растоптанные штиблеты и рубашку в клеточку, сомнительной, впрочем, расцветки. Сидя в своем огромном кресле кинозлодея, он с удовольствием раскуривал любимую трубку. На столе перед ним, как обычно, высились горы бумаг, придавленные старинной скрипкой (на которой, как известно, играть детектив не умел).
Древний вентилятор с надрывом гонял душный воздух. Но все же, здесь, в подвале, было несколько прохладнее и намного комфортнее, чем на улице.
Не успели странники перевести дух, как из приемной послышались отчаянные вопли. Крики перешли в звуки чего-то падающего и бьющегося, следом громыхнула и распахнулась дверь.
В кабинет пробивался какой-то плешивый толстяк с красным от натуги лицом. Старикашка-ассистент тщетно пытался оттащить его назад.
— Пустите! Пустите меня к нему! — истерично кричал толстяк.
— Не положено! — занудливо вещал ассистент. — Вам назначено? Вам не назначено! А у нас прием по записи!
— Да впустите вы его, Степан Игнатич! — крикнул сыщик.
Старикашка отпустил нежданного посетителя и с обиженным видом произнес:
— Простите, но я действовал по вашей же инструкции, Иван Одинович!
Детектив приложил руки к груди, воскликнув:
— Степан Игнатич, вы самый надежный ассистент в мире! Благодарю за бдительность! Отдыхайте!
Дверь в кабинет закрылась. Толстяк стоял, по-прежнему, набычившись, безумное выражение не покидало его лица. Мокрая от пота рубашка неряшливо вылезла из мятых брюк, кое-где не хватало пуговиц.
— Детектив, я ваш давний клиент, — прохрипел он. — И мне снова нужна ваша помощь…
— Что-то я вас не припомню, — прищурившись, сказал Хитрук.
— Да, конечно, — пробормотал посетитель. — Я же сменил личину. По вашей собственной рекомендации.
— Ах, вот как… Значит, так было нужно.
— Именно так! Так же, по вашей рекомендации я некоторое время скрывался, опасаясь расправы…
— Да, да, я вас вспомнил. Гильдин, верно?
— Да, я Гильдин! Я спрятался здесь, на Земле, был, как говорится, вне доступа… И вот, на днях я узнаю про Барьер…
Нижняя челюсть толстяка задрожала — и он вдруг упал на колени, пополз по полу к столу детектива. Попавшийся на пути Гильза отпрянул. Следопыт смотрел на происходящее удивленно и брезгливо, маг — спокойно и с некоторым интересом.
— Я не могу! — захлебываясь слезами, запричитал толстяк. — Я не могу оставаться взаперти! Мне страшно!
— Как это — взаперти? — не понял Хитрук.
Похоже, он сам опешил от этой истерики.
— Он не может долго оставаться в одном и том же мире, — пояснил Талерон. — Это такое свойство его расы.
— Поймите, любезный, — как можно вежливее заговорил детектив. — Я не могу снять Барьер. Я сам был бы рад, но…
— Выпустите меня отсюда!!! — вдруг бешено заорал толстяк, вскочил на ноги, подался вперед. — Я хочу убраться прочь из этого проклятого мира! Немедленно!
— Да не могу я, поймите меня правильно…
— Я убью вас! — возопил толстяк и с неожиданной для своей комплекции прытью бросился через стол, протягивая толстые пальцы к горлу детектива.
В тот же миг Талерон резко выбросил вперед руку. Глаза резанула ослепительная синяя вспышка.
И перед изумленным детективом повисла застывшая в полете «восковая фигура» нервного посетителя. Выглядела она весьма живописно — словно неведомый скульптор поставил задачей изобразить динамику полета и застывшую ненависть на лице летевшего.
— Ну, вот мы и дома! — выпуская к потолку густую струю дыма, сказал Хитрук. — Узнаю родную контору.
Он встал, покопался в столе и извлек оттуда сложенный кусок черной пленки. С самым невозмутимым видом набросил пленку на замершего в воздухе посетителя.
— Чтобы не отвлекал от более важных тем, — пояснил сыщик. — Пусть пока повисит, успокоится.
Оглядел присутствующих и добавил:
— М-да, всегда найдется кто-то, способный испортить радость возвращения. Хотя, думаю, это только для нас с Гильзой возвращение сюда — радость. После этого вопиющего беззакония, которое у кого-то повернулся язык назвать судом, я теряюсь в догадках: как это нам удалось столь легко отделаться?
Талерон, примостившийся на табурете в углу, возразил:
— У жителей Лагора совсем другое понимание случившегося. В их представлении Земля и раньше была не подарок. Теперь же, с подачи многочисленных беглецов, стала настоящим адом.
— К тому же, как я понял, они совсем не знают о реальной сущности эфирных существ, — добавил Гильза. — Они не знают, что есть не только те, кого мы называем «эфирными монстрами», а есть и вполне разумные, добрые сущности. Но все, что известно о них, построено на каких-то слухах и домыслах, а правду лагорийцы просто не хотят слышать!
— Что ты хочешь, Гильза, — усмехнулся Хитрук. — Это же Лагор, средневековье (без обид, Талерон)! Инквизиторы, может, и знают правду. Только зачем им делиться ею с народом? Так легче управлять толпой. И, в конце-концов, инквизитору не столько хотелось убить нас, сколько насолить Хоросу, да и Земле в целом. Барьер поставлен, те кто пытались его снять — отправлены под колпак. Мавр сделал свое дело, мавр может удалиться… Одного я не пойму, зачем ты, Следопыт, последовал за нами?
— Ну, конечно же, не ради самоистязания, — усмехнулся Следопыт. — Во-первых, я бывал в таком множестве миров, что меня не так-то просто напугать слухами. Ну, а во-вторых, с моей стороны было бы просто низко остаться в стороне с такими вот трофеями…
И старик извлек из-за пазухи два хорошо знакомых предмета.
Каменный ключ и латунную ловушку.
Положил на стол перед детективом и скромно уселся на свое место. В этом момент Гильзе показалось, что он спит и видит слишком уж хороший сон. А потому он осторожно протер глаза, словно боясь проснуться.
— Ну и ну! — воскликнул Хитрук. Он протянул было руки к ключу, отдернул. Глаза его горели, он даже облизнулся. — Вот это подарок, так подарок! Выходит, с нас причитается, почтенный Следопыт!
— Эти вещи мне не нужны, — сказал Следопыт. — Но выкидывать ключ от Маятника, пусть даже чужого для меня мира, — на это не поднимется рука даже самого отъявленного негодяя. Я знал, что без этих штуковин ваше возвращение действительно станет казнью. Показывать же эти штуки в суде не стоило — могли бы отобрать с концами. Вот и получилось, что мне пришлось отправиться с вами.
— Так вы знали, что у нас с собой ключ? — проговорил Гильза.
И подумал, что регистратор, наверное, убил бы его за разглашение такой тайны. Но за последнее время он, Гильза, дал столько поводов для расправы над собой, что лучше и не думать на эту тему.
— Так вы особо и не скрывали, — усмехнулся Следопыт. — А слушать и подмечать — моя работа!
Гильза схватил ключ, схватил ловушку — и замер посреди кабинета, не зная, что делать дальше.
— Я должен… Должен бежать в офис! — пробормотал он. — Там Чигур… Там Лю…
Он похолодел, вспомнив, в каком положении оставил друзей перед стремительным бегством в Лагор. И изо всех сил попытался отогнать эти мысли.
— Не стоит тебе ходить в одиночестве с таким грузом, — сказал маг. — Слишком уж много охотников
