Часом позже я выбралась из ванны, чистая и благоухающая как утренний сад. Льняные полотенца, которые оставили мне бессмертные слуги, были новыми и приятно царапали кожу, напоминая о том, что я еще состоянии чувствовать как человек. Потом я нырнула в нижнюю сорочку, отделанную чудным кружевом, облачилась в платье, прикидывая, как могла выглядеть прежняя его владелица и где она сейчас. Как и следовало ожидать, платье оказалось слегка велико в груди, но — милая, пора бы и привыкнуть к тому, что все вокруг женщины как женщины, а ты — гадкий утенок. Под платьем нашлись атласные туфельки, в которых совершенно невозможно передвигаться по лесу, но зато удобно прогуливаться по полированному полу. Я добыла из сумки свой гребень, украшенный гербом семьи Валле, подобралась к белому трюмо на гнутых ножках. Из прозрачных зеркальных глубин на меня уставилось существо с бледной до синевы кожей, нежно-сиреневыми губами и радужками, источающими слабое гнилостно-зеленое свечение. Мда. Хороша девица-то. В таком виде к людям лучше не соваться — ибо сразу получу под ребра вилы, а в сердце осиновый кол — и поди докажи, что ты добрая и человечиной не питаешься.
Я приуныла. И при жизни не была красавицей, а сейчас вообще превратилась в чудовище, в монстра. Девочка-умертвие.
Впрочем, наверняка эльфам без разницы, как я выгляжу. И если… вернее,
Я пригладила гребнем волосы, еще раз тоскливо посмотрела на собственное отражение и побрела к выходу. Настроение становилось все паршивее и паршивее с каждой секундой, и, скорее всего, именно поэтому я почти не удивилась, когда мне на голову обрушился поток отборных помоев.
Да, именно так и случилось: я высунула нос за дверь, и — шшшух! На рукаве повис рыбий скелет, декольте украсили гнилые картофельные очистки.
— Ах ты, гаденыш, — процедила я, сплевывая. Все, что пришло в голову.
Мальчонка оказался непрост, ой как непрост. Судя по тому, как ловко он над дверью подвесил водяной шар, сыночек Арниса Штойца пошел не в отца. Любопытно, как отнесется клан некромантов к водяному магу? Или у некромантов нет единого клана?..
Эх, трудно, нечеловечески трудно брести по прекрасным коридорам беломраморного дворца, оставляя позади шлейф изумительной помойной вони. Я искренне надеялась на то, что зомби в ливреях не хихикают и не перешептываются за моей спиной. Они должны стоять смирно и тихо, наблюдая, как улиткой ползет не до конца мертвая девица, оставляя за собой мокрый след.
Так я добралась до холла и, высоко подняв голову, направилась к обеденному столу. В одном, пожалуй, я оказалась права: кроме папочки и сыночка не было здесь больше живых людей. Ну, или просто их забыли позвать к обеду. Арнис восседал во главе стола, свежий, умытый. Каштановые кудри томно рассыпались по кружевному воротнику. Камзол — ах, какой камзол! — мой отец никогда не носил таких, ибо привык жить скромно и по средствам. Темно-синий, бархатный, вся грудь расшита золотыми нитями и жемчугом. В общем, не некромант, а прямо-таки мечта любой воспитанницы нашего интерната общей магии.
Мой враг — а кто бы сомневался, что этот молокосос им станет? — восседал по правую руку от господина Штойца, примерный мальчик, достойный отца. В белой рубашечке, в черных штанишках. Непослушные лохмы цвета воронова крыла были зачесаны назад и собраны в короткую косичку. На смуглой мордахе застыло выражение совершенной и непревзойденной невинности.
Они сидели и мирно беседовали, неспешно поедая суп. За спиной Арниса стоял улыбчивый мертвяк, который, видимо, был изготовлен специально для того, чтобы прислуживать за столом.
