стальные рукавицы, поножи и многие мелочи, которые даже на переплавку вряд ли, разве что бывший предводитель воинов пробует приспособить их иначе…
Олег брезгливо потыкал ногой в груды железа, а Томас бросился, как петух на навозную кучу. Жадно разгреб, что ни находка, то жемчужное зерно, Илья-пророк выбирал доспехи из хорошего железа, к тому же натаскал с самых рослых рыцарей, на тех железа больше, а сталь лучше. Калика пофыркал, но помог сменить на Томасе железо, а потом затянуть на спине ремни и укрыть их стальными пластинами.
Илья-пророк с интересом оглядел спрятанного в железо человека.
– Какой интерес в такой драке?
– А теперь важна не сама схватка, а ее результат, – объяснил Олег.
Томас подхватил свой Зу-л-Факар, а щит отыскал среди железа. Герб, правда, баронский, но, судя по когтям грифа, перьям на голове и синему полю, хозяин был отважным рыцарем, великодушным и добродетельным хозяином, рьяным охотником, неустрашимым в битвах и за пиршественным столом, а также умелым охотником на вепрей.
От самого порога конюшни равнина пугающе уходила в бесконечность. Только у виднокрая вздымалось здание – остроконечная башня, тонкая, как вбитый в землю кинжал. Бесконечность мира подавляла величием и размахом.
Илья-пророк развернул колесницу. Из-под широкого сиденья выглядывал тяжелый молот с на диво короткой рукоятью. Молот казался не просто тяжелым. В него словно бы вбили целую скалу сыромятного железа, вокруг молота прогибался воздух, а рукоять блестела от частой хватки могучей длани.
– Пора бы расстаться, – заметил Олег.
Илья-пророк показал острые, нестершиеся зубы в жесткой ухмылке:
– Его время еще вернется.
Хрустальная земля загремела под копытами, колесница исчезла в брызгах искр. Олег вздохнул, оперся о посох по-стариковски. Похоже, идти ему никуда не хотелось. Томас растерянно оглядывался:
– Это и есть рай? Наш рай?
– Это лишь небеса, – объяснил Олег, он приложил ладонь к глазам, всматривался в далекую башню. – А небеса еще не есть рай… Рай – это сады Эдема. Там райские яблоки… мелкие такие, красные, как черешня, там вечное счастье… так говорят. А нам еще дошагать до этого сада.
Сердце Томаса судорожно забилось, а к горлу подступил комок.
– Яра, конечно же, там?
– Будем надеяться.
– Но может оказаться в другом месте?
Олег озлился:
– Томас, разве я похож на того горелого, который ее утащил?
Томас, усталый и раздраженный, сказал зло:
– А кто тебя знает… Прости, сэр калика, я срываю злость. Мне просто кажется, что чем дальше забираемся, тем все безнадежнее. В аду побывали, надо же, с самим Сатаной схлестнулись, но там враг рода человеческого, а на что руку поднимаем здесь?
Олег молча зашагал, считая вопрос Томаса уже решенным. Томас некоторое время прожигал яростным взглядом спину уходящего отшельника. Калика слишком часто полагает, что все понятно, что иначе и действовать нельзя, и всякий раз удивляется безмерно, если вдруг Томас начинает упираться.
Догнал, спросил почти враждебно:
– Но почему так пусто, хоть знаешь?
– Это первое небо, – объяснил Олег. – Над ним второе, до него всего пятьсот лет лететь… так, по крайней мере, объяснял Мухаммад Нимвроду. Еще пятьсот до третьего, еще пятьсот до четвертого…
– А всего семь? – перебил Томас. Он лихорадочно оглядывался. Калика кивнул, и Томас вскрикнул с мукой: – Это же сколько лет? Я столько и не сосчитаю, не только не проживу! Разве что Яра где-то здесь…
Калика покачал головой. Взгляд зеленых глаз был суровым.
– Не думаю.
– Но ты-то знаешь, как добраться?
– Еще нет. Но сюда добирались тоже не пятьсот лет.
Томас вздрогнул, вспомнил страшный и великолепный полет на колеснице пророка, снова вздрогнул, как воочию увидев разъяренное лицо древнего бога.
– Как ты решился… разорвать божественную хламиду!
– Да, – признался Олег, – рисковал… Больно красивая материя. Да и такой оберег… ныне просто застежку в один день не скуешь. Я такой вообще не видывал. Свою я обронил там, у Сатаны.
– Да иди ты с застежкой!
– А что не так?
– Откуда ты знал про шрам?
Олег шел задумавшись, а потом ответил таким тихим голосом, что Томас назвал бы даже благочестивым, если бы мог этого язычника причислить к христианам:
