выйдут с Балтики. Они, конечно, пошлют еще одну эскадру – в Петербурге спешно готовятся к походу броненосцы проекта «Бородино». Однако при каждом сражении у адмирала Того будет решительный перевес в силах. Море постоянно будет оставаться под его контролем. Маршал Ойяма сможет спокойно продолжать войну на суше. А с разгромом всех сил русского флота победа в войне упадет в японские руки, как спелый плод. И в первые недели после открытия боевых действий Того буквально издергал свои крейсера дозора, гоняя их по Желтому морю в поисках возвращающегося отряда Макарова. Безрезультатно! Макаров в Артур так и не пошел. Не пошел и во Владивосток. Ни в последних числах января, ни в февральские дни. Сначала Того недоумевал. Он не мог понять, как можно было бросить нуждающуюся в усилении хоть и пострадавшую от противника, но вполне еще боеспособную русскую эскадру в Артуре? Как, собственно, русские собираются вести войну на море? Да и вообще вести всю войну с Японией? Ибо ключ к победе заключался во владении морем – это четко знали обе враждующие стороны. Непонимание рождает опасение. Того не понимал, что делают русские. Когда, наконец, исправив поврежденный в предвоенном шторме броненосец «Пересвет», Макаров вышел в море и отправился в противоположную от Печилийского залива сторону, японского адмирала охватила настоящая тревога. Мысли в голове Хейхатиро сменяли одна другую: куда идет отряд Макарова? Совершает отвлекающий маневр, чтобы прорваться в Артур? Идет кружным путем вокруг Японии во Владивосток? Как Макаров думает снабжать свои суда углем? Сколько вообще он собирается пробыть в море? Ведь узлы и механизмы его кораблей не вечны, они изнашиваются… А броненосцы Макарова продолжали свое загадочное турне к югу, хотя по всем расчетам должны были любыми способами спешить на север, на театр боевых действий. Вместо этого они посещали азиатские порты, простаивая там положенное время, по истечении которого снова оказывались в нейтральных водах. В высшей степени странный поход! Адмирала Того даже посетила пугающая мысль – а не обратно ли в Россию собрался адмирал Макаров? Впрочем, успокоил себя японский адмирал, посовещавшись с техническими специалистами, которых специально созвали на «Микасу» для проведения секретных консультаций, в таком случае эти русские броненосцы просто исчерпают свои ходовые ресурсы и будут вынуждены надолго встать на капитальный ремонт. Это невозможно – война к тому времени попросту закончится. Разумеется, японской победой. Однако подобное опасение японского адмирала развеял своими действиями сам Макаров – от южной точки своего пребывания он снова взял курс на север, так же неспешно отстаиваясь в нейтральных портах. Того изготовил свои силы к встрече. Но с подходов к Желтому морю Макаров снова повернул на юг. И здесь Хейхатиро, как ему тогда показалось, разгадал игру своего оппонента – да он просто ждет таким образом вторую балтийскую эскадру! Великие боги, это будет самое худшее, если соединятся два отряда русских новейших броненосцев. Выделив часть своих сил для блокады Порт-Артура и охраны коммуникаций, японский адмирал собрал в ударный кулак новейшие броненосцы и крейсера. Следовало незамедлительно найти макаровский отряд и навязать ему сражение. Иначе будет худо. Очень худо. Но как только адмирал Того достаточно выдвинулся на юг, Макаров со своими кораблями… исчез из поля зрения. Японские агенты в азиатских портах из кожи вон лезли, чтобы выяснить хоть что-то о последних намерениях и курсе русских. Тщетно! Больше ни в один порт отряд Макарова не зашел, бесследно затерявшись на просторах Мирового океана. Это противоречило всем известным до сих пор правилам ведения морской войны, было непонятно, невероятно для мировой практики судовождения в ХХ веке – но это случилось! Японские крейсера рыскали по морям в поисках противника, останавливая и опрашивая все попадающиеся им на пути торговые суда нейтральных стран. В деле поиска русских им усердно помогали корабли британского флота, несшие службу в Дальневосточном регионе. Результат – никакой информации. В тяжких раздумьях адмирал Того взял курс обратно на Печилийский залив. Подходил к концу март 1904 года…
25
В последних числах апреля вольноопределяющийся Петр Веточкин, едва завершив двухмесячное пребывание в учебной команде 148-го Каспийского пехотного полка, дислоцированного в Новом Петергофе, испросил себе разрешение направиться на театр военных действий.
