собственными руками лишать себя самой надёжной крепости, где можно не только укрыться с домочадцами и всем скотом, но и прокормиться даже в голодную пору зимы.
Фесс помнил, что здесь начинались торные пути на север; птенцы наверняка постараются выбраться на какой-то из трактов. Если, конечно, Старшая не окажется умнее и не постарается провести их незаметно, сквозь чащи.
Она постаралась. Следы её отряда исчезли, стоило им лишь пересечь границу. Неутомимые поури по слову своей Ишхар, словно гончие псы, обшарили близлежащие леса на день пути – никого. Обнаружилось, правда, две деревеньки на северо-западе; карлики их не тронули, сдерживаемые строгими приказами Ишхар.
Оставалось лишь двигаться в прежнем направлении – на северо-северо-запад, надеясь, что Старшая не повернула в куда более обжитые части пограничья, ближе к морскому побережью.
После двух дней пути сквозь Мекамп они нашли птенцов.
…Рысь в очередной раз перекинулась, взмыла высоко в холодное зимнее небо и почти сразу же камнем низринулась оттуда, вернувшись в человеческий облик чуть ли не раньше, чем коснулась земли.
– Пожар! – выдохнула она. – Деревня горит…
Рысь порывалась отвезти Фесса туда на спине, однако некромант решительно покачал головой. Выдать присутствие дракона – это расписаться перед Инквизицией: «Я тут!» Войско поури формально ничем с ним не связано; а вот жемчужнокрылый дракон…
– А отчего мыслью не сказала? – поинтересовался Фесс, когда драконица пришла в себя.
– Н-не знаю… – замялась она. – Чтобы никто не услышал, наверное.
– Ты думаешь, нас кто-то слушает? Снова Сущность?
– Н-нет… – Рыся состроила досадливую гримаску. – Пап, я бы сказала, честное слово! А так… ну, просто боюсь.
К сожжённой деревне они подошли по всем правилам военного искусства, охватив её с четырёх сторон. Однако предосторожности оказались напрасны.
Закопчённые печные остовы да обугленные нижние венцы – вот и всё, что осталось от селения в два десятка дворов. Тоскливо скулил одинокий пёс; при виде Рыси (даже в человеческом облике) бедняка дико взвыл и, поджав хвост, ринулся наутёк.
– Чувствует… – проворчала Рыся, проводив пса долгим взглядом.
– Что тут случилось? – широко раскрытыми глазами обвёл пожарище Фейруз.
– Да чего гадать? – откликнулась драконица. – Смотри сам.
Возле остатков сгоревшей изгороди они нашли тело мужчины. Безногое тело. Ноги ему не отрубили и даже не оторвали – их сожгли. Из кошмарно выглядевшей обугленной плоти торчали чёрные пеньки костей.
– Магия, – проворчал Фесс, склоняясь над погибшим. Не требовалось многих усилий, чтобы почувствовать тот самый «подарок Салладорца».
Как бы то ни было, село не сдалось без боя – безногий мужчина лежал рядом с закопчённой саблей, то тут, то там торчали воткнувшиеся в землю стрелы, чудом пощажённые пламенем. Нашлись и другие погибшие – все с оружием. Женщины с детьми то ли успели спастись, то ли сгорели в собственных домах.
Вернувшийся из могилы Салладорец приступил к очищению Эвиала от слишком расплодившихся людей и одновременно – к освобождению бессмертных душ от тягостных вериг плоти. Или это возможно только после трансформы?..
Проворные поури обыскали пожарище. Тридцать погибших.
Все – мужчины. Все пали сражаясь. Ни одного птенца найти не удалось. Растянувшиеся цепочки поури потекли прочь – делать здесь больше нечего. За ними последовал и некромант с двумя спутниками.
Позади оставалось тяжело чадящее пепелище. Источающее отвратительные миазмы горелой плоти, но дым поднимался не только от головешек. «Парила», напитывая окрестные леса ужасом и безумной злобой, магия Салладорца, не оставившая здесь ничего живого.
