— Да, пока здесь, а ты ведь все еще в полиции, да?
— Конечно. Слушай, это надо сделать срочно.
— Да мне насрать. У меня нет авторизации для такой операции. Ты должен поговорить с Хенму, и он…
— Он спит, а у нас нет времени! — заорал Харри.
В тот же миг прозвучал новый выстрел, разбивший шкафчик на кухне. Харри услышал, как из него посыпалась посуда и стала биться об пол.
— Что, черт возьми, это было? — спросил Треска.
— А сам-то как думаешь? Можешь выбирать между ответственностью за сорокасекундное обесточивание или за кучу человеческих жизней.
На другом конце провода на пару секунд воцарилась тишина. Потом раздалось медленное:
— Только подумай, Харри. Вот я сижу и принимаю решение. Ты себе такого и представить не мог. Или как?
Харри сделал вдох. Увидел, как по террасе скользнула тень.
— Нет, Треска, я себе такого и представить не мог. Может, ты…
— Вы с Эйстейном не думали, что из меня выйдет толк, так ведь?
— Видишь ли, мы жестоко ошибались.
— Если ты скажешь «будь так до…»
— Вырубай это хреново электричество! — рявкнул Харри.
И обнаружил, что связь прервалась. Он поднялся на ноги, взял пожилую женщину под руку и затолкал ее в ванную.
— Оставайтесь здесь! — прошептал он, прикрыл за собой дверь и побежал к открытому входу в дом.
Он бросился к свету, уклоняясь от потока пуль.
А потом стало темно.
Так темно, что когда он приземлился на каменный пол в коридоре и покатился вперед, то растерянно подумал, что умер. Но потом понял, что Асбьёрн «Треска» Тресков выключил рубильник, набрал что-то на клавиатуре или как они там это делают в операционном центре. И понял, что у него есть сорок секунд.
Харри вслепую побежал в кромешной тьме. Наткнулся на забор, поднялся, почувствовал под ногами асфальт и понесся дальше. Услышал приближающиеся голоса и сирены. А еще урчание заводящегося двигателя большой машины. Харри держался правой стороны, и ему удавалось не сбиться с дороги. Он находился в южной части Фрогнер-парка, и существовала вероятность, что у него все получится. Он двигался мимо темных вилл, деревьев, леса. Окружающая местность по-прежнему тонула во мраке. Звук двигателя приближался. Харри свернул налево, на парковку перед кортами. Чуть не упал, наступив в какую-то ямку или лужу на гравиевой площадке, но продолжал продвигаться дальше. Единственное, что отражало достаточно света в темноте, была белая известковая разметка на кортах за решетчатым забором. Харри разглядел очертания Теннисного клуба Осло. Он подбежал к стене перед входом в раздевалку, спрыгнул с нее вниз и увидел, как по ней скользнул свет фар машины. Приземлившись, он покатился по бетону. Приземление было мягким, однако у него закружилась голова.
Он лежал тихо, как мышка, и ждал.
Харри ничего не слышал.
Вглядывался в темноту.
А потом без всякого предупреждения его ослепил свет.
Уличный фонарь на веранде прямо над ним. Подача электричества возобновилась.
Харри полежал еще пару минут и послушал звук сирен. Машины ездили взад и вперед мимо фасада здания клуба. Поисковые группы. Почти наверняка район уже оцеплен. Скоро они явятся с собаками.
Он не мог скрыться отсюда, поэтому ему надо было попасть в здание.
Харри поднялся, выглянул из-за стены.
Посмотрел на коробочку с красной лампочкой и кнопками у двери.
Год рождения короля. Черт его знает.
Он вспомнил фотографию из какого-то желтого журнальчика и попробовал набрать 1941. Раздалось пищание, он потянул за ручку. Заперто. Подождите, ведь король был младенцем, когда семья уехала в Лондон в 1940-м? 1939. Может, чуть постарше. Харри боялся, что на замке можно набрать только три неправильных варианта, после чего он заблокируется. 1938. Потянул за ручку. Черт. 1937? Зажглась зеленая лампочка. Дверь открылась.
Харри проскользнул внутрь и почувствовал, как дверь позади него захлопнулась.
Звуки исчезли. Он в безопасности.
Харри включил свет.
Раздевалка. Узкие деревянные скамейки. Железные шкафчики.
Только сейчас он понял, как устал. Он мог оставаться здесь до рассвета, до окончания охоты. Харри проинспектировал раздевалку. Раковина с зеркалом посередине стены. Четыре душа. Один туалет. Он открыл тяжелую деревянную дверь в конце раздевалки.
Сауна.
Он вошел внутрь, и дверь мягко захлопнулась за ним. Здесь пахло деревом. Харри улегся на широкую скамейку перед холодной печью. И закрыл глаза.
Глава 30
Их было трое. Они бежали по коридору, держась за руки, и Харри кричал, что, когда придет лавина, им надо будет держаться крепче, а не то они оторвутся друг от друга. И вот он услышал позади шум надвигающейся лавины, сначала грохот, потом рев. А затем она накрыла их белым мраком, черным хаосом. Он держал их руки изо всех сил, но все-таки почувствовал, что они выскальзывают из его ладоней.
Харри проснулся и рывком сел. Посмотрел на часы и установил, что проспал три часа. Он выдохнул, дыхание его было сиплым, как будто он долго его сдерживал. Тело казалось побитым. Шея болела. В голове стучало. И он потел. Так сильно, что пиджак покрылся черными пятнами. Ему не надо было поворачиваться, чтобы понять причину этого. Печь. Кто-то включил в сауне печь.
Харри поднялся на ноги и, пошатываясь, вышел в раздевалку. На скамейке лежала одежда, с улицы доносились звуки ударов ракетки по мячу. Он увидел, что выключатель у двери в сауну включен. Они наверняка хотели, чтобы к окончанию игры их ждала горячая сауна.
Подойдя к раковине, Харри посмотрелся в зеркало. Красные глаза, красное опухшее лицо. Смехотворная повязка на шее из клейкой ленты серебристого цвета, кончик которой врезался в мягкую кожу на горле. Он плеснул в лицо водой и вышел на улицу, где уже светило утреннее солнце.
Трое мужчин, загорелые, как пенсионеры, с тонкими, как у пенсионеров, ногами прекратили игру и уставились на него. Один из них поправил очки:
— Нам не хватает одного человека для игры парами, юноша. Не желаете…
Харри посмотрел прямо на него и постарался говорить спокойно:
— Простите, парни. «Локоть теннисиста».
Он чувствовал их взгляды на своей спине, пока шел по направлению к Скёйену. Где-нибудь поблизости должна быть автобусная остановка.
Трульс Бернтсен постучал в двери начальника отдела.
— Войдите!
Бельман стоял, прижимая к уху телефонную трубку. Он казался спокойным, но Трульс слишком хорошо знал Микаэля. Рука, постоянно поднимающаяся к уложенным волосам, слишком быстрая манера говорить, морщинка на лбу от сосредоточенности.
Бельман положил трубку.
— Трудное утро? — осведомился Трульс и протянул Бельману дымящуюся чашку кофе.