А потом все это благолепие разбилось вдребезги, потому что некромант оторвался от созерцания тарелки и взглянул на меня.
— Ирбис?.. — вкрадчиво прошелестел он, — что ты…
Затем он побагровел. Я, правда, так и не поняла — то ли от гнева, то ли с трудом сдерживая здоровый смех.
— У вас, господин некромант, очень странный дворец, — прощебетала я, испепеляя взглядом паренька. Тот сидел как ни в чем не бывало, разве что ложку на узорчатую салфетку отложил.
Тогда я продолжила:
— Здесь странным образом перемещаются помои. Сами по себе. И имеют обыкновение зависать над дверями. Как странно, да?
Арнис глубоко вздохнул. К нему постепенно возвращался привычный цвет лица, и это обнадеживало: смеяться надо мной он и не думал.
— Гверфин, сын мой, — некромант уставился на своего отпрыска, — не изволишь ли объясниться?
— Понятия не имею, о чем говорит это
— Сын мой, я вижу, что ты успешно обучаешься в Карьене, — голос некроманта упал почти до шепота, — чему еще тебя там научили? Быть может, ты теперь умеешь не только красиво изъясняться, но и оскорблять ни в чем не повинных людей? Незаслуженно оскорблять?
Мне показалось, что Гверфин струхнул, причем изрядно. Видимо, было что-то в голосе его отца… нечто такое, что намекало на скорую порку.
— Отец, я…
— Пошел вон из-за стола, — очень обыденно сказал Арнис, — иди в свою комнату. Мы с тобой еще обсудим перемещение помоев по дому.
Паренек шмыгнул носом. С шумом отодвинул стул и, смерив меня презрительным взглядом, отправился восвояси. Некромант поманил меня к себе, указал на место по левую руку.
— Сядь, поешь. А потом я дам тебе другое платье. И… право же, не сердись на моего сына, он будет наказан, и больше этого не повторится.
— А запах аппетит не перебьет?
— Милочка, — Арнис натянуто улыбнулся, — не забывай, кто я. Потомственному некроманту нельзя испортить аппетит запахом кухонных помоев. Я перекусываю во время зомбирования, если ты, конечно, понимаешь, что это значит.
Наверное, я понимала. А потому не стала ломаться, села за стол и придвинула к себе тарелку. Тут же подскочил зомби и принялся, держа поварешку штопанными-перештопанными пальцами, наливать мне прозрачный бульон с фрикадельками.
— Как там… Шерхем? — между прочим поинтересовался Арнис Штойц.
Уплетая за обе щеки обед, я ответила не сразу.
— Ну… Он страшно худой. Еще бы, по лесам бегать от королевских гончих.
— Вряд ли они его поймают, — откинувшись на спинку стула, Арнис добродушно за мной наблюдал, — я отправил Рофа обратно.
— Так это… по твоему указу Роф освободил Шера… ну, в поезде?
— Разумеется. Ну, а что Шер тебе рассказывал?
Я пожала плечами.
— Честно говоря, ничего толком. Он больше меня слушал.
— Да, да, — Арнис рассеянно провел рукой по лбу, — думаю, он мне изложил в записке все, что счел нужным. Так что, говоришь, он плохо выглядит? Может, болеет?
— Он же лекарь, — я отодвинула опустевшую тарелку, — думаю, он просто устал, вымотался. Но сдаваться не собирается.
— Принципиальный он человек, — некромант мягко улыбнулся, — это про него сказано: что нас не убивает, лишь сильнее делает.
— Но когда-нибудь они все равно его поймают. И что тогда? — я голодными глазами следила за тем, как зомби ставит на стол блюдо с жареным молочным поросенком.
— Когда-нибудь нам всем придет конец, Ирбис Валле.
Некоторое время мы молчали. Я наслаждалась теплом, которое разливалось по телу и делало меня почти живой. Арнис думал о чем-то, опершись подбородком о сцепленные пальцы рук и глядя на меня