По-хорошему, мрачно подумал Фесс, стоило бы остановиться. Попытаться хоть как-то убрать всё это – оставленная магия была словно имперский жидкий огонь, бросаемый катапультами на врага.
Шагая рядом, хмурилась и Рыся, кусала губы – а потом вдруг, не говоря ни слова, обратилась драконом и взвилась вверх. Фесс с Фейрузом не успели даже удивиться, когда сверху на погибшую деревню низринулся поток драконьего пламени – изначально чистой субстанции, не замутнённой никаким злом, кроме природной силы убивать и воскрешать.
Никогда ещё Фесс не видел такого. Ярость извергнутого драконицей огня в мгновение ока обратила в ничто и остатки домов, и тела погибших, она воспламенила и оставшуюся магию Салладорца, сквозь чисто- кровяное пламя пробились дымные хвосты, завиваясь в тугие спирали, а сам Фесс поморщился от резкого толчка – дар Эвенгара исчезал, покидая это место, выплескивая последние остатки накопленной злобы.
Драконица камнем рухнула с высоты, вновь обращаясь в человека ещё в полёте, – но на сей раз это случилось слишком рано, тонкое тело возникло в воздухе за десять сажен до земли, и Фесс едва успел подхватить Рысю на руки. Так и знал – лишилась чувств. Видать, вложила слишком много сил в этот удар…
Алое пламя удивительно чистого рубинового цвета поглотило чёрные дымы и теперь медленно, торжественно опадало, словно исполняя беззвучный погребальный гимн простым смертным людям, что пали с оружием в руках, до последнего защищая свой дом.
Фейруз просто рухнул на колени, в священном ужасе взирая на Рысю.
– Помогай, – гаркнул некромант. – Голову подержи!
Но драконица уже пришла в себя.
– Не… могла… так… оставить… – выдохнула она, глаза Рыси вновь закатились, но уже не в обмороке, просто не осталось сил.
Они не успели далеко отойти от пепелища, когда перед ними, как из-под земли, вырос целый десяток карликов. Между ними шагал, тщетно пытаясь сохранить гордый и независимый вид, высокий смуглый человек с унизанными золотыми перстнями пальцами.
Фесс вздрогнул, узнавая.
Вожак скамаров.
– Вот и встретились, чародей, – скамар попытался изобразить весёлую улыбку. Получилось это у него скверно – впрочем, вид войска поури способен был согнать весёлость с любого. – Ну и стража у тебя – мышь лесная не проскочит!
Рысь коротко переглянулись с вожаком поури – Вилами.
– Они схватили целый конный разъезд. Подстерегли. Коней… гм, коней съели. Уже. Тебе повезло, человек, что они пощадили твоих спутников.
– Это я уже понял. – Вожак скамаров изо всех сил старался сохранить достоинство.
– Рад видеть тебя. – Фесс шагнул навстречу разбойнику. Поури уже отпустили его, с недовольным ворчанием отшагнув назад. Некромант понимал, что сейчас они бы с охотой разбавили своё лошадиное меню ещё и человечинкой.
– Я тоже, маг, – без обиняков ответил скамар. – Мы искали тебя.
– Меня? Зачем? Опять погосты?..
– Погосты? Нет, – усмехнулся собеседник некроманта. – Хотели сказать, что выполнили твоё слово. Эльфиек доставили до Вечного леса. В том числе и Миройю. Она сказала нам имя… когда все думали, что не довезём. Однако дотащили, и… прав ты был, некромант, когда говорил, что от королевы Вейде великая награда нам выйдет, она и вышла… еле увезли.
Фесс молча кивнул. На сердце вдруг стало тепло и покойно, вспомнились глаза Миройи… какое счастье, что она цела. Избитые слова – какое счастье, – однако некромант в тот миг действительно ощущал его. Словно свалился тяжкий груз, к которому привык, с которым сжился до такой степени, что словно бы и замечать перестал; но, когда эта ноша падает, сердце и впрямь заходится от счастья.
Рысь мгновенно поняла, бросилась на шею.
– Великое небо, пап! Да ты ж сто лет не улыбался так! – выпалила она, отпуская его.
– Помнишь, я рассказывал тебе…
