— Я возьму черный.
— У нас только белые.
— И десять литров бензина, — сказал Микки, садясь на новенький мотоцикл.
Он достал кредитную карточку и протянул ее менеджеру. Затем отыскал в кармане свой телефон и позвонил Филиппе.
— Я нашел Пэтча, — сказал он. — Встречай меня у своего дома.
Микки быстро расписался на бланке, и менеджер едва успел открыть дверь, как он уже вылетел на улицу. Надев очки и завязав рот носовым платком, чтобы не наглотаться пыли, он понесся по улицам с односторонним движением в противоположном направлении, заезжая на тротуар и лавируя среди пешеходов.
У дома Филиппы он затормозил и посигналил.
Она вышла в ярком платье и с распущенными по плечам волосами. Присела на крыльцо. Как он любил ее.
— Я люблю тебя, — сказал он.
— Тогда слезай с мотоцикла.
— Нет, не могу. Я нашел Пэтча.
— Ну и где он?
— Он.., я думаю, где-то в Чайнатауне.
— Слушай, Микки, я тоже люблю тебя. Но если ты не слезешь с мотоцикла и не войдешь в дом, я не буду с тобой разговаривать. Тебе вообще не следует садиться на мотоцикл.
— Поехали со мной.
— Не думаю, что это удачная идея. Послушай, если ты не будешь вести себя хотя бы немного благоразумнее, мы не будем с тобой встречаться. Ты не должен каждую неделю попадать в больницу. Это ненормально.
— Я исправлюсь, — пообещал Микки.
— Оставь у меня мотоцикл.
— После того как мы найдем Пэтча и отправим эту девчонку О обратно в Алабаму или откуда там она, я исправлюсь. Клянусь тебе.
— Да, она должна отсюда убраться. По-моему, не осталось никого, кого бы она не окрутила. И, по- моему, это лишь вопрос времени — когда наступит твоя очередь. Но подожди…
Однако Микки уже несся к своему дому. Его там ждут друзья, и у них важные дела.
Он срезал углы, так что мотоцикл наклонялся чуть не параллельно земле. Микки выскочил на 7-ю авеню и стал лавировать среди плотного субботнего потока машин, направлявшихся к Голландскому туннелю в направлении Нью-Джерси. Водители сигналили и швыряли в него сигареты и газеты. Он ничего не замечал.
Каселли стоял в дверях. Он явно тревожился. Микки соскочил с мотоцикла, и Каселли подхватил его, удержав за руль.
— Твой приятель здесь, — сказал он.
Микки снял платок с лица и сунул его в карман.
Там оказался еще какой-то кусок ткани. Он достал и разглядел, что это — салфетка из бара. На ней было что-то написано. Микки поднес лоскут к глазам. Губной помадой там было намалевано «Спасибо», и рядом отпечаток губ.
— О черт, — сказал Микки. — Теперь я припоминаю. Я отдал свой мотоцикл этой девушке прошлой ночью, чтобы она перестала приставать ко мне со своими поцелуями.
Он рассмеялся, Каселли последовал его примеру, хотя в его смехе явно звучала тревога.
— Арно в твоей комнате, — сказал он.
Микки медленно поднимался к себе, размышляя, что теперь будет трудно получить обратно свой мотоцикл у Каселли.
— Микки!
Арно был в его комнате, рассматривал диски, выбирая, что бы поставить.
— Поехали за Пэтчем! — крикнул он.
— А Дэвид? — спросил Микки. — Где он? И Джонатан?
— Мне надо извиниться перед Дэвидом; теперь я чувствую, что могу это сделать, — сказал Арно.
Он встал на скейтборд и стал кататься по комнате, сшибая вещи.
— Вижу, — сказал Микки. — Слушай, у меня внизу новый мотоцикл. Поедем на нем, соберем всех, а потом отправимся за Пэтчем?
— Идет! — крикнул Арно.
Он ногой подбросил доску в воздух, она пролетела через комнату и врезалась в портрет Мика Джаггера работы Энди Уорхола, который Рикардо Пардо подарил сыну на 13-летие.
— Извини, старик, — сказал Арно.
— Да ладно, — отмахнулся Микки. — Тем более что в последнее время мой отец стал так доставать меня.
Поехали.
Дэвид вернулся к началу
— Ты уверен, что не занимался с ней сексом? — спросила Аманда Харрисон Дойчманн.
Она скрестила руки на груди и присела на подоконник в комнате Дэвида. Ничего в этой комнате практически не изменилось с тех пор, как Дэвиду исполнилось тринадцать лет — все та же японская стереосистема, которую он купил на деньги, подаренные ему на Бар-Мицву; старые плакаты с портретами звезд баскетбола. Кроме этого в комнате беспорядочно валялись учебники, спортивная одежда, а в углу были свалены кроссовки, которые Джонатан забраковал как вышедшие из моды.
— Да, — ответил Дэвид.
— Что «да»?
Уже наступил вечер, но небо оставалось по-прежнему светлым, как это обычно бывает на Манхэттене из-за всей этой вечерней иллюминации. Аманда была в невероятно узких, коротких джинсах, туфлях на высоком каблуке и черной блузке с высоким воротом.
Дэвид медленно примерял новые баскетбольные кроссовки, которые они купили с Джонатаном. Было уже почти семь, и Дэвиду нужно было идти разыскивать друзей, но он никак не мог убедить Аманду, что у него ничего не было с Келли. Дэвиду было непривычно выступать в этой роли.
— Да; детка, я уверен, что мы не занимались сексом.
— С каких это пор ты начал называть меня «деткой»?
— Тебе это не нравится?
— Не знаю, — ответила Аманда. — Пожалуй, нравится. Просто.., ты как-то изменился, стал другим. Но если это не потому, что ты спутался с этой стервой, то должна быть какая-то другая причина. Скажи мне правду, Дэвид, что у тебя с ней было?
— Мы просто разговаривали. Вот и все. Можешь сама у нее спросить.
Дэвид присел. «Это называется ложью», — подумал он. Так делает Арно, да и все остальные. А ведь он заигрывал и с той, другой девушкой. Но это было впервые, когда он обманул Аманду, так что теперь они в расчете. Если, конечно, они снова будут вместе. Он был настолько спокоен, что ему не верилось самому.
Но, в конце концов, она сама позвонила ему.
— Мне очень жаль, Дэвид, что я так относилась к тебе, — сказала Аманда.
Ему было приятно это слышать, но он благоразумно промолчал об этом.
— Правда, Дэвид. Дело в том… Ну, в общем, я хочу тебя.
— Неужели?
— Дэвид? — Дверь открылась, и в комнату вошла его мать. — О, здравствуй, Аманда.
— Здравствуйте, миссис Гробарт.
— Как поживаешь?
— Прекрасно.
Все замолчали. Дэвид медленно вытащил булавки из новой рубашки от Paul Smith, расправил ее,