– Не торопитесь, юноша, – увещевали Петю в полковой канцелярии. – Скоро мы выступаем в полном составе, это уже не секрет. Без вас война не закончится.
Веточкин, однако, в своем стремлении попасть на фронт как можно скорее был непреклонен. Его ходатайство об откомандировании в Маньчжурскую армию было удовлетворено без лишних проволочек. Выправив все необходимые бумаги и собрав свои нехитрые солдатские пожитки, Веточкин готовился отбыть с Николаевского вокзала столицы на Дальний Восток. В день отъезда Петя навестил профессора Мигунина в его квартире на Васильевском острове. Оглядев своего вчерашнего ученика, сменившего студенческую тужурку на солдатскую косоворотку, Мигунин, улыбаясь, произнес:
– Ну что же, батенька, отправляйтесь защищать Веру, Царя и Отечество.
– Да, по уставу именно так, – блеснул свежеприобретенными знаниями Веточкин.
– А по совести? – неожиданно очень серьезно спросил профессор.
Петя долго не отвечал, потирая пальцем бровь, раздумывал над формулировкой. Раньше она показалась бы ему казенной, теперь же за ней открывался очень глубокий смысл. Примерно в таком духе он и высказал свой ответ Мигунину.
– Добавлю, что смысл еще глубже, чем вы думаете, – заметил Мигунин. – И помните всегда, что монархия – это прежде всего мировоззрение. Царь в голове, вера в сердце, а отечество наше… – Профессор сделал охватывающий жест рукой. – Отечество – это когда тебе есть дело до всего, что происходит вокруг тебя на твоей земле.
Они простились очень тепло. Под ночной перестук колес бегущего на восток поезда Пете впервые не спалось. «Дело до всего в своем отечестве», – звучали в голове слова Мигунина. Пожалуй, это было основным побуждением, подвигнувшим Веточкина отправиться на фронт. Потому что на сегодняшний день главным делом была война…
А новости с войны поступали, прямо скажем, скверные. Маньчжурская армия продолжала отход под натиском превосходящих сил японцев. Подвергнувшийся с первых дней войны морской блокаде Порт-Артур теперь еще отрезан и с суши. Против него развернута сильная 3-я японская армия генерала Ноги. Под ее натиском части нашего 3-го сибирского армейского корпуса с боями отступили к внешнему обводу сухопутных рубежей обороны Порт-Артура. Петя помнил недавние газетные сводки, в которых сообщалось о боях на Киньчжоусской позиции, перекрывавшей японцам путь в глубь Ляодунского полуострова. Под Киньчжоу наш 5-й восточносибирский стрелковый полк в течение двух дней отбивал атаки трех японских дивизий. Более того, несмотря на блокаду гавани, наши канонерские лодки выходили из Артура и поддерживали артиллерийским огнем фланги упиравшейся с двух сторон в море русской позиции на узком Киньчжоусском перешейке. Как писали в газетах, отбив все атаки неприятеля, командир героического 5-го полка полковник Третьяков (Петя видел в «Иллюстрированной летописи войны с Японией» его фотографию) намеревался даже перейти в контрнаступление. Но, не получив разрешения и поддержки от начальника Квантунского укрепленного района генерала Стесселя, был вынужден отступить со столь выгодно занимаемого им рубежа. Перед глазами Веточкина, не пропускавшего ни одной военной сводки, зримо вставали Зеленые и Волчьи горы – вехи наших арьергардных боев на пути к основной линии сухопутной обороны Порт-Артура. Следом за медленно отступающими и упорно огрызающимися сибирскими
