Страшно.
Огромный лев добродушно следил из своей клетки за притихшими щенками.
- А вот это - Тигр Петрович, личность подозрительная и нервная. От него лучше держаться подальше, особенно при первом знакомстве.
В ответ на его слова грозный полосатый тигр презрительно зевнул, повернулся к ним спиной и медленно направился в угол клетки.
- А вот и госпожа Пантера. Особа строгая, но справедливая и с большим вкусом...
Щен остановился как завороженный: с сухого сука дерева, стоявшего в клетке, на него смотрели два зеленых светящихся глаза. Пантера была черная как ночь.
- Добрый день, малыш, - промурлыкала Пантера.
- Вы понимаете наш язык? - удивился Щен.
- Язык живых понятен всем живым, - ответила Пантера и слегка наклонила голову, чтобы лучше разглядеть Щена.
Но тут незнакомец обернулся и сказал:
- Вперед, друзья, еще успеете осмотреться. Я хочу показать вам манеж.
- Навести меня, малыш, - промурлыкала Пантера. - У меня есть что тебе рассказать.
- Обязательно! - крикнул Щен на ходу. - Обязательно приду, госпожа Пантера!
Но тут Музыкант слегка куснул Щена в ухо, подтолкнул его носом, и они неожиданно оказались на манеже.
Незнакомец уже держал в руках какой-то странный предмет, который, растягиваясь, издавал звуки, совершенно приворожившие Музыканта. Он взвыл не своим голосом.
- Та-та-та, - сказал незнакомец. - Солист, а даешь петуха. Ну-ка, еще раз!
И тут Музыкант, овладев собой, показал, на что он способен. Щен только диву давался, глядя, как самозабвенно он пел и плясал.
- Ну что ж, - складывая гармошку, сказал Иван Никифорович (так звали клоуна). - Если ты не против, то я зачислю тебя в свою труппу. Условия следующие: угол в моей комнате, завтрак, обед и ужин по цирковым нормам, два часа репетиций в день, а также оплаченный отпуск с поездкой на море. А главное - слава, которая неминуемо ждет тебя... Согласен?
- Он согласен, - Внутренним Голосом сообщил Щен.
Иван Никифорович опять вздрогнул и посмотрел на него очень пристально. А Музыкант завилял хвостом и потерся о ногу клоуна.
- Ну, вот, - довольно улыбнулся Иван Никифорович. - Контракт заключен. Я бы с удовольствием занялся и твоим другом, но у него, судя по ошейнику, есть хозяин...
- А дальше что? - спросил Рыжик.
- Дальше я не знаю, - вздохнул Щен. - С тех пор мне не удавалось попасть в цирк. Туда не пускают...
- Ну, что ж, - сказал крайне заинтригованный Рыжик. - Надо сходить посмотреть. Я куплю билет на завтра.
КАК ЩЕН ПОДРУЖИЛСЯ С ГОСПОЖОЙ ПАНТЕРОЙ
Цирк был переполнен. Над рядами стоял многоголосый гул, словно жужжала тысяча пчел.
Щен, сидя рядом с Рыжиком, непрерывно вертел головой - отмахивался от шума.
Но вот началась программа, и в зале стало тише. Тут были летающие гимнасты, жонглеры, наездники, но Щен не обращал на них внимания. Всякий раз, как шпалмейстер объявлял номер, Щен взглядом спрашивал Рыжика: 'Сейчас выйдет Музыкант?'
- Потерпи немного, - отвечал Рыжик. - Смотри на сцену.
Но Музыкант так и не вышел. Его вынесли на арену поразившим Щена способом.
Музыкант сидел на шесте. Шест был водружен на лбу у человека с огромным красным носом, в костюме, на который Щен даже зарычал - такой он был разноцветный, броский, неожиданный.
