– Тогда пойдем, не стой на месте, – поторопил Томас.
Олег взглянул с удивлением:
– Я думал, ты устал.
– Я устаю от ничегонеделанья, – заявил Томас. Он с усилием выпрямил спину. – Так мы идем или спим на ходу стоя?
– Эх, Томас… А еще король, – пробормотал Олег. Томас не понял к чему, тем более что калика тут же поправился: – Хотя для короля это как раз то, что надо…
Они продолжали тащиться почти в темноте, хоронясь и скрадываясь, когда небо медленно очистилось от туч. Луна воссияла во всей злобной мощи. Они видели, как впереди на милю протянулась ровная каменистая земля, изредка перемежаясь мелкими оврагами. А там, почти на краю зримости, надменно, как злая брань, вздымается рыцарский замок. Стены отвесны, темнеют узкие окна бойниц, высокие башни грозно вздымаются по всем четырем углам, а в середине недобро блещет металлом купол.
Томас огляделся:
– Либо еще один чародей… либо…
– Почему чародей?
– Вокруг замка пусто, – определил Томас.
Замок стоял в гордом одиночестве, без привычного скопища жалких домиков простолюдинов. К нему не тянулись скрипящие подводы с зерном, рыбой из озер, не везли дрова во многочисленные печи и камины, не гнали во двор замка скот на убой, словно обитатели замка кормились из воздуха, а мясо жарили на лунном свете.
– Может быть, – сказал задумчиво Олег, – из тебя все же получится король…
– Почему?
– Простолюдинов замечаешь…
– А с кого ж налоги брать? – удивился Томас. – Ты в своих пещерах совсем опещерился.
Выдвинулись из тени с осторожностью, но глаза были уже на стенах замка, душа Томаса уже страшно рубилась там на стенах, сбрасывала врагов на камни, крушила и разносила…
– Что-то странное в этом замке, – проговорил Олег тревожно. – Как будто нарочито поставили на видном месте.
– Ну да, – буркнул Томас. – Для нас такую махину строили!
– Ну, замок не новое заклятие, его можно и за миг…
Томас услышал предостерегающий вскрик, с опозданием развернулся, выхватывая меч, но оказалось, что смотреть надо было вверх. По голове ударили, он саданулся о твердое, с хриплым воплем ударил рукоятью меча, еще не успев раскрутить в могучем рыцарском замахе. Сверху обрушились удары, рядом грузно падали огромные багровые тела, складывали крылья, а он, уже все поняв, спешно рубил до того, как успеют встать с земли и броситься в бой.
В стороне удары посоха сливались с треском костей. Это был сплошной звук, словно мельница перемалывала крупное зерно. Томас, подражая калике, рубил как можно быстрее, двигался из стороны в сторону, на удары и толчки не обращал внимания, все потом, если потом будет, сам орал, скрипел зубами, нагнетая в себе ярость, вгоняя в бешенство, ибо напали так внезапно, что не успел, не успел…
Меч врубался в податливую плоть, Томас чувствовал себя волком в овечьем стаде, что вдруг само пыталось напасть на волка, чужие удары только шатали, слышался отвратительный скрип когтей по железу доспехов, он расшибал головы даже локтями, а когда чья-то рогатая оказалась у самого бока, прижал, услышал сладостный хруст черепа, когтистые лапы бессильно заскребли по панцирю, и Томас вскрикнул счастливо, ибо размозжить врагу голову почти так же сладостно, как завалить на залитый кровью пол и насиловать жену врага.
Крылатые звери бросались тупо, на верную смерть, как будто их гнала участь худшая, чем гибель. И когда за их спинами встал гигант с развернутыми крыльями, громадными и просвечивающими багровой пленкой, толстые жилы выделяются четко и угрожающе, Томас развернулся к нему, тяжело дыша, пытаясь восстановить дыхание. Гигант был на две головы выше, намного шире, грудь впятеро, плечи обвисли под тяжестью, а в обеих руках блистало по длинному мечу, от которых струился зловещий синеватый свет, ядовитый даже с виду.
Лицо гиганта было в тени, Томас видел только толстые рога, острые и загнутые, уши торчали на макушке по-звериному, лунный свет озарял зверя сзади. Томас только и понял, что противник обнажен, это его вассалы, которых либо не жалеет, либо хотел проверить в бою и оставить лучших.
– Ты тоже здесь останешься, – прохрипел он, а потом, предположив, что противник все же рыцарского звания, хоть и безнравственно голый, выкрикнул с колебанием в голосе: – Назови себя, сэр… Я что-то не могу рассмотреть твоего герба.
Противник, лица которого не рассмотреть, зловеще расхохотался:
– Меня зовут по-разному, но можешь называть Смертью!
В сторонке послышались два глухих удара, калика всхрапнул, как конь, оставшиеся три крылатых зверя помельче тоже бросились к нему, оставив рыцарей готовить себя бранью к брани. Томас слышал еще удары, всего три, там шлепалось, скребло камень, под ноги плеснуло теплым, кровь шипела и дымилась, быстро уходила темным паром.
– Я тебя назову, – ответил Томас, – назову так, как заслуживаешь. Не зря же у тебя щит не только укоротили, но и вовсе лишили всего рыцарского…
– Даже штаны отобрали, – бросил калика из-за спины. Он встал рядом, отер пот со лба, одежда слиплась и потемнела. На встревоженный взгляд Томаса отмахнулся: – Соплями измазали… Под стать этому, беспортковому. Говоришь, его из рыцарей в шею?
Гигант взревел, ринулся в бешенстве, два меча заблистали, как лунные лучи. Томас едва успел
