просмотрел императоров, царей, султанов, магарадж… это что-то вроде падишахов… микадо… то же самое, что и магараджи… падишахов, это нечто похожее на микадо… Хотел еще среди фараонов, хоть тебя только в фараоны… но мысли спутались, ясность ушла… Можно бы еще среди царей, в той стране чужих на престоле перебывало как гусей на базаре…
Томас прошептал:
– Магия ушла?
– Ясность, – повторил Олег. – Это не магия. Я вижу грядущее… как ты видишь огромную яблоню, если при тебе сажают отводок, как видишь статного боевого коня, хотя перед тобой провели годовалого жеребенка… Но, Томас, жеребенок может издохнуть через неделю, и твое видение рыцарского коня может оказаться ложным. Так что не больно доверяй таким видениям. Я сам на них не слишком полагаюсь!
Томас прошептал мертвым голосом:
– Пока что ты не ошибался.
Он силился улыбнуться, губы как замерзли, пока не тряхнул головой и не сказал себе яростно: лишь бы добраться до Яры! А там будь что будет. Останется ли с нею в аду, погибнет ли как рыцарь или как невольник… но с пути не свернет.
– Томас…
– Все хорошо, – сказал Томас. К собственному удивлению, ощутил, что голос снова звучит сильно и мужественно… – Может быть, это враг насылает ложные видения! Страшится, что ворвемся в его логово и схватим за глотку!
– Да-да, – поспешно, слишком поспешно согласился Олег.
Они не смотрели друг другу в глаза. Калика невесело помешивал прутиком уголья, багровый свет подсвечивал снизу, делая лицо особенно жестоким и мрачным. Но зеленые глаза были мудрыми и кроткими. Крупные угли рассыпались на куски, обнажая пурпурные бока, подсвеченные изнутри, искорки выпрыгивали и пытались ухватиться за стебельки сухой травы.
Томас вытащил меч и рассматривал кое-где зазубренное лезвие. Рукоять блестела, отполированная частой хваткой. Шершавая ладонь стерла некогда затейливый узор, надо бы заново, чтобы не скользнуло в потной ладони…
Олег внезапно упал на спину, в воздухе мелькнули подошвы сапог, и в следующее мгновение он, перевернувшись через голову, вломился в темноту… Послышался треск ветвей, далекий вскрик. Томас с мечом в руке встал спиной к костру, ругая себя последними словами, что смотрел в пламя, а теперь перед глазами пляшут огненные мухи размером с индюков. На всякий случай пригнулся, чтобы не служить мишенью невидимого стрелка, если такой отыщется.
Потом послышались шаги, калика топал нарочито громко, чтобы рыцарь сдуру не рубанул сперва, а потом не начал рассматривать. Томас видел, как с той стороны в освещенный красным круг вдвинулся лохматый Олег, за собой тащил невысокого тщедушного человека. Лицо несчастного было перекошено ужасом, одна рука болталась, из локтя сочилась кровь.
Олег встряхнул его за шиворот:
– Подсматриваешь?
Человек вскричал жалобно:
– Я еще ничего не успел!.. Я только-только приблизился!.. Пощади! У меня семья, дети… У меня три дочери, которых надо пристроить, выдать замуж. Одна не совсем удалась… мне надо заработать ей на приданое…
Томас слушал сочувствующе, калика тоже. Потом калика вздохнул печально:
– Нужна была подработка?
– Да, – кивнул человек преданно, – да!
Калика вздохнул еще печальнее:
– Ох, эти вечные противоречия между «хочу» и «надо»…
Он взялся другой рукой за шею пойманного, Томас успел увидеть быстрое движение, послышался хруст, а калика, выпустив безжизненное тело, переступил и сказал буднично:
– Как там, не подгорело?
Томас нервно сглотнул:
– Нет-нет, ты вернулся быстро… Ты… убил его?
– Всего лишь сломал шею, – успокоил калика.
– Э-э… ты не слишком… жесток?
– Больше денег – больше риска. Ты ж не смирился с потерей, идешь?
Томас вздохнул, зябко повел плечами:
– Иду, но чую такие же добрые пальцы на своей шее.
Он выгреб прутиками мясо, а калика, зашвырнув тело неудачника далеко в темноту, выбрал ломоть побольше, снова уставился в огонь добрыми печальными глазами.
В ночи хрипло и рассерженно прокричал петух. Томас не успел удивиться, откуда в степи домашняя птица, как в воздухе начало что-то меняться. Сильнее стал запах сырой земли, дохнуло запахом свежей травы, затем под ногами дрогнуло, в глубинах прокатилась легкая дрожь. Что-то заворчало, послышался далекий шорох, будто из глубин земли, как со дна озера, всплывает смытое с берега паводком огромное дерево.
Олег зябко передернул плечами. Томас чувствовал, как отшельник подобрался, словно готовился без
