Приятного вида молодой индиец энергично атаковал западного бизнесмена с густыми белыми бровями.
– Мы выясняем, что не работает, а потом устраняем причину, – говорил индиец. – Ликвидируем заторы. Вы ведь занимаетесь тем же самым в «Ройял голдфилдс».
– В каком-то смысле, – проворчал его собеседник.
– Знаете пословицу: «Дай человеку рыбу, и он ее съест. Научи его рыбачить…»
– И получишь конкурента, – бесстрастно протянул европеец, очевидно, глава какого-то крупного горнорудного консорциума.
Белозубая улыбка прорезала темно-коричневое лицо индийца; похоже, он не замечал то, что ясно видел Эмблер: его внимание неприятно собеседнику.
– Но настоящая проблема – это перестройка всей рыбной индустрии. Перевод ее на рациональную основу. Обеспечение самоокупаемости. В метафорическом, конечно, смысле. Мы находим долговременные решения. Мы не занимаемся ремонтом на ходу.
Лавируя в толпе, Эмблер улавливал обрывки разговоров – «Вы были вчера на завтраке у генерального прокурора?»; «Нас можно, конечно, назвать мезонинным фондом, но мы можем войти в дело и раньше, если будем знать параметры риска»; «Я уяснил, почему с африканскими министрами-франкофонами легче найти общий язык, чем с их французскими коллегами: первые всегда говорят медленнее и разборчивее, как нас и учили в школе», – всматривался в лица, зачастую мелькавшие полумесяцами за скрывавшими их тучными фигурами.
У бара внимание Эмблера привлекла пара сочащихся злобой глаз. Пробившись к стойке, он увидел мужчину, рядом с которым вертелся тип в дешевом, из универмага, костюме и плохо повязанном галстуке. Первый – очевидно, влиятельный и знающий себе цену представитель научного сообщества – говорил:
– При всем уважении, я очень сильно сомневаюсь, что вы действительно сознаете смысл происходящего здесь. – Фраза «при всем уважении» в данном контексте имела противоположное своему буквальному смыслу значение; так выражение «вполне хорошее» употребляют по отношению к молоку с истекшим сроком хранения. – Я хочу сказать –
Его собеседник прищурился и попытался улыбнуться, чтобы скрыть досаду и обиду.
– Никто и не пытается оспорить факт впечатляющего роста китайской экономики. Вопрос в другом: насколько стабилен этот рост и каковы его глобальные последствия? То, что мы наблюдаем, может оказаться мыльным пузырем, раздутым за счет иностранных инвестиций.
– Проснитесь и принюхайтесь – жасмином пахнет! – едко возразил «академик». – Никакого мыльного пузыря нет. Есть приливная волна, цунами, и скоро – вы не успеете и глазом моргнуть – она смоет все ваши песочные замки. – Слегка гнусавый, вероятно, в силу какой-то чисто физиологической причины, голос звучал резко, почти грубо. Эмблер подумал, что «академик», гордясь своей прямотой и откровенностью и убаюканный всеобщим почитанием, вероятно, и понятия не имеет, насколько его манеры раздражают других.
Он повернулся и, придав лицу озабоченное выражение, двинулся к выходу. Внезапно перед Эмблером вырос какой-то человек, в глазах которого читалось явное недоумение. Незнакомец быстро выпалил несколько фраз на непонятном, похоже, каком-то славянском языке.
– Извините? – Эмблер поднес палец к уху, демонстрируя непонимание.
Мужчина – краснощекий, полный, почти лысый – переключился на ломаный английский.
– Я сказал, что не знаю вас. Но вы не тот, что говорит ваш значок. – Он ткнул пальцем в карточку на груди Эмблера. – Я знаю Йозефа Врабеля. Вы не он.
В другом конце зала Клейтон Кастон попытался замаскировать страх ледяной улыбкой.
– Мисс Уитфилд?
Заместитель госсекретаря Эллен Уитфилд повернулась к нему.
– Извините? – Она взглянула на аудитора так, как будто перед ней возник карлик.
– Меня зовут Клейтон Кастон. Я из ЦРУ. Отдел внутреннего контроля. – Женщина рассеянно кивнула. – У меня срочное сообщение от директора Управления.
Уитфилд обернулась к импозантному африканцу, общению с которым помешал Кастон.
– Прошу извинить. – И, обращаясь уже к соотечественнику, вежливо спросила: – Как дела у Оуэна?
– Думаю, у нас у всех бывали времена получше, – сдержанно ответил Кастон. – Пожалуйста, пройдемте со мной. Это очень важно.
Она наклонила голову.
– Конечно.
Через несколько секунд они остановились в конце коридора перед дверью с табличкой «кабинет № 2».
Переступив порог и увидев сидящего в белом кожаном кресле Эштона Палмера, Уитфилд резко повернулась к вошедшему вслед за ней Кастону.
– В чем дело? – не повышая голоса, спросила она.
Аудитор закрыл дверь и сделал приглашающий жест в сторону второго кресла.
– Я объясню.
Перед тем как начать, он набрал в легкие побольше воздуху.
– Госпожа заместитель госсекретаря, профессор Палмер, позвольте мне обойтись без подробностей. Хотя полностью без них, конечно, не обойтись. Ничего не поделаешь, порой случается так, что и в ходе простой бухгалтерской проверки вскрываются факты, которым лучше бы оставаться невскрытыми.
– Извините, уж не совершил ли я что-то недозволенное? – поинтересовался седоволосый мужчина с высоким лбом мыслителя.
Кастон слегка покраснел.
– Разведывательные службы США, как вы знаете, трудно обвинить в излишнем стремлении к сотрудничеству. Одно подразделение может быть в полном неведении относительно операции, проводимой другим. До тех пор, пока лица, проводящие эти операции, действуют в рамках закона, с соблюдением установленных процедур, характер и цели самих операций остаются вне сферы моей компетенции. Проблема в том, что секретные службы в своей работе…
– Секретные, – подчеркнула Уитфилд.
– Совершенно верно. Давайте представим, что анализ открытых источников информации дает основание предположить, что последствия данной конкретной операции потенциально опасны, особенно в случае ее разоблачения. – Он сделал короткую паузу.
– В таком случае, – спокойно продолжила Уитфилд, – лицо, раскрывшее операцию, должно считать себя ответственным за ее последствия. Это ведь логично, не так ли?
Элегантная женщина, подумал Кастон, но есть в ней что-то губительное. Каштановые волосы смягчали выразительные черты лица, синие глаза походили на бездонные озера.
– Вы обсуждали это с директором ЦРУ? – спросил Палмер.
– Я хотел вначале поговорить с вами.
– Мудрое решение. – Профессор смотрел на аудитора настороженно, но без страха. – Очень мудрое решение.
– Вы не понимаете, – продолжал Кастон. – Проблема в том, что если я смог соединить точки – выстроить график, – то это могут сделать и другие.
– Соединить точки? – Палмер слегка нахмурился.
– Да, соединить точки, проиграть всю гамму – я, как вы понимаете, выражаюсь гипотетически – от покупки билетов на тот или иной рейс до перечислений неких сумм на счета иностранных чиновников. Есть многое – это касается неучтенного расходования финансовых средств ППС, – на чем я предпочел бы не останавливаться.
Уитфилд и Палмер обменялись взглядами.
– Мистер Кастон, – заговорил профессор, – мы понимаем и ценим вашу обеспокоенность и вашу осмотрительность. Но, боюсь, вы позволили себе увлечься проблемами, которые, говоря вашими же словами, вне сферы вашей компетенции.