Щен сначала испугался за Музыканта, но вдруг узнал и в пестро одетом, размалеванном человеке Ивана Никифоровича. Он держал в руках тот самый поющий, растягивающийся предмет, на котором играл в день их знакомства. Когда он, Иван Никифорович, заиграл, Музыкант, встав на широкой планке, делавшей шест похожим на букву 'Т', принялся раскачиваться в такт музыке и подвывать.
- Браво, браво! - похвалил Рыжик Музыканта. - Смотри, какой акробат. И еще поет!
- Он и не то умеет! - гордо сказал Щен. - Когда мы гонялись за котами, он прыгал на них, как тигр!
- То-то ты вечно ходишь ободранный, - недовольно сказал Рыжик. - И чем тебе кошки мешают?
- Смотря какие, - сказал Щен, вспомнив госпожу Пантеру. Рыжик не мог знать, какое глубокое впечатление она произвела на Щена.
Тем временем поющий предмет в руках незнакомца заиграл другую мелодию, и Щен вдруг услышал песенку, которую они с Музыкантом очень любили и часто тихонько выли:
Раз подрались два щенка
Из-за блюдца молока.
Ушки, лапки, нос и хвост
Все у них переплелось.
В это время по пути
Их заметил Тритити
Молоко без лишних слов
Он слизнул - и был таков.
Отощавшие щенки
Дружно выли от тоски!
Через минуту эту озорную, простенькую песенку уже мурлыкал весь зал.
Только директор в своей ложе сверкал глазами и грозил пальцем клоуну, потому что песенка не была предусмотрена в программе - ну просто свалилась как снег на голову!
Когда наконец зал затих, Иван Никифорович произнес: 'Алле-гоп!' Музыкант спрыгнул с жердочки, сделал двойное сальто и оказался в ловких руках клоуна.
Зал зааплодировал изо всех сил. Музыкант в белой манишке с черным галстуком-бабочкой шел на задних лапках по барьеру и церемонно раскланивался. Это был его триумф. Мог ли он, бродячий щенок, перебивавшийся с корки на корку, мечтать о столь громкой славе? Вот уж действительно, как говаривал Щен, никогда не знаешь, что тебя ждет за углом!
Добежав до Рыжика и Щена, Музыкант остановился, поклонился и коротко, ласково тявкнул, как будто хотел сказать: 'Друзья мои, я помню о вас всегда, даже в зените славы!'
В ответ раздался радостный лай Щена. В рядах засмеялись. Рыжик сердито дернул Щена за хвост.
Музыкант в сопровождении клоуна удалился за кулисы.
- Вот видишь, Щен, - сказал Рыжик, - чего можно добиться упорством и трудолюбием.
- Но ведь тут нужен еще и талант, - возразил Щен.
- Если бы ты поменьше озорничал, из тебя тоже могло бы что-нибудь выйти, - вздохнул Рыжик.
Знал бы он, чем окончится это невинное назидание!
- Рыжик, а пантера - тоже кошка? - вдруг ни с того ни с сего осведомился Щен.
- Вечно ты с глупостями, - рассердился Рыжик. - Смотри лучше на акробатов!
Акробаты были слабостью Рыжика. И эта слабость обошлась ему в тот вечер довольно дорого. Когда номер окончился, он вдруг обнаружил, что Щен исчез.
'Побежал, наверное, поздравить Музыканта!' - подумал Рыжик. Но объявляли номер за номером, а Щена все не было.
Беспокойство Рыжика возрастало. Его начали тревожить мрачные предчувствия. Он уже поднялся, чтобы пройти за кулисы, как вдруг в зале погас свет и ведущий громогласно возвестил:
- Двадцать минут в ночных джунглях! Заслуженный артист всех цирков, знаменитый дрессировщик хищников Евдоким Бигудимов!
На арене возник тропический лес. Он окаймлял поляну, покрытую мягкой травой, в которой сверкали огромные светляки.
Зажглись два прожектора. Они осветили длинный коридор из стальных прутьев, по которому важно шествовали львы. За ними, увешанный какими-то диковинными птицами и обезьянами, шел Евдоким
