преодолевая боль и головокружение:
– Аллах знает, что дать, у кого взять.
– Но…
Олег сказал хрипло:
– Вы усомнились в мудрости Аллаха?
Ридван сглотнул, развел широкими дланями. Золотые стражи столпились вокруг, Томас чувствовал, как цепкие глаза ощупывают не только снаружи, но и изнутри. Человек в халате бережно поднял меч Томаса обеими руками, преклонил колено, благоговейно прикоснулся губами к блистающему лезвию. Олег кивнул:
– Это Зу-л-Факар, доблестный Увейс. У тебя острый глаз.
– Я не раз видел этот меч в бою, – прошептал человек, которого Олег назвал Увейсом. – Не узнать такой меч!
А сам Ридван, главный страж врат, сказал почти умоляюще:
– Но вы-то хоть правоверные?
– На праведников смахиваем не больно, – пробормотал Олег понимающе. Кровь из-под пальцев текла все тише. – Ридван, Аллаху уверовавший в него франк дороже нечестивого араба…
– А вы… уверовали? – спросил Ридван с надеждой.
Томас вспылил, открыл рот для гневной отповеди, а там будь что будет, за веру умереть достойно и почетно, но калика сказал многозначительно:
– Аллаху наперед видно, кто уверует… а кто из ранее уверовавших отшатнется в нечестии.
Ридван нервно сглотнул:
– Да-да. Вы проходите, ваши раны сейчас исцелятся. Я распоряжусь насчет гурий. Вас сейчас облекут в одежды из сундуса и парчи, украсят ожерельями из жемчуга. Там ваши чаши, в которых напиток чист и от которого не страдают головной болью и ослаблением… Вам будут прислуживать отроки юные. Когда узрите их, сочтете за рассыпанный жемчуг… Как и ко всем праведникам, к вам придут девы черноокие, большеглазые, которые будут принадлежать только вам. Скромноокие девственницы, которых еще не коснулся ни человек, ни джинн… На каждого из вас по десять тысяч гурий, которые к утру снова становятся девственницами…
Томас видел, как на глазах оживает калика, грудь расправляется, в глазах зажглись нескромные огоньки. Да и у самого, он ощутил с ужасом, потяжелело в чреслах, туда прилила горячая кровь, разбухло, в черепе быстро и хаотично пронеслись безобразные, но яркие и волнующие картинки, от которых вся кровь ушла туда вниз.
Он с трудом прочистил горло:
– Гм… гр-р-р… Э-э… сэр калика, это в тебе Сатана берет верх.
Олег обернулся, в зеленых глазах прежнее выражение медленно гасло. Вздохнул, повернулся к Ридвану:
– Благодарю. Но мы в пути. Нам еще рано.
– Уходите? – спросил Ридван радостным голосом.
– На то воля небес, – ответил Олег дипломатично. – Мы должны выполнить свое. Спасибо, что помогли отбиться от этих… пернатых. Здесь есть другой выход?
– Есть, но далеко, – ответил Ридван торопливо. – А чем этот нехорош?
– Могут присматривать за воротами.
– Разве? – изумился Ридван. – Да кто в здравом уме покинет джанну? Страну, где нет ни зимы, ни лета, где сады темно-зеленые, где реки из воды, что не портится, и реки из молока, вкус которого не меняется, и реки из вина, приятного для пьющих, и реки из меда очищенного?..
Олег вздохнул:
– Не упоминай хотя бы десять тысяч девственниц, а то мой друг и так слаб в коленках… Вишь, слюни потекли? Надо идти. А те, что нападают на нас, знают, что мы все равно до них доберемся. Потому будут ждать у входа.
– Тогда вы великие герои, – сказал Ридван с почтением. Он оглядел обоих уже без опаски. – Теперь я верю, что не останетесь… как один тут. Мерзавец редкий.
Он задумался, к нему подошел другой страж, пошептал на ухо, указывая глазами на пришельцев. Ридван кивнул, обратился к Томасу:
– Там в самом деле заметили двух. А дальше, похоже, целая стая. Растревожили! Из нашего рая выход, как и вход, только один. Но я слышал, что тот мерзавец, который проник сюда хитростью… словом, он что- то нашел еще. То ли нору, то ли сделал подкоп… Словом, если вам нужен совет, то вам лучше пройти в глубину джанны.
Томас пристально посмотрел на золотого гиганта. Тот недоговаривал, но намекнул достаточно ясно. Томас протянул длань, человек в халате с великой неохотой отдал меч. В темных глазах были злость и предостережение. Томас вложил меч в ножны, забросил перевязь за спину. Тело еще ныло от перенесенных ударов, но чувствовал, как спина горделиво распрямляется, а голос звучит звонко и мощно, как боевой рог, зовущий в битву:
– Олег, ты готов?
– Готов, – ответил Олег словами Томаса, – готовей не бывает.
До самого сада, роскошного и темно-зеленого, они ощущали почтительно-уважительные взгляды.
