– Гм, – сказал Мрак задумчиво. – Как, говоришь, им пользоваться?
Колдун пожал плечами:
– Легенды говорят, что доблестный Хилиаф просто сказал заветные слова вслух. И враги застыли… Наверное, все зависит от того, как громко скажешь. Умоляю, Ваше Величество! Не пользуетесь ни разу. Ваша жизнь нам дорога. Барбуссия словно проснулась, жизнь закипела. Вы молоды, но… это такой соблазн! Я верю, что, единожды попробовав, трудно остановиться.
Мрак возразил:
– Но тот же, что вернулся седым, остановился?
– Увы, Ваше Величество. Он не сдержал клятвы… Желая любовных утех, он наедине с собой ускорял свою жизнь, чтобы поскорее отдохнуть и явиться к ней посвежевшим, отдохнувшим, удивить ее снова…
Мрак вздохнул:
– Понятно. Намек понял. Такой амулет смертному человеку в самом деле ни к чему.
Он с небрежностью сунул его в карман. Перед глазами встал светлый образ Кузи, но тут же подумал, что амулет будет ускорять только его жизнь, а не жизнь Кузи, так что в деле ожидания не поможет, а только отдалит во времени.
Был соблазн сесть на огненного коня, но пусть уж подождет немного, до конца тцарствования всего четыре дня, а там они помчатся навстречу солнцу, навстречу ветру, навстречу всему тому, что не набежит само, пока сидишь на месте.
Он заявил Аспарду, что устал, желает отдохнуть, пусть никакой гад к нему не ломится, он будет мыслить о высоком… привет, Олег!.. отоспится хорошо, а утром снова что-нибудь начнут ломать. Аспард спросил обеспокоенно:
– Может быть, на ночь теплых баб напустить на ложе?.. А то как-то чудно: быть тцаром и не хватать, не грести их под себя.
– Все выжжено, – ответил Мрак рассеянно, – все в пепле по щиколотку. Пусть пройдут теплые дожди, вырастет молодая зеленая трава, вот тогда и пустим коней!.. Да не боись, на звезды сёдни смотреть на стану.
Аспард перевел дух, стараясь делать это как можно незаметнее, закрыл за собой дверь. Мрак слышал, как начальник дворцовой охраны строго наказывает бдить и никого не пущать. А если кто и полезет, то объяснить, что до утра тревожить не велено, а кто потревожит – пусть пеняет на себя. Тцар по доброте если и простит, то он, Аспард, три шкуры снимет.
Через полчасика, уложив Хрюндю и сунув ей под щеку игрушку, он скользнул в тайный ход. Таргитай наверняка бы сказал с укором, что нечестно вот так подслушивать и подсматривать, Олег стал бы долго и путано объяснять, почему это хорошо и допустимо, а кончил бы тем, что за такие вещи надо просто вешать, но он, Мрак, не Тарх и не Олег, у него своя голова, ему сейчас надо честно продержаться на троне еще четверо суток и не завалить все дело.
К тому же комаров и оборотня запускали тоже через подземный ход, а что можно врагу, можно и ему. Добро должно победить обязательно! Победить и поставить врага на колени. А потом повесить, срубить голову или посадить на кол.
С узелком в зубах он мчался по темному туннелю, что для него совсем не темный, перепрыгивал ручейки, вовремя затормаживал на крутых поворотах и в такой вот момент, когда заскользил лапами, ощутил едва слышный аромат женских притираний.
Лапы как примерзли к полу, а уши зашевелились. Ноздри указали направление, он втиснулся в нишу, запах стал ощутимее. В стене недоставало одного кирпича, а с той стороны – а как же! – толстый ковер с крохотной дырочкой на нужном месте.
Мрак придвинулся глазом, в кружке появилось серое запыленное помещение, везде хлам, пыль, старая мебель, разбитые котлы, затем уловил движение.
Там, в самом уголке, спиной к нему сидит женщина в плаще с низко надвинутым на глаза краем капюшона. Для кого-то это просто человек в капюшоне, но запахи не только сказали, что это молодая созревшая девушка, что она испугана, что уже успела проголодаться, но мозг быстро отыскал такой же запах в памяти, и Мрак уже знал, кто сидит к нему спиной.
Тихонько скрипнула дверь, в помещение проскользнул еще один, тоже в сером плаще, что делало его невидимым на фоне серых стен, капюшон на глазах, склоненная голова, во всей фигуре – солидность, но когда увидел женщину, бросился к ней с пылкостью юноши.
– Фрига, – услышал Мрак приглушенный голос, – прости, ты опять успела раньше меня! Давно ждешь?
– Давно, – ответила она, – что-то случилось?
– Меня задержал Аспард. Похоже, что-то подозревает. Допытывался, не в ссоре ли я с твоим отцом. Дурак, при чем тут твой отец?.. Любимая, сколько я могу сгорать страстью? Я только тебя вижу в мечтах своих…
Она отодвинулась от его объятий, покачала головой:
– Погоди, милый Сигизель… У меня плохая новость. Когда отец узнал, что тцар отпускает меня, он тут же вознамерился выдать меня замуж за Рагнара!..
– Рагнара? – воскликнул Сигизель. Мрак отметил, что в голосе юноши прозвучал страх. – Но почему вдруг?
– Отец понимает, что Рагнар уже готов захватить трон… И вот-вот захватит. Потому выдать меня за Рагнара – все равно что за тцара. Даже лучше, чем за этого… который нас так удивил. А Рагнар добивается меня потому, что я – из рода Тараса, самого первого тцара не только Барбуссии, но и всей Куявии, Артании, Славии… Сам он ведет род от Тертоглава, который был однажды тцаром в Барбусе, а потом казнен… Он считает, что в нашем ребенке сольется кровь двух тцарственных ветвей, что не только упрочит положение трона, но и позволит претендовать на земли Куявии, Артании…
– Что за бред?
