– Привет.
– Вчера было здорово.
– Да, здорово. – Она понизила голос. – Послушай, у меня, кажется, есть для тебя кое-что.
– Правда?
– Не хотелось бы, чтобы вас с боссом посадили на сковородку…
– Так ты говоришь о…
– Угу.
– Кейтлин, не знаю, как тебя и благодарить…
– Что-нибудь придумаешь, – хихикнула она.
Эдриан покраснел.
При первом взгляде на живого, во плоти, Йозефа Врабеля Эмблер испытал что-то вроде разочарования: человек, выбранный им в качестве двойника, не производил уж очень приятного впечатления. Он был мал ростом, примерно пять с половиной футов, имел солидный живот и непропорционально широкие бедра. Впрочем, если верить Кастону, обращать внимание следовало только на лицо, так как прочие параметры в идентификационной карточке не отражались. Что же касается лица, то сходства было, пожалуй, вполне достаточно, чтобы удовлетворить охранника, настроенного на поиск совпадений, а не различий.
– Не понимаю, – повторял словацкий бизнесмен, следуя, тем не менее, к выходу из Конгресс-Центра за настойчиво тянущим его за рукав Кастоном. Затянувшие небо угрюмые тучи превратили улицы в серое отражение самих себя.
– Знаю, вам это кажется безумием, – отвечал Кастон, – но Управление уже провело переговоры со «Словакия-Телеком», и вы наш последний шанс. Срок, отведенный на проведение юридической и финансовой экспертизы, истекает сегодня. Если мы опоздаем, новый договор, согласно условиям контракта, вступит в действие уже в конце дня.
– Но почему вы не обратились к нам раньше? Это смешно – решать такие вопросы в последнюю минуту. – Словак говорил по-английски свободно, но с сильным акцентом.
– Вы удивлены тем, что правительство Соединенных Штатов не смогло разобраться в заявке на предложение? Вам хочется знать, как вообще могло случиться, что соответствующие федеральные агентства выпустили из-под своего контроля весь ход переговорного процесса?
Словак хмыкнул.
– Ну, если вы ставите вопрос таким образом…
Стоявший на другой стороне улицы Эмблер поспешно подошел к ним с протянутой рукой.
– Мистер Врабель? Энди Хендерсон, представитель администрации «Дженерал сервис». Клейтон утверждает, что мы совершаем крупную ошибку. Мне бы хотелось удостовериться в правильности его суждений.
Кастон осторожно откашлялся.
– Нынешнее предложение предусматривает двадцатипроцентное повышение расходов по сравнению с действующим. Даже с учетом включения в страховое соглашение дополнительных пунктов по гарантии безопасности я не могу согласиться с тем, что мы получаем наилучшую из возможных цен.
– Возмутительно! – воскликнул словак. – Вам следовало сразу же обратиться к нам.
Кастон выразительно пожал плечами, как бы говоря: «Ну, я же предупреждал».
Эмблер играл роль бюрократа, который, с одной стороны, опасается возможных упреков за неудачную сделку, а с другой – старается сделать все возможное, чтобы предотвратить кризис, пока еще возможно.
– У нас эту сделку вели с десяток человек. Теперь я понимаю, что ни одному из них не пришло в голову съездить в Братиславу. Дело в том, что нас с самого начала уверили, будто рынок единолично держит «Словакия-Телеком».
– Года два назад, может быть, так и было, – заметил Кастон, поглядывая на покрасневшего от возмущения Врабеля. – Странно, Энди. Вы собираетесь подписывать контракт на двести миллионов долларов, а твои парни полагаются на анализ двухлетней давности. Скажу тебе откровенно, я рад, что объясняться перед Конгрессом придется кому-то другому.
Между тем Врабель преображался на глазах: выпрямился, расправил плечи, подтянул живот. От первоначального раздражения – Кастон вытащил его с семинара «Две экономики, один союз» – не осталось и следа; более того, слушая взаимные упреки, которыми перебрасывались влиятельные американские чиновники, словак удовлетворенно улыбался, а в глазах его уже мигали отблески соблазнительного контракта на двести миллионов долларов.
– Джентльмены, – вмешался он наконец, – час поздний, но время еще есть. Думаю, мы можем договориться.
Втроем они направились в небольшой конференц-зал на втором этаже «Бельведера», который, как выяснил Кастон, занимала отправившаяся на обед «рабочая группа» АСЕАН. Озадаченные появлением двух серьезных американцев и думая в первую очередь о том, чтобы не оскорбить гостей, сотрудники отеля выдали карточки-ключи по первому требованию, решив, что напутали где-то сами.
Лорел, одетая в строгую серую юбку и белую блузку, встретила их у порога и сразу же подошла к Врабелю с неким продолговатым черным устройством.
Эмблер развел руками.
– Извините, это всего лишь формальность. Инструкцией предусмотрено при обсуждении вопросов, имеющих отношение к государственной безопасности, проводить сканирование на предмет выявления подслушивающих устройств.
Лорел провела прибором – его сконструировали из двух пультов дистанционного управления – вдоль ног и туловища гостя. Дойдя до идентификационного значка, она остановилась.
– Если не возражаете, сэр, я сниму вашу карточку… боюсь, чип создает помехи.
Врабель кивнул, и Лорел зашла ему за спину.
– Все в порядке, – сказала она через несколько секунд, возвращая значок на место, под лацкан пиджака. Словак, разумеется, и не заметил, что на груди у него висит теперь карточка члена «Американской автомобильной ассоциации».
– Пожалуйста, садитесь, – предложил Эмблер, указывая на кресло. – Будете кофе?
– Чай, пожалуйста.
– Пусть будет чай. – Оперативник посмотрел на Лорел и повернулся к Кастону: – Проект соглашения у тебя? Со списком требований?
– Ты имеешь в виду
– Боже! – воскликнул Эмблер. – Тащиться в Шатцальп? Неужели ты думаешь, что мистер Врабель горит желанием прокатиться на фуникулере? Нет, это слишком далеко. Он деловой человек. У нас у всех куча дел. Ладно, забудем. Пусть будет, как будет.
– Ты понимаешь, сколько мы теряем? – возразил Кастон. – Нельзя же так…
– Я сам за все отвечу. – Эмблер повернулся к словаку: – Извините, что отняли у вас столько времени.
– Джентльмены, – тоном великодушного дядюшки объявил Врабель, – ваша страна заслуживает уважительного отношения, которого невозможно ожидать от кучки грязных мошенников. Думаю, интересы моих акционеров совпадают с вашими. Я поеду с вами на фуникулере. И с удовольствием взгляну на Шатцальп. Мне много о нем рассказывали.
– Уверены, что не пожалеете?
– Абсолютно уверен, – с улыбкой на двести миллионов долларов ответил словак. – Абсолютно.
Очередь к входу в Конгресс-Центр продвигалась быстро под бдительным наблюдением розовощеких от холода военных полицейских. Сразу у входа каждого ожидала первая линия контроля, проход через металлодетектор. Эмблер неторопливо снял пальто, озабоченно похлопал себя по карманам и покачал головой. Сейчас на нем был блейзер без галстука. Карточка висела на шее, закрывая третью
